Новогодний тост от Германа Грефа

Пузырьки в бокале шампанского виноделы называют «перляж». Они создают игривую красоту и особый вкус. Но это быстро проходит. Также быстро «выдыхаются» и новогодние обещания власти. Слушать приятно, а оглянешься вокруг, когда отзвучали тосты и закончился праздник, совсем другие ощущения.

«В первом полугодии 2021 года экономический рост начнет ускоряться. Докризисные квартальные объемы выпуска и занятость будут достигнуты к началу 2022 года. Ключевым драйвером станет частное потребление», — говорится в исследовании аналитического портала Сбербанка «СберИндекс».

Это явно аплодисменты недавнему заявлению президента Владимира Путина, который в ходе своей ежегодной большой пресс-конференции хоть и признал, что безработица в России вышла на небывалые за последние восемь лет высоты, но пообещал исправить ситуацию в ближайшей же перспективе.

«Уровень безработицы у нас был в начале года 4,7%, сейчас, как вы знаете, он подрос до 6,3%… Надеюсь, что нам в течение следующего года удастся выйти на прежние показатели», — сказал президент, заверив, что все, что власти делают для поддержки экономики и пострадавших в период пандемии отраслей производства, напрямую связано с поддержанием рабочих мест.

И вот уже через неделю после этого обещания ситуация с занятостью в стране стала явственно улучшаться. Об этом сообщил министр экономического развития РФ Максим Решетников, выступая 25 декабря в Совете Федерации.

«Ситуация на рынке труда постепенно стабилизируется. В ноябре уровень безработицы составил 6,1% при максимуме 6,4% в августе. Ожидаемо снижается и регистрируемая безработица», — сказал Максим Решетников.

По прогнозу Минэкономразвития, в среднем за 2020 год уровень безработицы составит 5,7%, в 2021 году — 5,2%. При этом министерство ожидает, что к началу 2022 года безработица опустится ниже 5%.

В общем, вроде все как по маслу. По растительному, если угодно, по самому политически масляному. И все же, как оказалось, некоторые шероховатости остались.

Почти одномоментно с оптимистичным докладом в Совфеде главы Минэкономразвития, были оглашены цифры и совершенно иного толка.

«По итогам 2020 года мы ожидаем, что безработица удвоится и достигнет 9,5%, а заработная плата снизится на 11%», — считает вице-президент, директор центра социально-экономических исследований Центра стратегических разработок (ЦСР) Лора Накорякова.

Это заявление прозвучало на конференции ЦСР, где были рассмотрены итоговые социально-экономические показатели 2020 года и проанализированы перспективы на 2021 год.

Пикантность такой несостыковки в том, ЦСР — это не какая-то организация-иноагент, а структура, специально созданная как бы «под преемника Ельцина»: ЦСР был основан в декабре 1999 года, а уже к маю 2000 года завершил работу над Стратегией социально-экономического развития РФ на период до 2010 года (Стратегия 2010), которая впоследствии была принята высшим руководством страны.

В состав руководства этой организации в разное время входили люди, которых трудно заподозрить в нелояльности к нынешней власти и лично Владимиру Путину: Герман Греф, Эльвира Набиуллина, Алексей Кудрин, Дмитрий Мезенцев. А с июля 2020 года председателем совета ЦСР является нынешний глава Минэкономразвития Максим Решетников.

И вот, опять загогулина, понимаешь. Цифры «не бьются», как говорят финансисты: не сходятся ни текущие, ни прогнозные показатели.

«В декабре произошло ухудшение настроений относительно как итогов 2020 года, так и перспектив на ближайшие полгода», — отметила на конференции Лора Накорякова.

По словам вице-президента ЦСР, основными сдерживающими факторами являются финансовые показатели компаний — выручка и операционная прибыль, которые связаны с конечным спросом, который сжимается. Порядка 60−63% компаний говорят, что их выручка и операционная прибыль по итогам 2020 года снизятся. Если в октябре компании говорили о снижении на 10−14%, то в декабре снижение оценивается относительно выручки на 25% и прибыли на 22%.

Большинство компаний ожидают восстановления своего бизнеса к 2022 году, а не к середине 2021 года, как было ранее. И то, только при условии, что будет господдержка: 84% компаний говорят, что им нужна помощь со стороны государства.

