Формула справедливого общества

Вот уже больше 20 лет, как либералы вызывают у меня неимоверное раздражение, объявляя того или иного правителя или учреждение «недемократическим» и, на этом основании, требуют свержения этого правителя и роспуска этого учреждения. И все началось отнюдь не с Крыма, не говоря уже о Януковиче. Я хорошо помню, как «тиранами» и «палачами» объявляли Милошевича, Лукашенко, Кучму, Назарбаева или, скажем, Шеварднадзе.

«Недемократичным» называли Верховный Совет РФ, потому что он избирался не напрямую, а голосованием Съезда народных депутатов РФ. А буквально на следующий год объявляли «вполне демократичным» Совет Федерации РФ, укомплектованный председателями региональных заксобраний и губернаторами регионов.

Это с одной стороны. А с другой, ничуть не меньшее раздражение вызывают у меня многолетние разговоры о том, что в СССР «все было хорошо». Особенно раздражает утверждение о том, что перестройка - это «заговор мировой закулисы и иностранных спецслужб, направленный на разрушение нашей страны».

Очень похожие чувства вызывают у меня монархисты, когда они утверждают, что в дореволюционной России «все было просто отлично, страна находилась на пике экономического роста, а революция — это заговор мировой закулисы и иностранных спецслужб, направленный на разрушение нашей страны и организацию братоубийственной войны».

Но чувство глубокого раздражения переходит у меня в бешенство, когда к вышесказанному добавляют утверждение, что «Царь не может ошибаться, поскольку его поставил Бог, а долгом каждого подданного является выполнять все указания Царя, какими бы они ни были. Скажет — отрежь себе руку, и должен отрезать».

Почти такое же чувство вызывают у меня самозваные «националисты», когда они говорят, что национализм — это жертвенная любовь к своему народу до последней капли крови.

И вот все эти многочисленные злобные глупости, которые мне приходится выслушивать многие годы, давно уже побуждают меня попытаться сформулировать критерии нормального общества и государства. Подчеркиваю: не идеального, а нормального. То есть, сформулировать тот минимум требований к государству, выполнение которых делает его нормальным.

Настолько нормальным, что за выполнение этих требований такому государству можно многое простить. И сформулировать я пытаюсь именно минимум таких требований. Настолько минимум, что если его большая часть не выполняется, то такое государство попросту не заслуживает защиты со стороны своих граждан. А если и заслуживает, то только потому, что внутренняя оппозиция и иностранные «друзья и партнеры» еще хуже по тем же критериям, чем обсуждаемое государство.

Естественно, что такой разговор, какой я предлагаю, может вестись только на языке ценностей, а никак не на языке «законов истории» и прочих «глобальных конструкций», как это принято у коммунистов и либералов. И не менее естественно, раз уж речь идет о ценностях, то они должны быть интуитивно ясны и понятны, по крайней мере, большинству людей нашей культуры. То есть они должны не «доказываться», а «предъявляться».

И, наконец, раз уж речь идет о ценностях, то следует понимать, что они не всегда находятся в полной гармонии и согласии между собой, а, наоборот, часто могут между собой конфликтовать. И это значит, что без конкретных морально-волевых решений, выбирающих «меньшее зло на данный момент», при оперировании с ценностями, невозможно обойтись.

И, конечно, разговор на языке ценностей в определенной степени субъективен. Впрочем, это субъективность особенного рода, и никакого произвола в ней нет. Это очень похоже на то, что Кант называл «суждениями вкуса». Когда для одного человека интуитивно совершенно очевидно, что некое произведение искусства прекрасно, а другой ничего такого не ощущает.

И эта субъективность передается другим людям. Например, когда поэт чувствует некий новый аспект реальности, и ему удается облечь это чувство в художественную форму, то постепенно его читатели начинают воспринимать эту новую сторону реальности вполне отчетливо. Или когда поэту удается облечь в художественную форму что-то, что ощущается народом весьма смутно и спутано, то это способствует прояснению такого народного чувства.

Поэтому далее я буду часто использовать формулировки типа «мне кажется» или «мне представляется, что». После этого «методологического отступления» продолжу основную мысль.

Мне кажется, что нормальное общество — это общество, в котором каждому гарантировано право на жизнь. Или, иначе говоря, это общество, в котором признается равное право для всех граждан на жизнь в этом мире.

