Скифский этнокосмизм

Линия солнечной интуиции

«Я иду на Восток» — фраза-лозунг из романа Андрея Белого «Серебряный голубь». Нынче этот образ-заклинание злободневен для России, как повестка в армию…

В нём преодоление страха российской интеллигенции из-за невозможности выбора между Западом и Востоком. Между рацио и подсознанием… Это победа над «достоевщиной», над «идейной эпилепсией», как болезнью русской высокой культуры…

«Я иду на Восток» — это так просто. Национальные комплексы сгорают. На душе ясно.

«Я иду на Восток» — это святая простота. И решение русской интуиции. А интуиция — есть прямое познание истины, без опосредованной логики, без философских размышлений и самообмана. В нашем случае — русская интуиция имеет световое измерение — ведь она обращается к восходу нашего мира.

«Я иду на Восток», как русская годология. (Годология наука о психологических путях и направлениях). Стрелка-линия солнечной и сверхчеловеческой интуиции!

Народы и народники

Фраза-программа возникла из своеобразного течения русской мысли. Во многом, как специфический «русский ответ» на мировоззрение Европы. У истоков появления фразы было несколько констант, несколько причин. Однажды они пересеклись, как параллельные в геометрии Римана и Лобачевского.

Первая из них — этнография. Пусть она и родилась из желания европейских империй описать и подсчитать собственные колонии. В 1830 году в Лондоне было создано Королевское географическое общество. В 1845, как калька с него — Императорское Русское географическое общество в Санкт-Петербурге. И первые российские этнографы, исследователи быта и мифов народов были государственными чиновниками. Но русская этнография сразу получила существенное отличие от западной. В её ряды государство мобилизовало «лучшие умы». А умы эти оказались славянофилами, областниками и революционерами. (Русское географическое общество поначалу именовалось РГО при Министерстве Внутренних дел. Таким образом на МВД работали в разное время Пушкин, Кавелин, Надеждин, Лесков, Тургенев, Аксаков, Мельников-Печёрский, Данилевский, Бэр, Потанин, Ядринцев, Щапов, Даль. Большинство гениев русской литературы, этнологии и философии оставались вольнодумцами, либералами, областниками или славянофилами). Потому и русская этнография постепенно оказалась наукой не об «описании и закабалении» народов, но наукой об освобождении народов. На стыке этнографии и революции возникло уникальное движение русских аристократов и разночинцев — народничество. Народники заложили азы русской (и мировой) антропологии и социологии, записали сказки и былины. Народники сотворили невиданное социальное учение и организовали Русскую революцию.

Народники считали базовой мыслью Запада и западной этнографии — идею Господства. Русскую культуру революционные этнологи пытались связать с Востоком и с идеей вселенского Братства. Именно в народнической среде родилось Движение «Скифы». Как мечта о наполненной энергией архаике. Как песня о космической мобильности кочевников Древней Степи, сравнимая с миграциями планет, комет и звёзд.

Русский космист на левоэсеровском митинге

О, это «Я иду на Восток» — глагол пророков и первых апостолов!

Так вот — Андрей Белый — народник и участник Движения «Скифы». Идея братства народов и всеединства мира предстала сердцевиной ещё одного русского неповторимого мировоззрения, рождённого одновременно с народничеством — русского космизма.

Поначалу отечественный космизм развивался, как естественная наука. Но очень скоро учение обросло множеством сугубо российских гуманитарных деталей: космисты рассуждали о всеединстве духа и материи, вселенской любви, о музыке сфер… Представления космистов о целостности мироздания совпали с поисками философов-славянофилов, революционеров-народников и религиозных философов-софиологов. Это был особый «восточнический подход» и протест идеям просвещения, механического и либерального Запада.

Основателя космизма Николая Фёдорова Андрей Белый описал в удивительном рассказе «Йог» в образе библиотекаря Ивана Коробкина…

Прозрения космистов, и народников, и софиологов должны были возвестить о себе миру в Русской Революции. Точкой её высшего народнического и космического накала Белый видел мятеж «политических скифов» — левых эсеров. Перед «Ивановым днём»…

6 июля 1918 года

«Иван Иваныч Коробкин отчетливо видел, с трибуны левоэсеровского митинга, кровавые страсти, как головы рыкающих леопардов, в огромной толпе; видел: желтые лица, налитые чёла, враждебные очи, разорванные оскалом уста.

И он понял отчетливо: преображение не свершится еще; будущее, приподнявшись из недр разряженной стихии, отступило. И — Гостя не приняли.

Понял он и ошибку свою: разоблачение до сроков духовных печатей".

Тогда не случилось.

«Утверждая единение Азии!»

