Правительство нащупало очередное «дно»

На встрече с главами диппредставительств стран-членов ЕС в Москве глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев заявил о том, что рецессия в экономике России закончилась.

Если верить министру, экономическим «дном», которое удалось нащупать правительству, станет спад ВВП по итогам года на 3,7%. Ранее его ведомство прогнозировало падение на 3,9%. Единственным аргументом, подтверждающим оптимистично-утешительную версию, стали поквартальные измерения градуса экономического спада. Как выясняется, с июля ежемесячно отмечался небольшой рост: с нулевой отметки на «макушке лета» до 0,1% в августе, около 0,3% в сентябре и 0,1% в октябре. Как нетрудно убедиться, экономические достижения правительства не выходят за рамки статистической погрешности.

Основываясь на результатах экономической «нанометрии» глава МЭР сделал вывод о том, что в течение предстоящих 12 месяцев мы получим рост в 0,7%. Впрочем, далеко не все разделяют штатный оптимизм г-на Улюкаева относительно перспектив российской экономики. Так, по версии главы Банка России Эльвиры Набиуллиной её подъем начнется лишь к концу 2016 года.

На чём основана уверенность технократа, отвечающего за экономический рост (кроме пресловутого «положение обязывает»), так и осталось непонятно. По признанию Алексея Улюкаева, «различные сектора промышленности чувствуют себя по-разному». В начале года ситуация была хуже с теми отраслями, которые ориентировались на потребительский спрос, неопределённо очертил он точку экономического подъёма. Видимо, обрабатывающая промышленность не входит в число неназванных счастливчиков, поскольку её спад по итогам 2015 года составит 4−4,5%.

По мнению главы МЭР, сейчас ситуация меняется, в частности, повышается инвестиционный спрос. Хотя было бы совсем здорово, если бы этот процесс сопровождался пропорциональным увеличением инвестиционного предложения. А так, по признанию самого Алексея Улюкаева, по итогам 2015 года спад инвестиций в капитальные вложения составит 10%

Двузначную инфляцию при большом желании также можно преподнести в качестве позитива. «Мы видим, что инфляция в России замедляется, сейчас в годовом выражении она составляет около 15%, к концу года снизится до 12−14%», — отметил Алексей Улюкаев.

Впрочем, и тема растущей безработицы (по оценкам замглавы Роструда Максима Паршина в 2015 году её уровень увеличился на 15%) осталась нераскрытой в выступлении министра. Поскольку преподнести имеющийся показатель как достижение могут только выдающиеся спикеры, работающие в жанре статистической эквилибристики.

То же самое касается сокращения доходов населения в реальном выражении на 3,5% против 0,7% в январе-октябре 2014 г. С учётом запланированного секвестра социальных расходов бюджета, что, естественно, сократит платежеспособный спрос, радужные перспективы внезапного экономического возрождения России представляются ещё менее реалистичными.

Президент ассоциации «Росагромаш», председатель Федерального совета ВПП «Партия дела» Константин Бабкин не верит в прогностические способности экономического блока правительства.

— Глава МЭР обращает внимание на отдельные флуктуации — цены на углеводороды, перспективы отмены санкций, уровень инфляции. По моей оценке, страна уже 25 лет находится в кризисе, и он продолжается.

«СП»: — В чём его причины?

— Дело не в падении цен на нефть, введении санкций против российских хозяйствующих субъектов. Причина в порочной экономической политике властей. Её суть как раз и выражают высказывания г-на Улюкаева. Наше правительство имеет неверные приоритеты. Складывается впечатление, что его стратегия заключается в том, чтобы подождать, когда подорожает нефть. При этом ничего не менять и жить, как в последние 15 лет в эпоху нефтедолларового изобилия.

«СП»: — Какой должна быть эффективная антикризисная стратегия?

— Нужно не бороться с инфляцией, а заниматься развитием производства. Вместо повышения налогов, радикально их снизить. ЦБ должен обнулить ключевую ставку. Затем необходимо вернуть суверенные фонды в Россию. Стимулировать инвестиции в развитие реального сектора, предоставив дешёвые ресурсы производителям. Одновременно следует ввести высокие пошлины на экспорт необработанного сырья.

