Нефть по $100: Не пронести бы ложку мимо рта

Энергокризис в мире уже помог залатать дыру в российском бюджете — он становится профицитным. Это новое окно возможностей — Россия может не на словах, а на деле перестать быть страной-бензоколонкой, где скидки — только не для своих.

Заместитель председателя правительства РФ Александр Новак не исключил, что к концу текущего года цена нефти на мировом рынке может достичь $100 за баррель, сообщил телеканал CNBC. По его словам, «год назад никто не мог ожидать роста цен на газ до $2 тысяч». В то же время, «волатильность цен на газ не может быть такой же и на нефть», поскольку у стран ОПЕК+ есть инструменты, которые позволяют сдерживать рост, добавил российский вице-премьер.

Вроде бы хорошие новости. Ведь, что бы там ни говорили, а Россия по-прежнему — нефтяная держава. И вот этот текущий и прогнозируемый рост цен на нефть, в принципе, должны бы радовать не только нефтяные компании, но также и правительство, а главное — граждан. Но как реализуются эти радости — вырастут доходы казны и населения? Порадуют ли цены на автозаправках? Модернизируется ли нефтепромышленность за счет направления туда допинвестиций из допдоходов? И в целом, направит ли государство нефтяные допдоходы казны на диверсификацию экономики?

— Работники и владельцы акций нефтяных компаний точно выиграют, граждане как бы получат усиление страховки в виде резервного фонда на период кризиса. Но будут и огорчения, в частности — неприятные цифры в чеках на автозаправках, — считает завотделом Института энергетических исследований РАН Вячеслав Кулагин:

— В текущем году есть определенный дефицит на рынке нефти, который связан с тем, что ОПЕК+ сдерживает добычу в рамках согласованных лимитов. А у американцев произошло некоторое восстановление, но не до тех отметок, которые были в конце 2029 года. При этом спрос на нефть и нефтепродукты в мире показывает в принципе достаточно неплохую положительную динамику. Поэтому в целом по году у нас ожидается, что средний объем спроса на нефть превысит средний объем предложения. И это, конечно, как мы видим, уже подняло цены, и дает пространство для разгона.

При этом мы еще столкнулись с достаточно неожиданной ситуацией, когда в мире образовался определенный дефицит газа и угля, и на этом фоне даже мазутная генерация, с которой многие уже поспешили попрощаться, тоже оказалась востребована. Так что в целом для рынка позитивная динамика. Ну, в части разгона до 100 долларов и больше — это фактор пока все-таки немного спекулятивный. Потому что есть реальный рынок, а есть и реальные игроки, которые могут и разгонять цены, а где-то обваливать их, фиксировать и т. д.

Мы это видели сейчас достаточно наглядно на газовом рынке. Соответственно проявление этих игр на нефтяном рынке, конечно, способно приводить как к повышению, так и к понижению цен от текущих отметок. Эта картинка нынешнего года может измениться в будущем году. Сейчас мы видим сценарий с профицитом, причем, достаточно отчетливый. Учитывая, что это видят и другие эксперты, участники рынка, то это служит сдерживающим фактором для какого-то сильного роста цен на нефть.

Если говорить про энергокризис на нефтяном рынке, то здесь мы его не видим. Но есть определенный дефицит, который был необходим, чтобы как раз скорректировать ситуацию с избытком запасов, которая была до текущего года. То есть, происходит нормальная корректировка со снижением среднего уровня запасов.

А газовый и угольный рынок — там своя история. Там есть отчетливый дефицит, последствия которого мы видим, когда просто останавливаются отдельные предприятия и в Китае, и в Европе. Просто промышленность встает, потому что либо не хватает ресурсов, либо они слишком дорогие, чтобы энергоемкой промышленности производить конкурентоспособную продукцию. Это факт сегодняшнего дня.

«СП»: — А у нашей страны энергоресурсов в избытке. Может Россия использовать дополнительные доходы от увеличения объемов продажи энергоресурсов для повышения благосостояния граждан, на модернизацию своей экономики?

— Да, экономика России, как страна-экспортера получает больше денег. Но здесь куда более сложный эффект. Например, у нас внутренние цены на нефть и нефтепродукты привязаны к зарубежным рынкам. Соответственно сейчас мы видим рост цен на заправках. То есть, если говорить о потребителе, то он, скорее, заметит неприятные изменения в чеке на заправку, чем в чем-то другом.

Поэтому тут очередной вопрос к нашим демпфирующим механизмам и возможности их корректировки. Скажем так, превышение цен определенного уровня идет в резервный фонд. То есть цена 70- или 80 долларов разницы для бюджета не имеет — в бюджет поступает то же количество денег. А вот это превышение идет в резервный фонд. И тогда встает вопрос: как страна будет распоряжаться резервным фондом? И когда?

Причем, часто происходит наполнение резервного фонда, но из-за этого никакого эффекта в текущей госполитике нет. Если дальше будет кризис, то резервный фонд может помочь нас из него вытащить. Собственно, изначально он для этого и создавался. Но сейчас уровень резервного фонда такой, что можно не только, скажем так, страховать экономику, но и по-хорошему можно и дать ему работать на развитие. То есть, правильно инвестировать. Но это уже вопросы среднесрочного и долгосрочного планирования.