Именно это, я полагаю, имели в виду классики, когда утверждали, что «все люди рождаются равными и свободными». Аналогичный смысл имеют утверждения великих религий о том, что все люди братья, поскольку они сотворены одним Творцом, или, что все люди братья, поскольку они созданы по образу и подобию Божьему.

Утверждение, что все люди имеют равное право на жизнь в этом мире, является провозглашением справедливого общества. Справедливость — это, как мне кажется, некое двойное равновесие. С одной стороны, равновесие между индивидуализмом и коллективизмом, с другой — между равенством и неравенством.

Индивидуалист ставит себя и свое благо выше других людей. В крайних формах это приводит к либертарианству и социал-дарвинизму. Коллективист ставит общее благо выше своего личного. В крайних формах это приводит к тоталитарным идеологиям и обществам.

В нормальном же обществе, на мой взгляд, индивидуализм и коллективизм уравновешены. Эгоизм совершенно разрешен и нормален. Но он уравновешивается тем, что каждый человек признает ценность интересов других людей. Разумеется, мало кто относится к другим людям «как к самим себе». Разве что, имеется немало людей, которые так относятся к своей семье.

Но ничего не мешает в нормальном обществе относится к «чужим людям» «несколько хуже», чем к самим себе. Если мы не святые и не герои, то утверждение «все люди братья» может оказаться для нас достаточно опасной и вредной утопией. Но из этого вовсе не следует, что человек человеку волк. В нормальном обществе, можно сказать, что «все люди троюродные братья».

И в этом нет никакой утопии. Именно такие взаимоотношения между людьми возникают благодаря живому чувству национальной солидарности. Таким образом, справедливое общество это общество солидарное. Но не чрез меру.

Поскольку коллектив, в котором мы состоим и с которым мы солидарны, в первую очередь, разумеется, семья и нация, это не какой-то идол, требующий кровавых жертвоприношений. Нет. Это не «оно», это «мы». Приверженность к тому или иному коллективу, например, национализм, это просто большая приверженность к «своим», чем к «чужим».

Как прекрасно выразился Ле Пен-старший, «люблю дочь больше, чем племянницу, люблю французов больше, чем немцев». Из этого отнюдь не следует ненависть к «чужим», или обязанность всю жизнь горбатиться на «своих» и, тем более, жертвовать за них жизнью.

Теперь о равновесии между равенством и неравенством. Люди, разумеется, неравны. У них разные таланты, разные заслуги перед обществом, но они равны в своем праве на жизнь. А это значит, что каждый добросовестно работающий и каждый неработающий по уважительным причинам, то есть старик, инвалид или ребенок, имеют равное право на достойную жизнь. То есть речь идет о том, что заработная плата и социальное пособие не могут быть меньше прожиточного минимума. И в праве на этот прожиточный минимум все люди равны.

Также все люди равны в праве на чувство собственного достоинства. Это означает, что в обществе, где статусы людей не равны, существует механизм выравнивания статусов в виде права каждого на законную самозащиту. И речь идет отнюдь не только о праве на самозащиту от преступной агрессии. Главное здесь, что в случае унижения своего достоинства со стороны лица с более высоким статусом, нормальное общество гарантирует человеку право на ту или иную форму ответной агрессии.

То есть, если вас назвали «безродным быдлом», вы можете спокойно дать высокородному обидчику в морду или плеснуть в него из стакана, не опасаясь уголовного преследования за «оскорбление величия».

Точно также все имеют равное право на безопасность, на образование и на получение услуг здравоохранения и культуры. Что, разумеется, подразумевает обязанность всех работающих содержать соответствующие институты.

Теперь о неравенстве. С одной стороны, в нормальном обществе социально-экономическое неравенство не должно превышать некоего максимума, определяемого нормами данной культуры. Не менее важно, чтобы социальные лифты поднимали наверх наиболее достойных.

Как минимум, здесь важно, чтобы талантливые люди имели реальную перспективу на признание своих талантов и заслуг. Не менее важно, чтобы заслуги людей, не связанные с наличием таланта, признавались обществом. И, наконец, чтобы наука, искусство, философия и иные базовые формы культуры признавались обществом ценными сами по себе, а не только в зависимости от своего прагматического эффекта.

То есть в нормальном обществе все должны понимать, что честно выслужившие свои звания полковник спецназа или профессор математики, мягко выражаясь, не менее почтенные фигуры, чем владелец банка, «хозяин нефтебочки» или заместитель главы администрации президента.

