20 лет дефолту 1998-го: «Черный август» России опять обеспечен

17 августа исполнилось ровно 20 лет со дня одной из самых масштабных финансовых катастроф в новейшей истории России — в этот день в 1998 году государство объявило дефолт по краткосрочным облигациям. За этим объявлением последовал и сильнейший экономический кризис. К концу года курс рубля упал в три раза, банковская система на несколько месяцев была почти парализована, уровень жизни населения, естественно, тоже резко снизился.

Причиной кризиса стала как непродуманная финансовая политика государства, которое в больших объемах выпускало дорогие в обслуживании государственные краткосрочные облигации, так и финансовый кризис в Азии, из-за которого инвесторы стали забирать деньги с развивающихся рынков. Не помогло и падение цен на нефть до 9,1 доллара за баррель, наложившееся на эти события. Курс рубля, в то же время, искусственно поддерживался на высоком уровне интервенциями Центробанка.

К концу 1997 года обязательства перед нерезидентами на фондовом рынке и на рынке ГКО превышали 36 млрд. долларов, а резервы ЦБ составляли всего лишь 24 млрд. долларов (большие суммы уходили на поддержку рубля). Вместо того чтобы девальвировать рубль, как призывали многие экономисты, власти решили повысить доходность ГКО. Это помогло привлечь определенные средства, но сделало обслуживание госдолга еще дороже.

К середине 1998 году финансовая ситуация стала совсем критической. 14 августа 1998 году президент Борис Ельцин торжественно пообещал, что девальвации рубля не будет. Но уже через три дня премьер-министр Сергей Кириенко объявил, что выплаты по облигациям замораживаются, а торговля ими прекращается. Технический дефолт был объявлен по основным видам государственных долговых бумаг на общую сумму около 72,7 млрд. долл.

Рубль перестали поддерживать, и до конца года нацвалюта подешевела с 6 до 20 рублей за доллар. По расчетам Московского банковского союза, потери экономики России от кризиса в августе 1998 года составили 96 млрд. долл. Российский ВВП в 1998 году сократился в три раза, до 150 млрд. долл., внешний долг страны превысил 200 млрд. долл.

В то же время, девальвация положительно сказалась на российской экономике — более дешевые товары стали и более конкурентоспособными, вырос экспорт. Вместе с повышением цен на нефть это привело к началу экономического роста уже с 1999 года.

Как говорят эксперты, несмотря на затяжной кризис, который длится уже четыре года, сегодняшняя ситуация кардинально отличается от 1998, поэтому дефолт, во всяком случае по сценарию 20-летней давности, нам не грозит.

«У нас нет существенного государственного долга, тем более краткосрочного, внутреннего. Дефолт нам не угрожает ни в каком виде. Весь российский государственный долг, включая внешний, ниже 20% ВВП. И он сбалансирован по валютам. Плавающий валютный курс — это очень хорошее средство, которое никаких обещаний выплачивать долги по фиксированному курсу не дает. Никто этого и не ждет. В этом плане банковская система относительно устойчивая», — рассказал в интервью ТАСС бывший председатель Банка России Сергей Дубинин, который занимал этот пост с 1995 по 1998 годы.

По словам Дубинина, в 1998 году в российской экономике произошла болезненная расчистка, которая привела к формированию российской рыночной экономики, финансового рынка и работающей банковской системы.

Кандидат экономических наук, председатель правления «Института динамического консерватизма» Андрей Кобяков согласен с экс-председателем ЦБ в том, что дефолт в том виде и по тем причинам, что и 20 лет назад, нашей стране сейчас не угрожает. Но это не означает, что угрозы масштабного финансового-экономического кризиса нет, просто он может иметь принципиально иную природу.

— Сегодня у нас нет проблемы государственных долгов, поэтому прямые параллели с событиями двадцатилетней давности проводить нельзя. Возможны ли в принципе экономические кризисы в мире? Конечно, возможны. Возможны ли они в России, в том числе и финансовые? Тоже возможны.

