Что для России ГКЧП, то для Китая реформы и процветание

В то время, когда мы отмечаем 27 годовщину событий 91-го года, соседи готовятся подвести итоги 40-летия новой экономической политики. Есть повод вернуться к той исторической развилке и сравнить результаты двух путей развития.

Наш «юбилей» связан с мгновенной гибелью огромной страны, последующим развалом экономики, крахом надежд на постепенное улучшение жизни, крушением судеб, войнами. Китайская дата — с мощным планомерным развитием страны, ставшей ныне супердержавой.

Сравнение двух этих траекторий движения, как бы того не хотелось отечественным либералам, да и некоторым патриотам, неизбежно.

Две страны — две реформы

Примерно четыре десятилетия назад две огромные страны со схожими формами общественного устройства оказались перед необходимостью радикальных перемен. Китай подошел к этому рубежу через мучительные эксперименты типа «большого скачка» и «культурной революции», когда экономика находилась в упадке, а общество раздиралось внутренними противоречиями. Парадоксально, но именно там сформировалась элита, способная вывести страну из кризиса и верно определившая пути развития страны на век вперед.

К моменту прихода Горбачева с его перестройкой и гласностью, в Китае уже началась вторая пятилетка «политики реформ и открытости». Осторожно, шаг за шагом лидер КНР Дэн Сяопин и его соратники, вернувшиеся из ссылок и даже лагерей, внедряли элементы рыночной экономики, частного предпринимательства. В созданные первые свободные экономические зоны с облегченным налоговым и правовым режимом потекли инвестиции из-за рубежа, технологии. Крестьянам разрешено было выходить из коммун, брать земельные наделы и свободно продавать продукты на рынках. Послабления пришли и в госсектор, который задышал новой экономической политикой. Относительно небольшие свободные госсредства были направлены на развитие инфраструктуры. Страна начала бурно строиться и развиваться. При этом никому не пришло в голову трогать основы государственного устройства, подвергать сомнению руководящую роль компартии, которая впоследствии и обеспечила прорыв Китая к мировому лидерству.

В СССР же в то время началось низвержение авторитетов, «расцветали сто цветов», в моду вошла гласность, а перестройка экономики свелась к бурным обсуждениям куда идти и как. Зарождавшееся кооперативное движение не могло придать достаточный импульс развитию огромной сложной страны, обладавшей современной экономикой, но продолжавшей снижать темпы роста, погружаясь в системный кризис и диспропорции. Недовольство в обществе росло, подогреваемое нерешительностью руководства, топтанием на месте. Выходы Горбачева к народу и бурное, демократичное общение с рабочими и колхозниками, конференции и партсъезды не могли наполнить пустеющие полки магазинов.

В Китае с самого начала реформ все силы были брошены на то, чтобы накормить народ, наладить производство товаров так называемой группы «В» (товаров народного потребления). В 1986 году продукция для советского народа составила 24,7% всего объема промышленного производства (столько, сколько в 1945 году), а в Китае почти половину промышленного производства составляли товары народного потребления. Делалось это у соседей в ущерб обороне. Если в 1970 году КНР тратил на военные нужды 13,5 процента ВВП, то в 1987 году — всего 5 процентов — в 3 раза меньше, чем СССР. Если наша страна с 1978 по 1989 году осуществила 1104 космических старта (больше половины в военных целях), то Китай за тот же период реформ — всего 16.