В нормальном обществе также поощряются всевозможные формы моральной солидарности и товарищеских отношений. И, разумеется, все граждане должны иметь право голоса при обсуждении вопросов, имеющих к ним непосредственное отношение.

Еще важнее, на мой взгляд, признание права граждан на высказывание критических суждений в адрес политической ситуации, руководителей государства и иных влиятельных и авторитетных лиц, как в прошлом, так и в настоящем.

То есть ни за утверждение о том, что «Сталин — кровавый палач», ни за утверждение, что он «гений и спаситель России» вы не должны ожидать никаких, как выражались в советские времена, «неприятностей». Равно как и за аналогичные высказывания о действующих политиках и государственных деятелей и за анекдоты о них.

Мне кажется, что все перечисленное мною выше является достаточно исчерпывающим описанием минимальных требований к нормальному обществу. На мой взгляд, если все эти требования выполняются одновременно, то это уже не просто нормальное общество, а общество, близкое к идеальному.

Но главный пафос моего рассуждения заключается в том, что даже если не все из вышеперечисленных признаков выполняются, то выполнение большинства из них может позволить терпеть несправедливость в иных общественных сферах.

Невыполнение же большинства из перечисленного делает общество абсолютно несправедливым, и, как я уже говорил, граждане могут терпеть такое общество только как «меньшее зло», поскольку все иные альтернативы заведомо хуже. Но при этом, терпя такой режим, граждане должны понимать полную моральную обоснованность своего права на восстание.

И да, я совершенно сознательно не включил в этот список ни рынка с демократией, ни их противоположности типа планового хозяйства или авторитарного политического режима. Потому что, на мой взгляд, это все не ценности, образующие нормальное общество, а просто политические и экономические механизмы.

Не все ли равно, каким образом обеспечивается равное право граждан на образование и медицинское обслуживание — при помощи налогового перераспределения, делающего здравоохранение и образование бесплатными или посредством высоких зарплат, позволяющих с легкостью оплачивать медицинские и образовательные услуги?

Не все ли равно, кто обустраивает городские парки и детские площадки во дворах, избранный муниципалитет или назначенная сверху местная администрация? Главное, чтобы парки и площадки были правильно обустроены, и при их обустройстве учитывалось мнение местных жителей.

А право людей участвовать в обсуждении вопросов, непосредственно их затрагивающих, совершенно необязательно реализуется при помощи «честных выборов». Хотя очень часто контроль избирателей делает бюрократию более эффективной.

Собственно, основным достоинством демократических режимов является возможность участия граждан в смене правящих элит. А основным недостатком режимов авторитарных, будь то монархия или диктатура, является восхваление правителей и репрессии за критику в их адрес.

Что же касается вопиющего социально-экономического неравенства, то оно встречается одинаково часто и при демократических, и при авторитарных режимах.

Так что, если при авторитарном режиме отсутствует все это восхваление и подхалимаж в духе «ликует пионерия», «лучший друг и учитель» или «моя бабушка в юности встретила на приеме Государя и не могла этого забыть до конца своих дней», и если вместе с восхвалением отсутствует и запрет на публичные критические высказывания в адрес Высочайших Особ, то никакой разницы между авторитарным и демократическим режимом просто нет.

За исключением уже упомянутого выше весьма сомнительного права менять при помощи выборов элиты из списка, составленного отнюдь не избирателями.

И оценивать качество режимов нужно не по критерию демократия-авторитаризм, а по тому, насколько они качественно выполняют свои базовые обязательства перед населением. Ровно то же самое относится и к противопоставлению рынка и планового хозяйства. Вопрос не в том, какая из этих экономических систем «истинна», а в том, какая из них в данном конкретном случае обеспечивает благосостояние населения и реализацию его базовых прав.

И я не зря иронизировал по поводу тех, кто считает русские революции 1905 — 1917 годов и перестройку с реформами 80-х - 90х исключительно заговором мировой закулисы и иностранных спецслужб.

Потому что, если бы перед революцией в России не было бы массовой нищеты крестьянства и презрительного к нему отношения «высших сословий», то не было бы и никакой революции, несмотря на все старания мировой закулисы и иностранных спецслужб.

И аналогично, если бы советская власть не достала большую часть народа запретом на самую минимальную рыночную активность и невинные публичные критические обсуждения, а также не вызывала бы тошноту фальшивыми и шумными идеологическими заявлениями, то Советский Союз благоденствовал бы и по сей день.

