О «Боярышнике», средстве от прыщей и дедовом самогоне

В середине 80-х, во времена далекой, увы, студенческой юности, навещая родителей в нашем маленьком городе, я всегда привозила им из столицы главный подарок — конфеты, россыпи недорогих карамелек в разноцветных пакетах. Как и все старики, мои, конечно, тоже любили сладкое. Но те конфеты берегли для другого. Папа использовал их как секретный ингредиент при изготовлении своего фирменного… самогона. До первой антиалкогольной, горбачевско-лигачевской компании, в целом истребившей самогон как класс оставалось, кстати, говоря, еще несколько лет.

Не зная всех тонкостей процесса — а это был именно процесс: отец долго корпел сначала над аппаратом, совершенствуя технологию, для чего периодически проводил консультации с такими же как он пенсионерами, бывшими ракетчиками, когда-то работавшими на одном, очень большом заводе, — я всегда удивлялась, почему именно конфеты? Наш самогонщик, усмехаясь, секрета не выдавал, но качество гарантировал железно. Мол, для себя же делал, не для дяди! Его напиток, цвета густого и насыщенного, в лучших своих проявлениях даже напоминал чем-то вполне приличный виски. Мама конечно сердилась, ругала отца, но самогон в красивом графине периодически попадал даже на праздничный стол. Родители, как и большинство их гостей, жили совсем не богато…

В те же времена я впервые услышала и о роковых свойствах невинного «Боярышника». Шепотом мне была поведана история о печальной судьбе одной знакомой молоденькой медсестры, которая от несчастий в семейной жизни, вслед за пьющим мужем пристрастилась — да и спилась. Муж остался жить и, горюя по жене, забухал пуще прежнего, а родственники после ее смерти обнаружили в ящиках стола десятки пустых бутылочек из-под «Боярышника» — копеечной спиртовой настойки, из аптеки, которую там рекомендовали всего лишь умеренно капать — как раз от недугов разбитого сердца.

Все соседи, кстати, жалея медсестру, глубоко ее осуждали — за неожиданно маргинальный подход к решению семейных проблем.

Однако представить тогда, что спустя всего несколько десятилетий, в блистательном и технологичном 21 веке, о русском домашнем самогоноварении уже будут говорить как об элементе утраченной навеки культуры (!), а злосчастный «Боярышник», лекарство для бедных, почему-то вдруг ставшее еще и «косметическим средством для ванн», несмотря на 96-процентное содержание спирта (Господи, зачем столько для ванн-то?!) начнут пить уже как воду, и кто — то адский придумает как нагреть руки еще больше, добавляя в настойку вместо этилового спирта смертоносный метанол — было невозможно даже в самом страшном, самом шизофреническом из снов…

Конечно, и в советские времена чего только не пили! В ход шло самое разное пойло: от тройного одеколона до огуречного лосьона (такое средство от прыщей, кто не помнит). А зверский коктейль под названием «Три пшика» о рецепте которого рассказали мне бывшие завсегдатаи московской рюмочной «Второе дыхание»?! В бокал с пивом энтузиасты трижды пшикали дихлофосом (!!!), чтобы круче вставляло… И наконец бесконечная коллекция анекдотов: «Продавец, дайте нам два Тройных и одеколон „Фиалка“ — с нами дама!»

Однако анекдоты легко пересказывались и над ними смеялись — еще и потому, что от них не пахло так явственно смертью. Как сегодня пахнет в Иркутске, культурной столице Сибири, и одноименной области, где спустя всего неделю после громкого массового отравления «Боярышником» уже говорят о более 75 смертельных исходах. Не считая несколько десятков «счастливчиков», отведавших дешевого «коктейля», и вместо морга угодивших всего лишь на больничную койку… В области продолжает действовать режим чрезвычайного положения. Полиция с ног сбилась, выясняя, как в косметическом средстве вместо этилового появился метиловый спирт. Также сообщалось, что в ходе операции правоохранители в одном из садовых товариществ наткнулись на цех по нелегальному производству, где нашли крупную партию смертельного концентрата. Хозяин «производства» к тому времени уже благополучно отсиживался за границей…

