Российскую экономику не залить даже деньгами

Слишком скромные расходы российских властей на преодоление последствий пандемии коронавируса станут причиной торможения экономического восстановления в 2021—2022 годах.

Как подсчитали экономисты рейтингового агентства «Национальные кредитные рейтинги» (НКР), расходы России в 2020-м заметно отстали от ведущих стран мира. По данным Международного валютного фонда, Россия среди государств G20 занимает третье снизу место по объему антикризисного пакета. Несмотря на это в 2021—2023 годах не предполагается масштабной поддержки экономического роста. Расходы федерального бюджета в 2021 году, по оценкам НКР, будут ниже уровня текущего года на 9%, или на 2,2 трлн. руб., что составляет около 2,1% от ожидаемого ВВП 2020 года.

Такая бюджетная стратегия не позволит стимулировать опережающее восстановление в наиболее пострадавших отраслях экономики и тем самым быстро преодолеть последствия кризиса 2020 года.

«С учетом минимальных значений долговой нагрузки РФ планируемые расходы федерального бюджета выглядят чрезвычайно консервативными», — отмечает управляющий директор группы рейтингов органов власти НКР Андрей Пискунов.

На прошлой неделе экономисты Альфа-Банка также указали, что планируемое ужесточение бюджетной политики является фактором для осторожных оценок перспектив экономического роста в России в 2021 году. Прогноз банка — 2,5% роста в следующем году при официальной оценке Минэкономразвития в 3,3%.

Впрочем, не все экономисты разделяют такое мнение. Руководитель Департамента корпоративных финансов и корпоративного управления Финансового Университета при Правительстве РФ Константин Ордов полагает, что специфика российской экономики такова, что даже дополнительные госрасходы не помогли бы ускорить экономический рост в 2021—2022 годах. Они могли бы немного улучшить статистику и самочувствие людей, но без серьезных реформ принципиального значения для восстановления экономики иметь не будут. С другой стороны, «кубышка» может подстраховать консервативные власти на случай затяжного кризиса.

— Многие начинают понимать затяжной характер этого кризиса. Если сейчас все потратить, то можно столкнуться с ситуацией Германии, которая во время второй волны сразу предупредила, что на аналогичные весенним меры прямой финансовой поддержки рассчитывать не стоит, потому что таких средств больше нет. Мы видим, насколько Европа и Америка увеличили долю госдолга. О разблансировке системы государственных финансов речи не идет, но такая долговая политика более рискованна.

В российской же экономике мы наблюдаем парадокс. В Европе и Америке падение ВВП было заметно выше, чем у нас, в США оно доходило до 30%. Если бы они в таких объемах не помогали населению и бизнесу, социальная катастрофа была бы гарантирована. У нас же падение ВВП и экономический кризис были больше вызваны снижением цен на сырьевые товары. Сфера услуг и транспорт также понесли болезненные потери, но по уровню вклада в экономику это не такие уж большие объемы.

Наше правительство привыкло мыслить макроэкономически. Они подсчитали, что много людей потеряет доходы, но все-таки не десятки миллионов. Поэтому какую-то финансовую поддержку нужно оказывать, но не всем. Эти меры поддержки, хоть и скромные, привели к тому, что экономика упадет на 4%-4,5% вместо 5%-7%.

Дополнительные расходы бюджета вряд ли могли бы сделать это падение еще меньше. Они могли бы ускорить восстановление, но оно в принципе связано с низкой базой. А так как у нас было меньше падение по сравнению с Европой и США, то меньше будут и темпы восстановления. Думаю, все это предопределило консервативный подход к госпомощи.

«СП»: — Но разве больший объем госрасходов и инвестиций не помог бы ускорить восстановление?

— Проблема в том, что у нас за прошедшие годы так и не появились новые драйверы роста экономики. У нас уже давно смирились, что 2% роста ВВП в год — это предел. Так было в 2017—2018 годах, когда мы вроде бы вышли из кризиса. Мы даже не ставили цели расти на 5% в год. И теперь нам прогнозируют по 2,5% роста в 2021—2022 годах.

Я не очень понимаю, каким образом дополнительные выплаты населению или бизнесу могли бы структурно изменить российскую экономику, чтобы можно было рассчитывать на более высокие темпы роста. Эти инструменты рыночной экономики, к сожалению, не всегда работают в России так же эффективно, как на Западе.

По факту, Фонд национального благосостояния во время кризиса даже увеличился. Резервы, которые могли бы быть потрачены для создания основ более быстрого восстановления российской экономики, потрачены не были. Отчасти потому, что мы ждем третью-четвертую волну коронавируса.

Сегодня мы пробуем новый инструмент денежной эмиссии со стороны ЦБ. У правительства произошла своего рода психологическая травма, но они, наконец, согласились с тем, что дефицит бюджета — это нормально. Через этот дефицит мы сегодня и поддерживаем экономику.

«СП»: — Но разве такой консервативный подход — это не путь в никуда?

— Мы живем в период, когда власти не готовы к серьезным экономическим реформам и всячески их избегают. Естественно, в этом случае иметь в запасе резервный фонд, откуда можно достать деньги в случае необходимости и раздать всем нуждающимся, вполне логично. Правда, происходить это будет в режиме затыкания дыр, а не реформирования экономики и создания новых перспектив.

Мы понимаем, что экономика изменилась. Если бы наше правительство было готово изменить законодательство на рынке труда, начать стимулировать компании к использованию новых цифровых технологий, увеличивающих производительность труда и позволяющих формировать более высокие заработные платы, мы могли бы говорить об этих дополнительных расходах.

Но всего этого у нас нет. В таких условиях правильней не тратить деньги впустую, а сохранить их, не создавая инфляционные процессы. Сохранение резервов сегодня нам обеспечивает хоть какую-то предсказуемость и курсовую стабильность рубля. Так же, как и мягкая кредитная политика ЦБ как-то оживляет экономику — выросла ипотека, хоть и льготная, подросло кредитование физлиц. Да, безработица выросла с двух до пяти миллионов человек, и это, пожалуй, одна из самых серьезных проблем. Власть должна точечно позаботиться об этих людях.

К сожалению, нынешний кризис явился лишь триггером проблем, которые не решались в прошлые годы либо решались путем консервативного подхода — ничего не менять и поддерживать равновесие в экономике. То же самое будет продолжаться и дальше, и это приведет к максимальному росту в 2% ВВП.

Печально то, что такой рост не приводит к росту реальных доходов населения. Поэтому мы будем отчитываться, что рост экономики у нас положительный, но реальные доходы населения будут стагнировать, а то и падать дальше.

«СП»: — Получается, без принципиальных реформ рост госрасходов ничего не даст?

— В общих чертах, это так. Статистически мы могли бы увидеть улучшение картины, но в целом даже при росте госрасходов никакого роста ВВП в 5% в следующем году мы не увидели бы. Это было бы возможно, только если бы в этом году мы упали бы на 7%, а не на 4%. Мы смогли купировать кризис в 2020, поэтому в 2021 мы не вырастем так высоко, как могло бы показаться.