Теперь, наконец, я могу перейти к нашей сегодняшней российской ситуации. С демократией у нас, как бы не орали о противоположном господа либералы, все обстоит очень неплохо. Большая часть населения сознательно поддерживает действующую власть и голосует за нее на парламентских и президентских выборах.

Со свободой критического высказывания у нас сегодня вообще ситуация уникальная. Ни в лучшие николаевские времена между двумя революциями, ни в лучшие горбачевские времена, я уж не говорю о ельцинских, у нас такой свободы высказываний, как сегодня, просто не было. И никаких оснований представлять нынешний режим как тиранию, у нас нет.

А вот все остальное, на мой взгляд, у нас гораздо хуже. В стране чудовищное социально-экономическое неравенство при практически полном отсутствии меритократии. Ключевые позиции занимают представители ельцинской «семьи» и нынешнего «ближнего круга».

Человеку со стороны, каковы бы ни были его таланты и достоинства, продвинуться в этой системе совершенно невозможно. Наука, образование и здравоохранение постоянно унижаются правящей бюрократией и находятся если не в нищете, то в сильно выраженной бедности.

Все это можно было бы терпеть, если бы уровень и качество жизни большинства населения, отрезанного от власти и богатства, был бы таким, чтобы оснований для зависти и ненависти к правящей элите у него не возникало. Но это не так.

Конечно, приемлемый уровень жизни для всех лимитируется сверху валовым внутренним продуктом и производительностью труда. Но совершенно ясно, что и при нынешних экономических возможностях большинство могло бы жить гораздо лучше.

Сегодняшние представления о нормальном уровне и качестве жизни вполне описываются действующим немецким законом о прожиточном минимуме. На основании этого закона определяются не только минимальные зарплата и пенсия, но и пособия по безработице.

И там четко прописывается, что в прожиточный минимум входит полноценное питание, включающее в себя мясо, рыбу, молочные продукты, овощи и фрукты. Нормальное жилье по формуле «эн плюс один» для количества комнат в квартире по числу членов семьи, не считая того, что малые дети одного пола могут жить в одной комнате.

Сюда же включаются культурные потребности типа чтения книг, посещения театров или музеев, право на полноценный отдых, транспортные тарифы, расходы на интернет, домашний телефон и мобильную связь. В общем, приблизительно то же самое, что в лучшие времена СССР, только с учетом современных обстоятельств.

И совершенно понятно, что ничего подобного для большинства населения у нас нет. Конечно, по сравнению с 90-ми, мы живем гораздо лучше. Сегодня уже нет того буквально «вопиющего к небесам» неравенства, когда суши, то есть, простой японский фаст-фуд, и мобильная связь были доступны только состоятельным людям.

Питание стало гораздо более полноценным. Интернет и мобильная связь подешевели. Однако, несмотря на миллионы новых автомобилей среднего класса, у большинства населения все их доходы тратятся почти полностью на еду, одежду и коммунальные платежи. Я уж не говорю о том, что при сегодняшнем обвальном падении строительства муниципального жилья, шансы на собственную квартиру у нового поколения ничтожно малы.

Практически, почти единственная возможность подняться до уровня жизни среднего класса сегодня, это либо работать на богатых, как это делает так называемый «креативный класс», либо занять сравнительно солидную должность на госслужбе.

Но при этом, как я уже говорил, у подавляющего большинства среднего класса отсутствуют какие бы то ни было возможности подняться еще выше, то есть войти в состав «верхнего класса». И единственное отличие среднего класса от большинства населения это возможность путешествовать за границу, купить приличную иномарку и либо закабалить себя ипотечным кредитом, либо снимать квартиру сравнительно высокого качества.

Все традиционные для нашей страны способы карьерного и экономического роста через науку, искусство, инженерную деятельность или службу в армии, практически отсутствуют. Не говоря уже о таких советских механизмах роста как «поработать на северах» или «поработать шахтером».

И все это делает социально-экономическую обстановку в нашей стране чрезвычайно опасной. Потому что, если в ближайшее десятилетие у нас не повысится до нормальных размеров прожиточный минимум и не появится массовые каналы вертикальной мобильности, то сколь бы ни был сегодня велик уровень гражданских свобод, как бы ни был наш народ благодарен власти за воссоединение Крыма, но все это пересилит массовые ненависть и зависть к обладателям богатства и власти.

Так что, пока, к моему большому сожалению, при всей моей симпатии к нынешним властям, которые, на мой взгляд, являются, может быть, лучшими за всю российскую историю, но признать сегодняшнее российское общество нормальным я никак не могу.