Наше экстремальное счастье

Подавляющее большинство россиян, вопреки кризису в экономике, ощущает себя счастливыми. Таковы данные соцопроса, проведенного ВЦИОМ.

«В жизни бывает всякое и хорошее, и плохое. Но если говорить в целом, вы счастливы или нет?», — именно этот вопрос социологи поставили перед участниками исследования, проводившегося на начале апреля 2016 года.

Как оказалось, положительно на него ответили 83% респондентов. По их признанию, хорошее настроение им дарят мир и достаток в семье (35%), дети и внуки (21%), а также здоровье близких (18%). Каждый десятый связывает свое счастье с жизненными удачами и достижениями (13%), хорошей работой и учебой (9%).

В то же время несчастными себя считают 15% всех опрошенных. Среди негативных факторов, мешающих им радоваться жизни, они назвали плохое материальное положение (34%), а также болезни, старость, кончину близких (10%) и отсутствие хорошей работы (6%). Еще 6% пожаловались на тяжелую жизнь в целом.

Анализируя полученные результаты, эксперты Центра делают интересный вывод: индекс счастья в стране в последние полгода держится на уровне максимума за последнюю четверть века. При этом те, кто считает себя «счастливчиками», видят все меньше довольных жизнью людей вокруг себя.

«Казалось бы, субъективно россияне чувствуют себя неплохо. Однако узкий спектр „источников счастья“ (семья, дети) указывает на то, что задействованы компенсаторные механизмы, которые сознание использует, чтобы отвлечься от проблем, связанных с кризисом. И сравнение показателей 2015−2016 гг. с данными 1990-х показывает, что „запас прочности“ этих механизмов пока достаточен», — прокомментировал итоги опроса ведущий эксперт-консультант управления мониторинговых и электоральных исследований ВЦИОМ Олег Чернозуб.

По мнению директора Центра политологических исследований Финансового университета при правительстве РФ Павла Салина высокие показатели индекса счастья россиян обусловлены несколькими факторами:

— У нашего населения сейчас происходит так называемая негативная адаптация к текущим проблемам. Настрой такой — лишь бы не было хуже. А поскольку ухудшение экономического положения людей происходит в принципе плавно достаточно. То люди к этому адаптируются, и нет определенного шока, который мог бы быть. Это первое.

Во-вторых, значительная часть российских граждан в своей жизни имели гораздо более негативный опыт. Многие пережили «девяностые» с их кризисом неплатежей, пережили «черный вторник» 1998-го и мировой экономический коллапс 2008-го, когда падение всех показателей, в том числе и уровня жизни, было гораздо более резким, чем сейчас. Поэтому им есть, с чем сравнивать.

Кроме того, есть еще такой психологический момент — и это закон психологии, — что если в обществе не наблюдается очень резкого падения настроений, то люди свое положение всегда оценивают более позитивно, чем положение окружающих. Это тоже механизм психологической адаптации.

По всем этим трем критериям как раз и вырисовывается имеющаяся картина.

«СП»: — Но, получается, поговорка «не в деньгах счастья» не оправдывает себя? Раз достаток в семье делает человека счастливым, а его отсутствие — несчастным.

— У нас и раньше-то половина населения не имела сбережений. И сейчас они их либо проели, либо близки к тому, чтобы проесть. Поэтому для них самой актуальной проблемой является рост потребительских цен, и как он отражается на ценниках в магазинах.

Я бы сказал так: если раньше, скажем, в «тучные» нулевые годы, ощущение счастья было связано больше с некими нематериальными факторами, то сейчас это все в большей степени завязано на конкретный доход.

«СП»: — Социологи говорят, что индекс счастья в стране сегодня достиг максимума за последние двадцать пять лет. А насколько это счастье прочное?

— Сложно сказать. На самом деле, эта конструкция — общественные настроения, она достаточно хрупкая.

Здесь еще вклад свой вносит пропаганда — по телевизору нам постоянно показывают, что за рубежом еще хуже. Люди как бы сравнивают реальность, с которой они сталкиваются в повседневности, с реальностью виртуальной, которую им показывают. И сравнение пока в пользу текущей реальности. Но это опять же вопрос запаса прочности. Я думаю, если какая-то позитивная перспектива на будущее не будет предложена, после года-двух весь оптимизм улетучится.

— Все упомянутые в опросе ценности, это ценности частного характера, — обращает внимание доцент кафедры Международного и конституционного права РЭУ им Плеханова Валерий Черданцев. — Речь идет о достаточно замкнутом мирке человека. О том, что его непосредственно окружает — семья, повседневные заботы, материальное положение.

И, наверное, есть какой-то когнитивный диссонанс в том, что мы постоянно слышим о кризисе, как все становится еще хуже, и просвета не видно. Но это субъективное нагнетание, оно больше, чем реальное ухудшение ситуации в стране — которое, конечно, есть.

И вот человек, когда он смотрит вокруг себя и сравнивает реальность вот с этим дискусом, смысл которого — «хуже некуда»… Он видит, что хуже, конечно, стало. Но ведь не настолько плохо, как кругом говорят. Отсюда ощущение большего благополучия, чем можно было бы ожидать, исходя из существующего информационного поля.

Еще очень важен, по-моему, тот общий эмоциональный подъем, который наши люди испытали в 2014 году, в связи с «Крымской весной». Надежды наши на возвращение России в историю в качестве великой державы, во многом определяющей судьбы мира, какой она была в веках, отчасти ведь сбылись. А когда наш народ понимает, что требования власти созвучны с его запросами, он готов определенное время терпеть. И, наверное, вот этот ресурс, он еще тоже сказывается на восприятии людей.

«СП»: — Но по ответам видно, что счастливыми или несчастными людей делает то, что отражается на их частной жизни… Почему?

— Возможно, потому, что именно так поставлен вопрос: вы счастливы или нет? Он все-таки больше касается непосредственных переживаний человека, чем общественной жизни.

Но важно ведь еще и то, что мы, к сожалению, во многом утратили за последние десятилетия — ощущение счастья в том смысле, как пели наши предки: «Жила бы страна родная — и нету других забот».

Конечно, нам нужно разными путями стараться вернуть ощущение причастности основной части нашего общества к бедам, судьбам, заботам, достижениям своей родной страны. Тогда, наверное, люди при ответе на подобные вопросы будут руководствоваться не только своим семейно-бытовым окружением.

«СП»: — В Арабских Эмиратах недавно создано министерство счастья. Еще такое ведомство существует в Бутане — больше нигде в мире. А нам их опыт был бы полезен?

— У нас, как мне кажется, министерств и так достаточно. Лучше, чтобы те, что уже имеются, в большей степени стремились к тому, чтобы вот эта коммуникация — человек, общество и власть, — она работала. И наши люди чувствовали, что власть, действительно, идет с ними на диалог. И знали, что даже в кризис у них есть повод для радости.

Посмотрите, как преобразилась Москва, особенно центр — город становится не только более красивым, но и более удобным для людей. То есть, граждане должны понимать, что даже в кризис есть отрицательное, но есть и положительное в жизни. Просто это положительное надо замечать.