Почему Дэн Сяопин назвал Горбачева идиотом

Успехи Китая в проведении экономических реформ проявились уже через несколько лет. Эта страна, осторожно внедряя элементы рыночной экономики, предоставляла неплохой пример для подражания или хотя бы повод задуматься над путями развития СССР. Мне, как молодому китаисту, заканчивавшему тогда головной востоковедческий вуз страны Институт стран Азии и Африки при МГУ, китайский опыт был крайне интересен. К тому же я учился на социально-экономическом факультете, который по идее готовил стратегов экономистов с широкими знаниями политэкономии, мировой экономики. И я стал собирать материал для диплома на тему «Зоны свободной торговли и совместные предприятия в Китае». Шел 1981 год и материалы на эту тему в открытой отечественной печати практически не появлялись. Пришлось получать доступ к так называемым фондам «специального хранения». Был собрана интереснейшая фактура, которая давала почву для глубокого анализа. Но тут возникла проблема: руководство вуза не одобрило эту тему: рыночные нововведения, да еще в сфере иностранных, западных инвестиций считались ревизионизмом, отходом от социалистических норм введения хозяйства. Пришлось в дипломе обо всех китайских новшествах писать со знаком минус, сделать упор на трудностях и диспропорциями, с которыми якобы сталкивается китайская экономика.

Объяснялось это тем, что китайский опыт реформ начисто отрицался и престарелыми генсеками конца 70-х — начала 80-х годов, и «прорабами перестройки» и самим Горбачевым, который сразу же повернул голову исключительно на Запад. На Китай, который развивался фантастическими темпами, он смотрели свысока. Михаил Сергеевич, приехав в Пекин с официальным визитом в 1989 году, пытался заразить тамошнюю публику своим «новым мышлением». В какой-то мере ему это удалось, поскольку его приезд проходил на фоне начала молодежных выступлений на площади Тяньаньмэнь («Небесного спокойствия»). Но архитектор китайских реформ Дэн Сяопин горбачевскими идеями не проникся и в узком кругу назвал советского лидера «идиотом». Видимо китайский лидер уже тогда понял, какую угрозу представляет Горбачев для СССР. А вскоре после отъезда высокого гостя, китайское руководство жестко подавило, как бы сейчас сказали, «несанкционированные митинги» на главной площади страны. Тем самым избавив Китай от повторения трагедии СССР, кровавых войн, многочисленных жертв, развала экономики.

Несмотря на узость кругозора высших советских руководителей, в стране было немало специалистов, да и простых людей, до которых доходила правда о происходящем в Китае возрождении на фоне нашей стагнации.

Перед самым путчем, 3 июля 1991 года в редакцию «Комсомольской правды», где я тогда работал, из города Волжского Волгоградской области приехал постоянный читатель газеты Валентин Голев и привез статью под названием «Значение опыта и подвига КНР для мира и СССР». Написанная корявым языком непрофессионала, она была проникнута болью за нашу страну и завистью по отношению к развивающемуся Китаю. Но главное, она содержала неплохой анализ огромного фактического материала, который автор собирал по крупицам в открытых источниках. Статья не была опубликована по вышеуказанным причинам. Китайский опыт был тогда явно не в моде.

В предисловии Валентин Иванович писал: «Для того, чтобы понять, почему, как и в 1941 году, наша страна оказалась в критическом положении, читателям необходимо узнать всю правду об опыте, трудовом подвиге народа и коммунистов Китая». Отвечая на один из главных вопросов (о причинах) он написал: «Кормчие КНР после Мао Цзэдуна явно переросли наших — и нравственно и интеллектуально». Дальше автор убедительно проследил историю Китая ХХ века и с цифрами показал, в каком плачевном положении находилась эта страна накануне начатых Дэн Сяопином и его соратниками реформ: скудные материальные резервы, голод, стоявшие предприятия, отсутствие средств для закупок по импорту.

Приводились убийственные факты развития Китая на фоне загнивания СССР. «Если в 1949 году Китай по производству основного стройматериала современности — цемента — в 72 раза уступал США, Японии, ФРГ вместе взятым, то в 1988 году заметно опередил их (203 млн. тонн против 180 млн тонн)». «В том же 1988 году КНР произвел больше хлопчатобумажных и шерстяных тканей, чем все развивающиеся страны мира с населением 2.8 млрд. человек, а в целом промышленное производство выросло в 1988 году на 20 процентов».