Непосредственно на себе люди это не увидят. А компании, конечно, заплатят налоги, а за счет оставшихся доходов получат дополнительный инвестиционный потенциал. Естественно, кто владеет акциями компаний получат больше денег через дивиденды. Ну, и сами компании, скорее всего, расширят свои инвестиционные программы. Опять, как кумулятивный эффект это позволит создать дополнительные рабочие места, где-то повысить средний уровень зарплат в России за счет сотрудников тех же компаний и т. д.

То есть, эффекты тут будут такие — двусторонние. Те, кто работают в нефтяных компаниях точно выиграют, граждане как бы получат побольше через резервный фонд какую-то страховку на период кризиса. Но есть и риски, в частности — на заправках и т. д. Потому что, повторюсь, у нас внутренние цены на нефть и нефтепродукты нерегулируемые, привязаны к динамике цен на мировых рынках с определенным демпфером. Я вот вчера заправил машину по цене 51,20 рубля за литр, до этого платил меньше 50. Здесь достаточно быстрые и отчетливые изменения.

— Нынешнее подорожание нефти и газа — это дополнительные деньги в госбюджет и возможность реализовать не только социальные программы, но и модернизацию производства. Однако, нам остается на это только надеяться, — считает аналитик ГК ФИНАМ Алексей Коренев:

— Прогнозировать цены на нефть — занятие крайне неблагодарное. В 2020 году никто подумать не мог, что нефть упадет до 25−30 долларов. А сейчас она 85 долларов. Да, повышенный спрос, да и действия ОПЕК влияют на стоимость нефти. Но надо иметь ввиду, что спрос может измениться.

Например, сейчас Китай очень активно закупает нефть и газ из-за того, что прекратил покупки угля у Австралии. А 64% электрогенерации Китая приходится именно на угль. Если Китай снова договорится с Австралией о покупке угля, соответственно, у него снизится потребность в газе и нефти.

Более того, весь юго-восточный регион, Азиатско-Тихоокеанский регион сейчас активно потребляет нефть и газ, но многое будет зависеть от того, какая будет зима и как будет развиваться экономика. Все-таки не исключено, что в экономике будет некоторое замедление.

Многое об этом говорит — слишком разогнались. Будет некоторое охлаждение. Будет целый цикл повышения ключевых ставок ведущими Центробанками мира. Так или иначе. Все это тормознет экономику, соответственно, и притормозит спрос на энергоресурсы. Поэтому исключать, что нефть будет 100 долларов и даже выше за баррель нельзя, но нельзя быть в этом точно уверенным.

На мой взгляд, разумный диапазон для нефти — 70−80 долларов. Это тот диапазон, в котором нефтяные цены должны находиться при нормальной ситуации, когда спрос и предложение сбалансированы. Но сейчас возник мировой энергетический кризис.

Кстати, европейцы отчасти сами его для себя создали. К тому же, 10% у них приходится на ветрогенерацию, а ветра в этом году было мало, они не смогли дополнительно запастись энергией за счет своих ветряков, на которые возлагали надежды. Рано понадеялись на «зеленую энергетику». Сейчас в Европе активно восстанавливают некогда закрытые угольные шахты и т. д. Плюнули на экологию, когда поняли, что начнут замерзать.

«СП»: — Россиян «погреют» дополнительные нефтедоходы?

— Любые сверхприбыли, поступающие от продажи нефти и газа, идут в Фонд национального благосостояния, в бюджет в целом, и какая-то часть этих средств, конечно, на развитие экономики. Вот, вчера стало известно, что российские предприятия готовы «подхватить упавшее знамя» у тех, кто сейчас из-за кризиса не может выпускать микрочипы, из-за чего сильно страдает мировая экономика. На вхождение в этот сектор требуется огромная сумма, но, если это дело выгорит и даст эффект — вот вам тот случай, когда сверхприбыли от продажи энергоресурсов будут направлены на высокие технологии. Поэтому я бы не сказал, что совсем ничего не делается в этом направлении.

«СП»: — Стоит порадоваться деловой хватке, высокой конкурентной и инвестиционной активности российских компаний?

— К сожалению, нет. Потому что получается, что мы как бы вернулись к плановой экономике, потому что это не рынок отреагировал — это была реакция «сверху». Команду сверху. На самом деле, было бы хорошо, если бы бизнес сам среагировал. Но условия для мелкого и среднего, да и большого бизнеса в нашей стране не настолько хороши, чтобы бизнес сам реагировал.

«СП»: — Не хватает собственных средств для таких маневров на рынке?

— Да. Но и не только. У нас большая заорганизованность, надо делать фискальные послабления, субсидии выделять оперативно на такие вещи. В принципе, надеюсь, что будет сделано. Потому что нынешнее подорожание нефти и газа — это действительно высокие доходы в бюджет, который изначально должен был быть дефицитным на 2,5 триллиона. А теперь уже выходит в профицит. То есть, деньги есть не только на социальные программы, но и на модернизацию производства. Будем надеяться, что эти дополнительные средства используются разумно.