Вот когда правительство начнёт проводить такую национально ориентированную политику, я поверю, что мы выходим из кризиса. А пока власти оставляют всё как есть, периодически с тревогой поглядывая на нефтяные ценники, страна так и будет торчать в кризисном «болоте».

«СП»: — Наш монетарный блок периодически устраивает инвестиционные «роуд-шоу», завлекая иностранный капитал в Россию. В результате складывается такое впечатление, что мы без внешних вливаний просто не выживем. Чем не мотивация для пролонгации санкций?

— Я пока не вижу желающих вкладываться в российское производство. Что касается государства, то оно само выводит деньги за рубеж. Так, в июле Россия увеличила вложения в казначейские облигации США (US Treasuries) на $9,7 млрд. до $81,7 млрд. При этом наши власти буквально «танцуют» перед иностранными инвесторами. Пока мы сами не возьмёмся за дело и за ум, все эти потуги окажутся тщетными. А отдельные инвестиции будут иметь исключительно спекулятивный характер. Это «горячие деньги», которые то прибегают, то убегают в зависимости от политической и экономической конъюнктуры.

Есть альтернативная антикризисная программа, предложенная советником президента Сергеем Глазьевым. Как мы знаем, наши либералы сразу обрушили на положения этого документа свой гнев. Почему, впрочем, понятно — стержнем этой программы выступает более патриотичная финансовая политика, которая предусматривает возвращение денег из-за рубежа, ужесточение валютного регулирования, снижение ставок по инвестиционным кредитам.

«СП»: — Что можно было бы добавить к этим предложениям?

— В первую очередь, изменение налоговой системы. С тем, чтобы было выгодно не потреблять иностранные товары, а производить собственные. Для этого следует совершить обратный «налоговый манёвр» — удешевить стоимость ресурсов на внутреннем рынке, поднять экспортные пошлины на нефть (чтобы цены на углеводороды в России были ниже, чем за рубежом). При этом важно снизить налоги на модернизацию, амортизацию оборудования, предоставить инвестиционные льготы. А также ввести прогрессивную шкалу налогообложения. Нужно заниматься экспортным субсидированием (в том, что касается продукции высокой степени переработки), защищать рынок от внешних конкурентов. Наконец, наладить прозрачную систему распределения дотаций в сельском хозяйстве.

И перестать издеваться над нашим образованием бессистемными реформами, наладить связь между научным и производственным секторами. Если у нас будет развиваться несырьевое производство, то можно будет решить все остальные проблемы: социальные, культурные, демографические и геополитические.

Ведущий научный сотрудник Института экономики РАН Владимир Филатов также считает сомнительными достижения, о которых рапортует глава МЭР.

— Как правило, поквартальное замедление рецессии ещё ни о чём не свидетельствует. Это, как говорится, находится в рамках статистической погрешности. Важно, что по итогам года страна уходит в минус. Мы, как сейчас модно говорить, «достигли дна» спада. Проблема в том, что на этом дне мы можем пребывать сколь угодно долго. Поскольку правительство не проводит политику, направленную на оживление роста.

«СП»: — В чём она должна состоять?

— Для преодоления стагнации нужно поддерживать инвестиционный спрос за счёт тех же госпрограмм. Потому что активность со стороны частного бизнеса не приведёт к структурным изменениям. Нам обещают рост в пределах 0,7%, а нужно как минимум 7%. Это совершенно другой сценарий развития, но обществу его не предлагают.

Есть «Стратегия 2020», но её уже давно пора обновлять. Закон о стратегическом планировании приняли, но он не реализуется. И непонятно, как будет развиваться экономика в долгосрочной перспективе.

«СП»: — Какая модель способна обеспечить России устойчивый рост?