Но сами концепты народничества и космизма в Советском государстве не пропали. Они как будто свернулись на время, будто «гиперпространство» в новейшей физике или «Тридевятое Царство» русской сказки (то, что по заданию Ивана-Царевича скручивалось в клубок). Ещё действовала народническая сеть. Частью на службе большевиков, частью сама по себе.

Разгромленные на Родине левые эсеры (и просто эсеры) пытались освободить народы Востока, перенести революцию в Азию.

Восточнические проекты народников Блюмкина, Спиридоновой, Снесарева, Вознесенского, Турковского, Чернова, Валидова, Вахитова и Султан-Галиева дождутся со временем отдельных поэм, эссе, а может быть и религиозных гимнов.

Работы Николая Рериха можно назвать эстетическим венцом русской революционной этнографии, понимаемой через вселенское братство и русский космизм… А в 1927 году великий художник привёз в Москву большевикам «письма Махатм к Ленину». Из почти магического Хотана в Синьцзяне, будто из Царства Пресвитера Иоанна… Послание духовных лидеров Индии и Тибета к красной России…

Старообрядцы называли подобные посылки «газетой с Того-Света». Рерих привёз не признание спиритуальными лидерами Востока новой московской власти. Письма словно бы фиксировали, закрепляли на гималайский постамент русские народно-космические идеи. У народничества появилась глубина, метафорически сравнимая с открытием «четвёртого измерения». У русского «проклятого вопроса» появился простой и красивый ответ. Фраза «Я иду на Восток» больше не могла писаться с вопросительным знаком. Идея обрела целостность. Сошлись две части одной купюры, картины, наградного листа… Сложились ножны с саблей, череп с костями, мужчина с женщиной:

«На Гималаях Мы знаем, совершаемое Вами.

Вы упразднили церковь, ставшую рассадником лжи и суеверий.

Вы уничтожили мещанство, ставшее проводником предрассудков.

Вы разрушили тюрьму воспитания.

Вы уничтожили семью лицемерия.

Вы сожгли войско рабов.

Вы раздавили пауков наживы.

Вы закрыли ворота ночных притонов.

Вы избавили землю от предателей (денежных).

Вы признали, ничтожность личной собственности.

Вы угадали эволюцию Общины.

Вы указали на значение Познания.

Вы преклонились перед Красотой.

Вы принесли детям всю мощь Космоса.

Вы открыли окна дворцов.

Вы увидели неотложность построения домов Общего Блага.

Мы остановили восстание в Индии, когда оно было преждевременным, также Мы признали своевременность Вашего движения и посылаем Вам всю Нашу помощь, утверждая единение Азии!

Привет вам, ищущим Общего Блага!"

«Я иду на „Восток“»

Сталинское упрощение, бюрократизация государства на время отодвинули найденную «русскую правду» в дальний угол своей железной имперской машины.

И лишь в конце пятидесятых, когда в СССР началась реабилитация народов, основой внешней политики России предстала эсеровская тактика национально-освободительной борьбы. Она привела мир распаду колониальных империй. А в космос ворвались красные ракеты…

Народничество и космизм проявились снова, как вестники нашей судьбы, как незримые двигатели нашей цивилизации.

«Я иду на „Восток“» — так говорил Гагарин, садясь в свой космический аппарат.

Если бы в Мавзолей у Кремля однажды ночью вместо Сталина рядом с Лениным возложили бы тело Гагарина — никто бы не удивился…

Именно тогда геософское обозначение «Восток» прочно утвердилось за пространством России-Советского Союза.

Гумилёв и Рерих

В конце пятидесятых встретились два особенных человека — оба востоковеды: Рерих-младший и Гумилев-младший.

Юрий Николаевич Рерих только что приехал из Индии и возглавил индийский сектор Института Востоковедения.

Тогда шла реформа института, он переезжал из Ленинграда в Москву, Хрущев наказал сделать Рериха ректором после переезда. Юрий сходу предложил Льву Николаевичу Гумилёву (вчерашнему лагернику) стать его замом, но в Москве.

Они сошлись на теме кочевников. Гумилев был в восторге от доклада Рериха о кочевниках Тибета. А Рерих-младший, соответственно, от вышедшей только что монографии «Хунну».

Планам помешала нежданная смерть Рериха.

Можно только догадываться, что произошло бы — заработай в 60-е их альянс? Вместе они смогли бы создать универсальный научный синтез тибетской, северо-индийской и кочевой культуры, некую парадигму, непобедимое мировоззрение Востока для России…

Философский союз Тибета и Великой Степи в поисковиках русской мысли…

Отсюда пламенный интерес Гумилёва к Тибету и его статьи о Шамбале и книга о Пресвитере Иоанне.