И они рассчитывают эту поддержку получить — президент же обещал. Поэтому даже в такой ситуации сохраняется относительно высокий уровень оптимизма: не все эти 84%, а только в среднем 37% компаний предупреждают о предстоящем снижении заработных плат и столько же ожидают снижения численности сотрудников.

Но и этого оказалось достаточным, чтобы значительно ухудшить расчетные показатели: снижение зарплат «всего» на 11%, и удвоение безработицы «всего» до 9,5%. То есть, могло быть еще и хуже, но президент и правительство убедили в предновогодних обещаниях: господдержка предприятиям будет.

И вот здесь стоит вернуться к мотивирующей части прогноза Сбербанка: ключевым драйвером объемом выпуска и занятости станет частное потребление.

Пока очевидно, что этот драйвер споткнулся и лежит, поскольку даже аналитики Сбера признают, что «в конце текущего года инфляция временно ускорилась из-за эффекта ослабления курса и удорожания отдельных продуктов питания (сахар, подсолнечное масло)».

Очень странной, какой-то куцей выглядит эта ссылка на перечень продуктов, сыгравших такую роковую роль в ухудшении социально-экономической ситуации в стране. Даже президент Владимир Путин не пожалел времени на ежегодной пресс-конференции, и, назвав сахар и подсолнечное масло, упомянул также и другие традиционные виды еды российских подданных: «Мука на 12,9% выросла, макаронные изделия — на 10,5%, хлеб и хлебобулочные изделия на 6,3%».

И вообще, куда более правдоподобной выглядит аналитика РГС Банка, который по результатам опроса сделал вывод: только трети россиян удалось сохранить привычный уровень жизни в 2020 году.

На восприятие минувшего года явно повлияли основные последствия «коронакризиса» — потеря работы, падение доходов и отказ от привычного образа жизни в новых экономических и социальных реалиях: 39% россиян назвали 2020 год тяжелым, а 14% - лучшим в своей жизни.

Из-за падения доходов большей части россиян пришлось отказаться от ряда привычных трат и крупных покупок: 30% - от отпуска и путешествий, 12% - от покупки машины, 8% - от покупки квартиры, 7% - от аренды жилья, а 23% отказались от всех расходов, кроме жизненно необходимых. 33% россиян при этом сохранили привычный уровень жизни и трат в 2020 году.

Все это — следствие падения реальных доходов россиян и роста безработицы, считает член правления, директор по развитию розничного бизнеса РГС Банка Марина Дембицкая: «Сложившаяся ситуация вызвала серьезную смену потребительского поведения россиян. С одной стороны, россияне, доходы которых существенно сократились, тратили свои накопления, экономили на товарах первой необходимости и отказывались от сравнительно крупных покупок. С другой стороны, снизили потребление в 2020 году даже те категории граждан, которые финансово не пострадали в период пандемии».

Так и откуда же в этих условиях драйву взяться, когда одни так обеднели, что тратятся только на самое необходимое, а сравнительно богатые тоже воздерживаются от покупок? Многие ведь помнят, как целые состояния сгорали в лихие 90-е годы. А те, кто по молодости лишены таких воспоминаний, просто понимают очевидность и вероятность такой перспективы в нынешних условиях.

Население пугают нездоровые тенденции в экономике, считает ведущий аналитик инвестиционной компании QBF Олег Богданов:

— Любопытно, что думали аналитики Сбербанка об экономическом росте в конце 2019 года? О каком росте частного потребления может идти речь, где они его увидели? Есть другие опасные тенденции, которые могут негативно повлиять на экономический рост. Прежде всего, подъем инфляции. Это глобальная тенденция, особенно в сырьевых товарах и продовольствии, вызванная безоглядным монетарным стимулированием центробанков. Регуляторы под инфляционным давлением, будут вынуждены пересмотреть свою денежно-кредитную политику.

Да, население стало больше тратить, но это не из-за увеличения доходов, люди тратят накопления. Низкие ставки заставили людей выводить деньги из депозитов и вкладывать их в акции, в недвижимость, в товары длительного пользования. Думаю, что это очень нездоровая тенденция.