— В этом плане трудно «открыть Америку»: это проходил весь мир, включая Японию, Китай и другие страны. В двух словах она предполагает активную политику, нацеленную на поддержание экономического роста. Нужно обсуждать, на какие средства он будет осуществляться, какой спрос мы будем стимулировать. И как мы его будем удовлетворять за счёт собственного производства. Вместо этого нам рассказывают сказки о том, что придёт богатый дядя из-за рубежа, который поднимет наш ВВП. Чтобы выйти на рост, нам нужно увеличить инвестиции на 10%. Это около 7 трлн. рублей или $100 млрд. Это больше, чем в Китае. Какой иностранный инвестор в условиях санкций придёт к нам с такими деньгами?

Нам рассказывают о китайских инвестициях в «Новый Шёлковый путь», о территориях опережающего развития. Никто ведь не против, но все эти проекты должны вписываться в некое общее видение. Надо определить, кому мы раздаём гектары земли в ТОР, на какие средства они будут осуществлять проекты. Может быть, за кредиты под 20%? Иностранцы придут только тогда, когда не на словах, а на деле убедятся в оживлении экономики.

«СП»: — Способствует ли этому почти тотально секвестированный бюджет, который был принят Думой?

— Разумеется, нет. В нём, конечно, предусматриваются госзакупки, но они ограничены по номенклатуре. Планируется повысить зарплаты госчиновникам, но они и так чрезмерно высоки. Вместо этого следует повышать массовый платежеспособный спрос. Правительство всё время твердит как хорошо заученный урок о модернизации и инновациях, но не предлагает эффективных инструментов, которые бы запустили этот процесс.

«СП»: — Например, глава «Сбербанка» Герман Греф предлагает повысить эффективность банковской системы за счёт приватизации финансовых институтов. Начать предлагает с возглавляемого им учреждения.

— Мы в 1990 гг. практически всё приватизировали. И что, у нас поднялась эффективность бывших госактивов, или всё-таки в частном секторе быстрее растут цены на его продукцию? Наши топ-менеджеры из госкорпораций и банков «нарисовали» себе астрономические зарплаты. И теперь могут заниматься «ползучей приватизацией», увеличивая свою долю в госактивах. Если человек зарабатывает по полмиллиона в день, ясно, что он их не проедает, а вкладывает в собственное дело.

Это выстроенная «кормушка» для ограниченного круга «равноприближённых» лиц, которые мечтают втихую «прихватизировать» лакомые куски экономики. Они же не вкладывают эти деньги в машиностроение, высокие технологии.

«СП»: — Улюкаев преподносит как достижение рост депозитов населения в банках. Дескать, финансовая система стабилизируется.

— А куда ещё деваться людям? Наше население уже «переболело» всеми возможными страхами. Тем более, что девальвация продолжается, сбережения надо как-то спасать. Власти объявили плавающий курс и отпустили рубль на волю рыночной стихии. Соответственно, рубль будет обесцениваться в зависимости от внешней ценовой конъюнктуры на энергоносители.

«СП»: — Санкции действительно служат катализатором экономического роста, как уверяют власти?

— Если бы правительство работало над импортозамещением, ограничительные меры могли бы помочь оздоровить отдельные секторы нашей экономики. Оно «нарисовало» программу по 17 отраслям, но за этим ничего не стоит. Если отталкиваться от заложенных в них цифр, мы едва ли сдвинемся с места. Я считаю, что пока страна не начнёт производить средства производства (станки, оборудование), у нас не будет никаких перспектив запустить процесс импортозамещения. Вместо этого наш премьер демонстрирует в качестве достижения какие-то отечественные гаджеты и прочие «игрушки». Но не в этом дело. Станки не выпускаем, даже оборудование для «нефтянки». А это импортная продукция, которая продолжает дорожать. Я уже не говорю о санкциях и прямых запретах на поставку определённой техники. Откуда взяться развитию, если рубль не обеспечен самостоятельным выпуском инвестиционного оборудования?

«СП»: — Трудно поверить, что министры из кабинета Медведева не осознают прописных истин.

— Сергей Глазьев называет это «когнитивным поражением». У этих людей другая идеология, они психологически не готовы перейти на другую модель. Нашему высшему руководству пора перестать «кровати двигать» — пора самих «девочек менять». Тем более, что «жаренный петух» уже начинает клевать — страна в экономическом тупике. А это означает, что рано или поздно обострятся проблемы социально-политического характера.