Фермер Мельниченко: «Вы еще заставьте пенсионеров поднять рождаемость в стране»

Кадровый голод на селе — это красноречивый показатель технологической отсталости отрасли: сделали ставку на автоматизацию, поспешив при этом «освободить» селян от тяжелого труда и от зарплат — одновременно, без достойных альтернатив, а роботы оказались многим хозяйствам просто не по карману, да и специалисты по их обслуживанию — тоже дорогой дефицит. А бюрократы, курирующие подготовку кадров для агропрома, оказались просто неспособными мыслить стратегически, видеть потребности отрасли как на сегодня, так и в завтрашней перспективе.

И теперь, в разгар сельскохозяйственного сезона, неукомплектованные специалистами хозяйства готовы платить неплохие (по сельским меркам) деньги. Но оставшихся и уже бывших селян этим приманить в поля и на фермы трудно — понимают, что это «сезонная щедрость латифундистов».

«В тройку самых востребованных профессий в период полевых работ вошли трактористы, агрономы и овощеводы, которых ищут сельхозпредприятия по всей стране. В сезон полевых работ самые высокие зарплаты сельхозпредприятия готовы платить трактористам — в некоторых вакансиях указан доход от 100 000 руб.», — сообщает РИА «Новости» со ссылкой на исследовательский центр сервиса «Зарплата.ру».

При этом, вот неожиданность, больше всего трактористов ждут в Алтайском крае, Новосибирской и Кемеровской областях. А в крупном свинокомплексе в Сибири некому «оказывать родовспоможение свиноматкам» и обрабатывать пуповины поросятам. Еще вакансия, где пока не справляется искусственный интеллект — «выявление готовности свиней к осеменению». Ну, и по длинному списку — так далее.

— А кто теперь в поле пойдет квалифицированно работать, если наше поколение вымирает, а новых специалистов для села никто не позаботился подготовить? Сельских школ за последние двадцать лет закрыли 20 тысяч. А в общей сложности 26 тысяч. Почти везде профтехучилища позакрывали или перепрофилировали, — отмечает фермер, председатель общественного движения «Федеральный сельсовет» Василий Мельниченко.

— Если раньше готовились механизаторы и другие специальности для села, то теперь там учат на парикмахеров, визажистов и т. п. Что хотели, то и получили. Это результат государственной политики. Я понимаю, людей роботами хотели заменить. Не дождутся. Да и ничем не заменить человека, работающего на земле.

И кто теперь приглашает механизаторов? Помещики, латифундисты. Разве мы хозяева своей земли? И разве субъекты страны землей владеют? А тогда почему мы должны на кого-то работать?

Зачем мучиться в селе, если есть возможность переехать в город, снять квартирку, устроиться в охрану, на стройку, таксистом и т. д. А на земле тяжелейший труд. И не оплачиваемый — так, как должно. «Федеральный сельсовет» неоднократно заявлял, что для работы в сельском хозяйстве, чтобы оно действительно, как сказал президент, стало локомотивом роста экономики всей России, надо сделать минимальную зарплату 50 тысяч рублей. Это минимум.

Чтобы прокормить, нормально содержать семью, люди в селе должны зарабатывать 3−3,5 миллиона рублей в год. А как иначе? Люди здесь в тяжелых условиях производят необходимую продукцию. Это труд, а за труд надо платить, и платить серьезно. Почему не откликаются трактористы на обещанную зарплату в 100 тысяч?

Первое — это неверие, а второе — зачастую просто некому идти. А потом 100 тысяч рублей — это сезонно, вы же должны понимать. Ну, вот, в мае выехал тракторист, 100 тысяч заработал на посевной, и сидит на ремонте. Потом на уборке еще 100 тысяч. А за работу круглый год — 1 миллион 200 тысяч редко кто будет платить. Скажу по практике: если будет стабильная зарплата хотя бы 50−60 тысяч рублей — специалисты в селах будут работать.

Государевы люди должны были давно решить вопрос обучения необходимым в аграрном секторе профессиям, щедро их финансировать. И конечно, люди должны видеть перспективы, иначе не пойдут учиться. А пока призывать специалистов в село — это все равно, что призывать пенсионеров поправить рождаемость в стране. Мы же обезлюдели сельские территории, народ в города подался.

Если бы мы хотя бы одним глазком смотрели на передовые страны, как у них к сельскому хозяйству относятся, то поняли бы, насколько мы самих себя, свою родину не любим, не уважаем. Потому что, например, в Польше 2 миллиона крестьянско-фермерских хозяйств, и их берегут, все делают, чтобы ни одно село, ни одна деревня не потеряли бы себя, не были бы закрыты. Вот это государственная политика. И также в Дании.

Мне говорят — это все маленькие страны. А вот Канада — большая страна, но и там государственная политика оберегает село. Среднее хозяйство там имеет 150−200 гектар земли, и, смотрите, 370 тысяч фермеров Канады живы, здравствуют и производят продукцию, как Россия, даже чуть больше.

А у нас, что вы ждете, если прыгуны, певуны и танцуны в Госдуме заседают? Нет специалистов в Минсельхозе — откуда взяться им в колхозе? Вот, откуда возьмутся специалисты на селе, если в самом министерстве — ни агронома, ни зоотехника?

— Да, ситуация на рынке труда в аграрном секторе достаточно напряженная. Сокращается численность сельского населения, соответственно, численность занятых в аграрном секторе. Среднемесячная начисленная заработная плата в среднем на 30% ниже, чем в стране, — считает доцент базовой кафедры ТПП РФ «Развитие человеческого капитала» РЭУ им. Г.В. Плеханова Людмила Иванова-Швец.

— Помимо этого существует серьезный дефицит как высококвалифицированных специалистов, так и работников рабочих профессий.

Сейчас нужны не просто агрономы, а агрономы-аналитики, фитопатологи, нужны не просто специалисты в одной сфере, а специалисты в смежных областях, знающие информационные технологии, иностранный язык. На рынке труда очень большой дефицит таких специалистов. И даже высокая заработная плата не решает эту проблему.

 — Кадровый дефицит — это слабое место многих отраслей. Но в случае с АПК проблема носит более глубокий характер, — говорит начальник отдела экономики инноваций Института аграрных исследований НИУ ВШЭ Надежда Орлова.

— Ее следует рассматривать через призму факторов истощения человеческого потенциала сельских территорий в целом, то есть постоянного миграционного оттока в города и естественной убыли сельского населения.

Эти процессы характерны не только для России, и дефицит квалифицированных кадров в АПК сейчас испытывает большинство развитых, а также развивающихся стран, в свое время ставших на путь быстрой индустриализации.

Но если в Европе или США ядро аграрных профессионалов формируется из числа потомственных фермеров, поддерживающих семейные традиции, то у нас таких примеров исчезающе мало — классическая история успеха для жителя российской глубинки выстроилась в единственный трек, где успеха можно добиться только в городе, используя поступление в аграрный вуз как точку входа.

Еще одна составляющая дефицита — это устаревшая модель аграрного образования, основанная на парадигме плановой экономики, и заложенная еще во времена аграрных революций 60−70-х годов XX века — стране тогда был нужен большой поток молодых специалистов с широким набором стандартных компетенций — задачи того времени с современной точки зрения сложно назвать наукоемкими.

Масштаб проблемы сейчас таков, что ее решение требует не каких-то косметических мер и отдельных инициатив, а достаточно серьезной системной перестройки.