Еще несколько цифр из той статьи, показывающих рост выпуска товаров народного потребления: «Если в 1949 году Китай уступал СССР в производстве швейных машин в 222 раза, то ныне превзошел нас в 6 раз. Если в 1980 году КНР выпустил меньше, чем СССР холодильников — в 120 раз, стиральных машин — в 15,5 раз, то в 1988 году обогнал нашу страну по этим показателям в 154 и 42 раза — соответственно». Автор обращал внимание на то, что все наступившее в Китае изобилие было в разы доступнее с точки зрения зарплат и затрат населению этой страны, чем гражданам СССР, где к тому же нарастал дефицит. Вывод: реформы в Китае проводились не за счет народа, а для народа. От китайских реформ выигрывали все группы населения. Вот почему решительные действия властей на Тяньаньмэнь встретили понимание у подавляющей части китайцев, тогда как ГКЧП захлебнулся.

Оговорюсь: развал СССР имеет, конечно же множество объективных предпосылок, помимо того, о чем пишет автор той статьи. Но еще больше здесь субъективных причин: китайская элита тех лет оказалась выше на несколько голов. Имевшие большой опыт управления, прошедшие войны, ссылки, лагеря китайские руководители действовали в интересах страны в целом, ставили перед собой куда более реалистичные цели, чем «создание общеевропейского дома» и продвижение «нового мышления».

Дэн Сяопин, вернувшийся после 10-летней ссылки в конце 70-х годов во власть в третий раз уже в преклонном возрасте, рассчитывал, прежде всего, помочь стране выбраться из экономических неурядиц, улучшить жизнь народа. Он даже не занял высших постов в китайской иерархии, оставшись «архитектором реформ», войдя в историю как человек, который вместе с соратниками открыл Китаю дорогу к процветанию и мировому могуществу. Именно он определял основные направления развития и кадровую политику на многие годы вперед. Среди его соратников был, например, герой войны Си Чжунсюнь, который создал первые свободные экономические зоны и превратил провинцию, которой он руководил в одну из самых развитых и процветающих в Китае. А потом к руководству второй столицей Китая — Шанхаем пришел его сын, Си Цзиньпин, нынешний лидер КНР. Именно Си начал нещадную и системную борьбу коррупцией, которая стала угрожать дальнейшему развитию КНР.

40 лет реформ и 27 лет стагнации

И что теперь мы видим? Китай становится мировым экономическим лидером. ВВП КНР в 10 раз превосходит российский, прирастая ежегодно на 7−10 процентов. До 50 процентов ВВП дает самый большой в мире производственный комплекс КНР. Соседи создали гигантскую инфраструктуру, наибольшую зависть вызывает самая совершенная в мире и протяженная сеть высокоскоростных железных дорог — свыше 20 тыс. километров. КНР догоняет лидеров в космосе, в производстве компьютерной техники, электромобилей и других высокотехнологичных отраслях. КНР стала мировым лидером по притоку прямых иностранных инвестиций, привлекая ежегодно свыше 100 млрд долларов. Условия ведения бизнеса таковы, что туда стремятся все глобальные компании. При этом всем управляет, как и раньше, компартия, а страна остается социалистической.

Китай, который внес самый существенный вклад в мировую борьбу с бедностью, движется к новой исторической цели - созданию «общества среднего достатка» и реализации «китайской мечты». Но уже сейчас средняя зарплата в Китае по большинству профессий, включая медиков, учителей превышает российские показатели. Ежегодно 120 млн китайцев позволяют себе зарубежные поездки.

Реформы в Китае проводятся планомерно, продуманно, китайцы на своем опыте знают, что завтра они будут жить лучше, чем вчера, и это создает в обществе атмосферу энтузиазма, духовного подъема. Всего этого нам, а также нормально работающих рыночных механизмов не хватает и после 27 лет капитализма.

Автор: Михаил Морозов, заместитель главного редактора газеты «Труд».

Новости Китая: Китайские ученые знают, как остановить развитие рака лёгких

Новости по теме: ВВС Китая провели учения с участием истребителя-невидимки последнего поколения