Понаехали проклятые поэты

В октябре в Москву один за другим едут (один уже посетил, другой собирается) два француза с репутацией «анфан террибль» — актер Дени Лаван и режиссер Леос Каракс. Вот уже больше трех десятилетий их роднит тесная творческая связь. 18 октября на российские экраны выходит фильм Каракса «Holy Motors» («Корпорация «Святые моторы»), который многие считают неформальным триумфатором последнего Каннского фестиваля, и в котором Лаван играет главную роль.

Его герой по имени Оскар — «альтер эго» Каракса. Лаван — актер с повадками сверхчувствительного мутанта. Свое постаревшее, изборожденное морщинами лицо он еще больше уродует пятнами, гримом и париками, перевоплощаясь в течение суток в самых невероятных персонажей. Один из них, вылезший из канализационного люка месье Мерд (Дерьмо), посреди фотосессии хватает в охапку красавицу-модель Еву Мендес, тащит ее в какую-то пещеру и засыпает на ее плече со стоящим членом. Другой забирается на крышу универмага Samaritaine вместе с певицей Кайли Миноуг; спев печальную песню, она переодевается в костюм стюардессы и бросается вниз — прямо у Pont-Neuf, Нового моста, который Каракс сделал кинематографической легендой.

В конце прошлого века Леос Каракс воспринимался как один из главных «режиссеров будущего», поскольку воплощал собой модный тип «проклятого поэта». Таким он впервые приехал в Москву в 1988 году: юноша бледный со взором горящим, молчаливый дикарь, державшийся особняком, не проронивший ни слова — даже, кажется, с членами французской делегации. Выкормыш французской Новой волны, он нес ее моральный кодекс и дух даже в эпоху агонии авторского кино. Согласно этому кодексу, жизнь и кино должны быть связаны кровавой пуповиной.

Еще в школе будущий режиссер, неровно дыша к однокласснице, исхитрился достать 16-миллиметровую пленку и попытался уговорить Флоранс сыграть сцену, где героиня просыпается нагой после ночного кошмара. Оба страшно боялись, и, в конце концов, пришлось найти другую «актрису», после чего Каракс потерял интерес к фильму и даже не стал его монтировать.

Готовя свой полнометражный дебют Boy Meets Girl (название звучит по-английски), Каракс задумал снимать свою тогдашнюю девушку — начинающую актрису Мирей Перье, но никак не мог выбрать актера, которому доверил бы играть «себя». Пока не встретил своего ровесника Дени Лавана в агентстве для безработных артистов. И в последующих двух картинах Лаван разыгрывал тот же самый сюжет «парень встречает девушку», только девушка была уже другая. Та, с которой теперь жил Каракс — Жюльетт Бинош. Их роман впоследствии, когда оба прославились, стал достоянием светской хроники, но для самого Каракса с самого начала был отблеском ностальгического мифа Новой волны — любовной связи молодого анархиста Годара и его музы Анны Карины.

Действие фильма «Любовники с Нового моста» так же крепко, как у Гюго с Нотр-Дам, связано с Понт-Неф — старейшим (хотя он и зовется Новым) и знаменитейшим парижским мостом, ставшим на время двухлетнего ремонта обиталищем клошаров. Лаван играет уличного акробата и огнеглотателя. Бинош — опустившуюся, полуслепую художницу. Вместе этим двоим предстоит — почти в буквальном смысле — пройти огонь, воду и медные трубы, пережить соблазн, и измену, и разлуку, и смерть, чтобы в конце концов послать к чертям прошлое и укатить на какой-то мифической барже прочь из Парижа, в счастливое безвременье, в вечность, в океан.

Своей гигантоманией и перфекционизмом Каракс заставил вспоминать «Апокалипсис» Копполы и «Фицкарральдо» Херцога. С трудом вырвали разрешение снимать на Новом мосту, но сроки были сорваны, и тогда возникла беспрецедентная идея: построить точную копию Нового моста и окружающего его района Парижа. Под Монпелье было вырыто бульдозерами 250 000 кубометров земли и заполнено водой мнимой Сены. Продюсер Ален Даан разорился на этом проекте и умер. К стоимости картины добавились полулегально проведенные съемки в Лувре у картины Рембрандта, а также фейерверки, заснятые на Сене в дни празднования 200-летия французской революции и потом заново воспроизведенные Караксом.