То, что происходило сейчас в начале августа с рублем, иначе как микрофинансовым кризисом назвать нельзя. Это очередная волна девальвации, пусть и не четырехкратная. Значит, в нашей экономике и финансовой системе есть свои узкие места и слабости. Все это усиливается враждебным окружением и повышенной нервозностью рынков.

Но в чистом виде, если говорить про финансы Российской Федерации, они в текущем измерении довольно сбалансированы. Другое дело, что темпы экономического роста очень низкие уже длительный период. И судя по всем прогнозам, никакого улучшения в этом плане ждать не приходится. Скорее, у нас сейчас проблема не острого кризиса, как в 1998 году, а экономического застоя.

Если уж говорить о кризисах, нас может накрыть по ассоциации с другими развивающимися рынками в рамках комплексной проблемы. Стоит вспомнить и кризис 2008 года, и события того же 1998 на азиатских рынках. Сейчас падает и турецкая лира, и многие другие валюты. Поэтому кризисная волна не исключена.

«СП»: — А потенциальные санкции США против российских ОФЗ не могут приблизить вероятность дефолта?

— Долларовую часть этого долга, во всяком случае, ту, которая была вложена в государственные облигации США, мы почти ликвидировали. Мы сократили свою долю уже на 80 миллиардов, и на начало июля она составляла только 14,9 миллиардов долларов. Понятно, что эти деньги куда-то перепрятали, возможно, на банковские счета. Считать, что мы полностью себя обезопасили, не стоит, потому что счета могут и заморозить, если найдут. Но это ситуация форс-мажора.

Думаю, гораздо более серьезные проблемы могут возникнуть в случае отключения от международной платежной системы SWIFT.

«СП»: — Почему?

— Потому что невозможность исполнения международных транзакций — это гораздо более чувствительная для экономики вещь. Ни импортеры, ни экспортеры не смогут осуществлять проплаты и получать необходимые им средства от клиентов. Это серьезная проблема, тем более, что такие вещи уже применялись на практике. Достаточно вспомнить предыдущие санкции против Ирана.

Если эта угроза будет реализована, придется думать, как обходить эти ограничения. Это дорого нам обойдется, прохождение платежей сильно усложнится. Под конец могут остаться только прямые расчеты в золоте, но этот ресурс ограничен, несмотря на то, что Центральный банк накапливал его последние несколько лет. Это хороший запас прочности, но навечно этого не хватит.

Если говорить об экстремальном варианте санкций, нужно быть готовыми к тому, чтобы существовать почти в изоляции. Экономика в этом случае должна обрести как можно более самодостаточной характер. Хотя расчеты в других валютах остаются за пределами этих санкций. Остаются рынки, менее нами охваченные, в виде Латинской Америки и Юго-Восточной Азии. Надеюсь, что соответствующие организации, которые должны продумывать все наперед, уже выстраивают какие-то варианты действий. Не зря в последнее время растет количество сделок в национальных валютах, минуя доллар. Так что ситуация не совсем аховая.

«СП»: — Но если исключить такие радикальные события, дефолт нам не грозит?

— Да, возвращаясь к дефолту, никакая точная параллель с 1998 годом проведена быть не может. Тогда была совершенно другая ситуация. Мы сидели на кредитных линиях МВФ, у нас был огромный навес госдолга, искусственно поддерживался высокий курс рубля. Сейчас все прямо противоположно.

У нас практически нет государственного долга, весь национальный долг перед частными компаниями примерно равен объему золотовалютных резервов, поэтому его можно в полном объеме профинансировать. Кроме того, никто не держит рубль искусственно дорогим. Наоборот, проблема в том, что он стал слишком слабым. Поэтому по сравнению с 1998-м годом ситуация сейчас другая и ставить между ними знак равенства нельзя.

---

Новости экономики: Производители колбас попросили власти ускорить рост цен