Кто же эти люди, добровольно и сознательно (не под пытками же!) пьющие эту отвратительную, явно невкусную, жидкую смерть? Ради каких таких ощущений? Пьют от горя или от радости? Кто -то в соцсетях, не особо вникая в обстоятельства, просто желает отравившимся побыстрее сдохнуть — как человеческим отбросам, образовавшимся в ходе естественного отбора. Мол туда и дорога! Кто-то верит в конспирологические версии о планомерном спаивании русского народа. Другие видят в этом изъяны экономической политики и рассуждают о неправильных акцизах на алкоголь. Но правда, как наверное и всегда, и страшнее, и проще. Я, ничего не понимающая в акцизах, с ужасом слушала рассказ одного своего старого товарища, коллеги — журналиста, который как раз в эти дни оказался в Иркутске и лично беседовал с врачами и пострадавшими. Врачи — токсикологи в один голос уверяли его, что среди их пациентов откровенных маргиналов оказалось не так и много — куда больше представителей вполне почтенных профессий, это и водители, и правоохранители, и офисные клерки, и даже учителя. Не безработные на пособии — люди с зарплатой. Хочется им выпить, вот они и пьют. В том числе и после 11 вечера, когда нигде уже никакой водки не купишь, а «Боярышника» в киосках хоть завались. Ну и что, если написано «средство для ванн»? Если приспичит, можно хоть и средство для снятия лака в себя залить! А заодно и сэкономить рублей триста- четыреста. Детишкам на молочишко. Как говорится, и дешево, и о семье подумал…

Впрочем, вы напрасно думаете, говорят врачи — наркологи, что только ядовитые суррогаты могут дать такую картину. Тяжелейшее отравление, как в случае с метиловым спиртом, сегодня можно получить и просто выпив несколько литров даже вполне приличной на вид водки или коньяка…

То есть речь во всей этой жуткой истории — вовсе не о каких — то там других людях, отдельных, уже переступивших черту, отделяющих их от «нормальных» людей, нас с вами. И это, на мой взгляд, самое страшное. Они — это и есть мы, так быстро и незаметно деградирующие, те, у кого даже и домашний самогон соорудить уже не получится — и навыков таких нет, да и к чему хлопоты, если есть «Боярышник», и много чего еще под рукой есть. Запретят его, как уже пытаются запретить все спиртосодержащее, включая «Волокордин» и «Пустырник» — так наши люди все равно что-нибудь да придумают. И до «Дихлофоса», глядишь, вновь дело дойдет. Не привыкать! И что со всей этой печалью нам теперь делать, куда бежать, как спасаться? Я, честное слово, просто даже не знаю. А вы знаете ?!

Прямая речь

Дмитрий Медведев, премьер-министр РФ:

«Необходимо обратить внимание на оборот алкоголесодержащих жидкостей, потому как это превратилось в бизнес, по сути, направленный на вытеснение продажи нормального алкоголя из оборота. Продаются эти суррогаты, на некоторых из них фиксируется то, что это лекарственное средство, которое можно употреблять. Все это фасуется в довольно значительные емкости, продается иногда через автоматы. Это полное безобразие, и очевидно, что этому нужно положить конец, просто запретить оборот такого рода препаратов».

Павел Шапкин, руководитель Центра разработки национальной алкогольной политики:

«Если говорить о псевдомедицинских настойках, то они занимают первые места в объеме продаж аптеками. Именно в денежном эквиваленте, по нашим оценкам, порядка $400 млн — это оборот только настойки боярышника и аналогичных препаратов на 2012 год. Из-за высоких оборотов, из-за того, что есть льготы по акцизам, себестоимости, близкой к совершенно копеечной, получается, что производители достаточно неплохо зарабатывают, — пояснил он. — Есть льготы по парфюмерно-косметической продукции и льготы по акцизу, где товар до 100 мл акцизами не облагается. Понятно, что появляются всякие лосьоны, одеколоны, средства для ванн, протирки и тому подобное».

Цифры

По оценке Центра исследований федерального и регионального рынка алкоголя, в этом году будет продано 550 млн литров аптечных настоек и спиртосодержащих жидкостей двойного назначения. При средней цене в 30 руб. за бутылку объемом 100 мл объем этого рынка составит 165 млрд руб.