Известно, что в 60-е судьба или люди закрыли нам дорогу в наше русское «четвёртое измерение». Идея опять не была схвачена, освоена. Рос и строился «Восточный блок» с космической программой под красным знаменем национально-освободительной борьбы. Но не сформировалось мировоззрения, связующего Восточничество, Русский Космизм и Народничество воедино. А марксизм на эту роль оказался совершенно непригоден.

И это главная причина краха Советского Союза, расколовшегося в итоге по этническому признаку…

Руководство СССР испугалось пиар-кампании Запада по части перерасходов в «звёздной войне»…

Восток проиграл Западу из-за странной боязни «поражения в космосе», народы разнесли Союз, изначально созданный для «братства народов»…

Этнология и Космизм как «Русское Иное»

Спустя годы можно сделать несколько выводов о произошедшем почти двухсотлетнем этно-космическом эксперименте русской мысли.

По сути и этнология, и космизм есть способ постижения Иного. Идеи «понимать и принимать другие народы», идеи «вселенского братства» и «космического всеединства» есть философское, этнопсихологическое и практическое постижение русской интеллигенцией Иного, Чужого, Другого. Западная мысль и власть пытаются подчинить, господствовать, разделить и перестроить Иное и Чуждое (можно смело говорить о двух подходах в мировоззрении: таксономическом, «разделяющем» германском и англосаксонском и «интегральном», соединяющем — русском. Посреди двух подходов к этнографии и философии можно поставить французскую мысль, в ней отражены обе тенденции). Русская мысль столь же активно и пассионарно предлагает особый и по-своему удивительный подход.

Нынче судьба вновь толкает Россию на потерянную стезю.

Возвращение Крыма и рождение вокруг России республик-спутников заставило нас вспомнить о принципе воли народов и юридической идее «прав народов» (идею «прав народов» сформировали народники внутри большевистской партии, основатели Миннаца Вахитов и Султан-Галиев. Они же были и главными агитаторами Революции Востока и организаторами Съезда Народов Востока в Баку. Алжирский президент Ахмед бен Белла, считавший себя учеником Мирсаида Султан-Галиева, зафиксировал его идеи в «Алжирской декларации прав народов» 1976 года).

Санкции Запада «выбрасывают» Россию на Восток, направляют к самостоятельным космическим программам. Пока это опять штрихи и намёки, но не цельное мировоззрение.

Россия как уравнение

Восток+Народы+ Космос — чего может быть проще. Восток, состоящий из народов, стремящихся вверх…

Восток+Народы+ Космос.

Россия как уравнение. И безо всякой там «загадочной русской души».

Земная твердь эпохи глобализации стремительно сужается. Этносы на ней схлопываются до формата телевизионной передачи про туризм. Известный нам мир будто бы и сам мечтает исчезнуть, раствориться. Не дотянув до четвёртого измерения — сразу в двухмерную линейку падающей сверху-вниз колонки социальной сети…

Единственный выход — вперёд и вверх. Вперёд на Восток и вверх — в космос. В Иное.

С космодрома «Восточный»…

Приглашение открыто не только для русских, но и вообще для всех…

Главное:

Нельзя отдавать космос западным империалистам и ростовщикам.

Наша новая этнография будет бойко изучать соседние солнечные системы. И нашими новыми этносами окажутся далёкие и близкие экзопланеты, пригодные для жизни земного человека. Языки и гармонии экзопланет — вот задача для народников и «новых скифов» грядущей космической революции.

Когда Председатель Земного Шара Велимир Хлебников умирал в телеге посреди бескрайних лесов, он начал говорить на наречии звёзд. Его глоссалалии не утонули в безбрежном эфире. Их может освоить каждый, кому интересно ново-скифское дело.

Вы говорите: пока нет технологий, чтобы покорять парсеки вселенной. Но еще семь тысяч лет назад у человека не было колеса. Но когда наши предки из Великой Степи изобрели колесо и колесницы, мир резко поменял ориентиры и законы пространства-времени.

Грядут Новые Скифы, говорящие на языках народов-планет, ходящие в небеса на золотых кораблях и фаэтонах.

И кажется — в мире, как прежде, есть страны,

Куда не ступала людская нога,

Где в солнечных рощах живут великаны

И светят в прозрачной воде жемчуга.

С деревьев стекают душистые смолы,

Узорные листья лепечут: «Скорей,

Здесь реют червонного золота пчелы,

Здесь розы краснее, чем пурпур царей!"

И карлики с птицами спорят за гнезда,

И нежен у девушек профиль лица…

Как будто не все пересчитаны звезды,

Как будто наш мир не открыт до конца!

(Николай Гумилёв)

Всё только начинается. Чтобы завезти наш Летучий корабль нужно сказать лишь одно известное вам заклинание:

«Я иду на Восток!». Окоёмы разомкнутся, закрытые ставни перестанут прятать драгоценный свет. И мы вернёмся Домой.

Фото: Центр Льва Гумилёва