И после этого фильма Каракс был обуреваем странными фантастическими идеями. Задумав проект в Америке с Шарон Стоун, он заявил, что сначала должен в нее влюбиться и сделать своей женой. Но, расставшись с Бинош, нашел новую музу и подругу в лице нашей соотечественницы Кати Голубевой. В фильме Каракса «Пола Икс» она сыграла беженку-славянку. Главного героя-писателя воплощал Гийом Депардье (сын знаменитого Жерара), его мать — Катрин Денев, безумного музыканта-пророка - бывший муж Голубевой литовский режиссер Шарунас Бартас. Это был наполненный идеями, но лишенный цельности фильм о том, что художник должен страдать. Каракс заставил Голубеву и Депардье вживую играть перед камерой сексуальные сцены. Через четыре года после этого фильма Гийому ампутировали ногу, еще через пять он умер. А в прошлом году трагически ушла из жизни 44-летняя Голубева. Это произошло в парижском метро; судя по многим данным, это было самоубийство.

Голубева была музой крупных режиссеров-авторов европейского кино, не только Каракса. Она училась во ВГИКе, но привлекало не ее актерское мастерство, а удивительная психофизика и эмоциональная органика — то, что на заре кинематографа назвали киногенией и то, что сегодня почти утрачено. Это лицо с огромными бездонными глазами раз увидишь — не забудешь. Так ее увидел однажды Каракс в фильме Бартаса «Три дня». Русская актриса вписалась в причудливый мир Каракса, полный экзальтированной поэзии, метафор, тревоги и беспокойства, провокаций и откровенной эротики. Он, этот мир, был не лишен и связи с реальностью: одним из неосуществленных проектов Каракса, не на шутку увлекшегося Россией (и даже, кажется, обнаружившего в себе русские корни) был фильм, связанный с Чечней.

Голубева и впрямь напоминала раненую птицу, боль стояла в ее глазах даже в короткие периоды безмятежного счастья. Один из них я наблюдал, когда Каракс с Катериной и одним из ее троих детей приезжали на фестиваль «Дух огня» в Ханты-Мансийске. Каракс, возглавлявший жюри, к ужасу местного начальства, вышел на сцену с сигаретой в зубах, хоть и незажженной. Катя смотрела на него с восторгом. Это был союз художника и его музы: по законам жанра он должен был разорваться трагически. Фильм «Holy Motors» посвящен памяти Кати, и в нем появляется их дочь — Настя Голубева-Каракс.

«Корпорация «Святые моторы» (под таким названием картина выходит в российский прокат) — кино-наркотик, экстатическая поэма в музыке, танце и пиротехнике. Это кино барочного экстаза и выспренней мелодрамы. И потому «Кровь поэта» или «Красавица и чудовище» Жана Кокто здесь самая близкая ассоциация. Но Каракс — художник сегодняшнего дня, поэтому помимо крови в фильме много неожиданного юмора, а финал картины с переговаривающимися в корпоративном гараже «святыми моторами» — гигантскими лимузинами — можно отнести к шедеврам концептуального искусства. Последнее слово, которое выдавливает из себя один из моторов: Аминь.

В одном из эпизодов 13-летняя дочь главного героя сетует, что недостаточно эффектна, и объясняет это тем, что пошла не в мать, а в монструозного отца. Играющий его роль Лаван еще раз напомнил об эстетике и этике «проклятых поэтов», выступив на московской сцене в моноспектакле по письмам Селина. Старая традиция французской культуры жива, а самая родственная ей — российская: иначе кем были Маяковский, Цветаева, Высоцкий?

обозреватель газеты «Коммерсантъ» — специально для «Свободной прессы»

Фото: кадр из фильма «Holy Motors»