Оккупация как стиль жизни

«Да, так любить, как любит наша кровь,

Никто из вас давно не любит!

Забыли вы, что в мире есть любовь,

Которая и жжет, и губит!"

Александр Блок

«Италия: записки оккупанта» (издательство Амфора) — книга Эрнеста Султанова про адреналин, агрессию, солнце и оливковое масло. По ней можно изучать Италию как моду, историю, литературу, а можно даже как курс менеджмента и маркетинга. Ведь объединение этой страны произошло как ряд сделок «по слиянию и поглощению» дукатов, королевств и провинций, национальных особенностей, диалектов и верований. При этом, если ее объединение происходило за счет силы, в том числе и флибустьеров Джузеппе Гарибальди, а также не обошлось без друзей извне, то интеграция была вполне цивильной маркетинговой операцией. Причем для автора пропаганда времен фашизма была насыщенной инновационными ходами рекламной операцией по продвижению бренда «Италия» как внутри, так и во вне.

В книге есть что-то от плутарховских сравнительных жизнеописаний, где, например, Сильвио Берлускони соперничает с Бенито Муссолини. Причем помимо определенного внешнего сходства и общих характерных черт (например, популярность среди женской части избирателей) оба создали неординарные политические, социальные и эстетические системы. Муссолини создавал систему социального государства, задачей которого было удовлетворить потребности, в то время, как Берлускони, наоборот, наколдовал систему, порождающую эти самые потребности. В этом плане при чтении у меня лично возник вопрос: а не вернется ли благополучная и цивилизованная Европа, в том числе и Италия, к новым диктатурам в самое ближайшее время?

«Мы любим плоть — и вкус ее, и цвет, и душный, смертный плоти запах…». В книге Эрнеста Султанова очень много различных запахов. Аромат кофе переходит в острый «застывающий в ноздрях» трюфельный. Запах пропитанных старостью и птичьим пометом улочек во время дождя растворяется в пахнущих теплотой поленьях мансардных каминов. Испаряющиеся оливковые масла смешиваются с кислым запахом бродящего вина.

«Мы любим все — и жар холодных числ, и дар божественных видений…». Эрнест не забывает вглядеться в историю мафии, церкви, противостояния Венеции и Милана, гвельфов и гибеллинов, Севера и Юга. Причем, он извлекает из своих путешествий очень интересные картины. Глядя в щелку в воротах представительства мальтийского ордена, он видит историю борьбы Павла I с коррупцией и его попытку завезти в Россию новые кадры. Оказавшись в Вероне, он выясняет, что ею в течение нескольких столетий правил род великих половецких ханов. Он посещает самые темные закоулки города, из-за чего часто кажется, что вокруг него исключительно одни только трансы, наркоманы и проститутки. Но, после этого (или до) он едет слушать оперу в римском амфитеатре, где «во время летнего сезона ищет свою дочь Риголетто, ревнует и скорбит Мавр, разрушает обычное течение жизни Кармен, маршируют египетские войска, а Тоска пытается спасти своего Марио.»

При этом, в каком бы городе Эрнест не обитал, он обязательно наскакивает на местные праздники: «Ферагосто. На три дня, с 14 по 16 августа, большие города полностью замирают. В Милане умирает даже сердце торгового центра — район Монтенаполеоне. Рим оказывается пристанищем призраков, и ночью по нему можно гулять в одиночестве, которое лишь изредка нарушает исходящий от скамеек храп бездомных бродяг. Население приморских городишек увеличивается в десятки раз, и вся эта огромная масса высыпает в центр в ночь с 14 на 15 августа, нарезая круги по главной улице под взглядами барных сидельцев. В элитных местах демонстрируют себя курортные сливки — девушки на высоких каблуках, приглашающие на долгие сеансы взглядов, золотая молодежь и безвозрастные типы а-ля Берлускони с молодым конфитюром».

Когда наш оккупант не расстреливает кого-то конфетами или апельсинами на карнавале и не посещает правые и левые митинги, не нюхает слезоточивый газ вместе с антиглобалистами, он идет на футбол. Причем, в отличие от любителей «Милана» или «Интера», он идет посмотреть не столько на игру, сколько на «тифози»: «Стадион — это поле военных действий. Агрессор может быть из твоего же города или провинции, тогда это дерби превращается в сражение Монтекки vs Капулетти. Это может быть крейсер „Варяг“, подвергающийся натиску крупных вражеских флотилий, или даже жертвоприношение — когда чужая команда вынуждена играть без поддержки болельщиков. Иногда игра становится поводом для конфликта между „белой и алой розой“ — когда сталкиваются тифози со свастикой и с Че Геварой. Во время битвы за выживание родной команды в Высшей лиге трибуны превращаются в Брестскую крепость».

Почему же все-таки книга Эрнеста Султанова называется «Италия: записки оккупанта»? С одной стороны, потому что оккупация — это одновременно обратная сторона любого мифа об объединении страны. Ведь для кого-то Гарибальди или красная армия были освободителями или объединителями, а для кого-то бандитами или оккупантами. Одновременно, оккупация — это хорошее знание местных реалий. В этом плане именно путешественники являются первыми разведчиками, доставляющими ключевые сведения для «своих» — будь то бизнес или армия. Незнание местной реальности всегда обходится дорого — кровь, деньги, репутация, а иногда и то, и другое вместе. Одновременно оккупация — это стиль жизни. Это когда тебе не интересно что-то обычное, привычное и сугубо понятное. То есть, ты стремишься осмыслить, «оккупировать» новые реальности, новые не изведанные еще образы.