Голый энтузиазм: Помощник президента пообещал восстановить рынок труда к Новому году

В последний день марта президент России Владимир Путин в ходе подписания генерального соглашения между правительством РФ и общероссийскими объединениями профсоюзов и работодателей поставил задачу — к концу текущего года восстановить рынок труда в стране до показателей 2019 года.

Под это указание государственная статистика довольно оперативно начала подводить оптимистический фундамент. Так, в начале третьей декады апреля Росстат отчитался о росте заработных плат граждан в феврале нынешнего года на 2% по сравнению с аналогичным периодом прошлого. Тогда, по данным ведомства, среднемесячная номинальная зарплата россиян достигла отметки в 51 229 рублей.

Еще через несколько дней Федеральная служба госстатистики констатировала — в марте уровень безработицы в стране, определяемый по методике Международной организации труда, сократился с 6,4% до 5,4%. Без работы, по сведениям Росстата, тогда находилось всего 4,1 миллиона человека в возрасте от 15 лет, из которых 1,7 миллиона были зарегистрированы на бирже труда.

А теперь, на излете мая, выступая на марафоне «Новое знание», помощник президента РФ Максим Орешкин заявил, в частности, ТАСС: «Мы ожидаем, что до конца года произойдет полное восстановление, и рынок труда вернется на тот уровень, где он был до кризиса». При этом функционер оптимистично подчеркнул — в российской экономике уже восстановлен целый миллион рабочих мест.

Понятно, что приближение лета в целом способствует росту позитивных настроений в обществе, но не переборщил ли господин Орешкин с верой в будущее отечественной экономики, учитывая, что мнения рядовых россиян на этот счет, мягко говоря, далеко не самые радужные?

— На сегодняшний день динамика рынка труда в России, действительно, довольно позитивная, — признает экономист Никита Масленников, — но, тем не менее, не лишним было бы вспомнить, что допандемийный уровень безработицы составлял 4,7%. А заявленная до полного восстановления рынка дистанция — до конца 2021 года — слишком, на мой взгляд, коротка, чтобы отыграть еще 0,7%.

«СП»: — Помощник президента Орешкин понимает это?

— Орешкин просто повторил задачу, которую озвучивал ранее Владимир Путин. Он, напомню, говорил о том, что надо бы вернуться к допандемическим показателям рынка труда. И это должно стать показателем, по которому будет оцениваться эффективность антикризисной и восстановительной деятельности российского правительства. Ничего иного ожидать от помощника президента и не стоило, особенно если учесть, что несколькими неделями ранее президент достаточно жестко высказался в адрес кабмина.

Однако мнения экспертов о реальности такого сценария развития событий, мягко говоря, достаточно скептическое. Основные знатоки российского рынка труда считают, что если мы к декабрю 2021 года выйдем на уровень безработицы в пределах 4,9%-5%, уже это будет огромным успехом и достижением. Потому что пока темп восстановления рабочих мест достаточно низок.

Хотя стоит отметить, что потенциал здесь есть, и довольно неплохой, поскольку загрузка имеющихся производственных мощностей сейчас составляет около 60%, тогда как ее среднестатистический показатель колеблется в диапазон 66%-68%. Так что есть, куда развиваться. А если к осени нам еще удастся достичь порога вакцинации населения от коронавируса на уровне 60%, тогда можно будет смело говорить об отмене последних ограничений, обеспечив таким образом заметный скачок в сфере оказания услуг, способствующий увеличению количества занятых. Но пока ситуация, повторюсь, подобному оптимизму прогнозов никак не способствует.

«СП»: — В чем проблемы, что мешает?

— Проблема в том, что количество вакансий на рынке труда не совпадает с числом безработных в России по профессионально-квалификационному признаку. Иными словами, у нас налицо два тренда. Первый — обозначающийся на рынке труда дефицит ряда профессий, а второй — неснижение безработицы.

В этих условиях первоочередная задача правительства на ближайшие два года — выстраивание системы повышения квалификации и переобучения. Потому что сейчас, по оценкам как отечественных, так и зарубежных экспертов, доля трудящегося населения, которая так или иначе пользуется этими возможностями, едва-едва переваливает за 20%, тогда как в развитых экономиках этот показатель составляет минимум 60%.

Собственно, на этом фоне мы рискуем получить следующую картину — «заговаривая» нашу безработицу оптимистическими оценками, мы все-таки выйдем на ее уровень в 4,9%-5%, что само по себе уже будет хорошим количественным показателем, а вот дальше столкнемся с проблемами качественными. И их придется решать уже другими методами — не просто формальным предоставлением рабочих мест и занятости вооб0ще, а нивелировкой диспропорции между спросом и имеющейся квалификацией рынка труда.

«СП»: — Какие варианты решения этой проблемы могут выбрать в кабмине?

— Тут есть разные пути. Например, я не исключаю, что могут пойти по пути отмены действующих профессиональных ограничений для самозанятых. Могут пойти и по пути развития института социальных контрактов. Но, отмечу, речь в этом случае идет не о миллионах, а всего лишь о десятках тысяч новых занятых.

«СП»: — Если мы все же выйдем на уровень безработицы в 4,9%-5%, можно ли надеяться на то, что он окажется устойчивым, и в ближайшем будущем снова не вырастет до каких-то очередных рекордных значений?

— Если это произойдет, то, полагаю, роста этого уровня ждать не придется, если, конечно, не случится очередных экономических шоков. Но и дальнейшего его снижения к допандемийному уровню в 4,7% ждать тоже не стоит. Потому что для этого придется решать задачи отладки системы переобучения и повышения квалификации трудоспособного населения.

«СП»: — Что нужно сделать для того, чтобы уровень безработицы все же вернулся к показателям 2019 года?

— По большому счету, нужно всерьез переходить к стимулированию малого бизнеса. Потому что сегодня многие безработные и готовы бы открыть собственное дело, но не видят всех возможностей господдержки для этого.

Правительство, кстати, должно было представить план новых мер поддержки малого и среднего бизнеса еще к 21 мая, но с тех пор прошло уже несколько дней. Надеюсь, что мы все-таки услышим что-то внятное в этом направлении хотя бы до конца весны. От того, какие конкретно меры могут быть предложены кабмином, во многом и будет зависеть темп снижения безработицы в России.

«СП»: — Нам, получается, все-таки нужно больше времени для возврата к докризисным показателям занятости? Года два-три?

— Тут дело не столько в сроках, сколько в том, что нам нужны четкие, ясные, хорошо мотивированные меры по поддержке бизнеса, предпринимательства и самозанятых. А здесь мы явно пробуксовываем.

«СП»: — Что нас заставляет пробуксовывать-то?

— Думаю, пока процессы принятия решений и их исполнения у нас достаточно инерционны. В этих условиях трудно ожидать, что граждане как-то откликнутся на предложения правительства, особенно если учесть, что они еще и не озвучены.

По-хорошему, пора нам уже переходить от разговоров и постановки задач с целыми к реальной практике поддержки. Чтобы смотреть, как, что и насколько успешно тут все реализуется. Огрехи и шероховатости механизма можно отладить и донастроить, но чтобы делать это, нужно для начала хотя бы просто иметь нечто, что можно рихтовать и править. Потому что у бизнеса до сих пор нет четкого понимания того, что сохранится из мер кризисной поддержки, что и когда из этого уйдет, а также что и когда появится взамен.

Здесь очень много неясностей, и это, увы, резкому повышению деловой активности никак не способствует, особенно если учесть, что условия ведения бизнеса у нас, по сути, никак не изменились. А раз так, то и спроса на рабочую силу ждать не стоит. Вот и вся проблема.