Зачем Трампу Россия?

Президентская гонка в Соединенных Штатах подходит к концу. В сотнях, если не тысячах статей и передач «феномен Трампа», казалось бы, рассмотрен со всех мыслимых и немыслимых сторон. Однако один вопрос так и остался без ответа: «Зачем в условиях резкого обострения отношений России с Западом Дональду Трампу понадобилось „дразнить гусей“, с завидной регулярностью положительно высказываясь о Владимире Путине, и заявляя о готовности наладить отношения с Москвой?».

Совершенно очевидно, что никаких массовых пророссийских настроений в Америке нет, и привлечь таким образом на свою сторону значительное количество избирателей не представляется возможным. В тоже время изначально было не менее очевидно и то, что Клинтон постарается по максимуму использовать это против Трампа. И действительно, в ходе кампании Трампа обвиняли в чуть ли не в предательстве интересов страны даже чаще, чем в домогательствах к женщинам и уклонении от уплаты налогов.

Версию о Трампе — реинкарнации штандартенфюрера Штирлица, точнее, полковника Исаева, оставим особо продвинутым светочам отечественного либерализма, типа Андрея Пионтковского («Дональд Трамп — это ценнейший агент Путина в Америке, такой, какого у советской системы и у КГБ не было за всю историю СССР»).

Столь же несерьезной была бы и попытка объяснить позицию Трампа его экстравагантностью или неопытностью в вопросах внешней политики. Конечно, в последние месяцы было неисчислимое количество попыток все свести к личной позиции кандидата в президенты США. В связи с этим мы постоянно слышали о Трампе — «белой вороне» и Трампе — одиночке. В том же русле были и попытки противопоставить Трампа американской элите: кандидат от «антиэлиты», выражение глубинного раскола между обществом и элитой США, и даже — лидер мирной революции трудовой Америки («красношеих») против истеблишмента. Читая подобное, невольно вспоминаешь, как нам объясняли результат референдума по «Брэкситу» восстанием плебса против британской элиты, а из бывшего мэра Лондона и нынешнего министра иностранных дел Англии Бориса Джонсона лепили эдакого оригинала-одиночку, с какого-то перепуга вставшего на сторону трудящихся, и пошедшего против правящего класса Великобритании.

Соединенные Штаты — классическая олигархия. Роль президента, при всей значительности его конституционных полномочий, нельзя переоценивать. И здесь немалую роль играет то, что пребывание в должности ограничено двумя четырехлетними сроками. Это правило, якобы для борьбы с угрозой диктатуры, ввели после смерти Рузвельта, который за 12 лет (три полных срока и избрание на четвертый) смог сосредоточить в своих руках значительную долю реальной власти. Что поставило под угрозу всю политическую систему Штатов, идеально ориентированную на обеспечение интересов крупного капитала. Больше американская олигархия никому из президентов такого не позволяла. Плюсом этой системы являлась широко разрекламированная последовательность во внешней и внутренней политике США. Смена президентов, независимо от их партийной принадлежности, изменяла тактику, но не стратегическую линию государства, т.к. единым оставался источник подлинной власти в стране — ее олигархия.

Однако все течет, все изменяется. Сегодня в предвыборной схватке сошлись кандидаты, выступающие за принципиально различные и несовместимые стратегии развития Соединенных Штатов. А это значит, что произошел раскол в элите Америки. Линию этого раскола, на мой взгляд, предельно точно определил Михаил Хазин. Единая олигархия США разделилась на национальную и транснациональную олигархию: «Две команды. Одна считает, что ресурсы Соединённых Штатов Америки должны спасать американскую экономику. При этом мировая финансовая система может рухнуть, и никому это в США особо неинтересно. Другая линия говорит наоборот, что главное сохранить мировую финансовую систему, а на то, что будет при этом с американским народом, наплевать. В этом смысле Трамп, который олицетворяет собой первый сценарий — это патриот Соединённых Штатов Америки, национальный патриот. А Хиллари, которая олицетворяет банкиров — это представитель такой наднациональной, транснациональной элиты, которую, по большому счёту, никакая конкретно страна не волнует».

Дональд Трамп, точно также как и Борис Джонсон, возглавивший борьбу за «Брэксит», — не оригинал-одиночка (при всей своей несомненной оригинальности), а выразитель интересов определенной части американской элиты — национальной олигархии. Следовательно, его сигналы о готовности к диалогу с Россией, являются не личной блажью, а позицией тех сил, которые он представляет. При этом надо ясно отдавать себе отчет, что эти силы ни в коей мере не являются «изоляционистами» и их никоим образом нельзя причислить к разряду «голубей мира». Мировая гегемония Америки — условие могущества национальной олигархии. В отличие от транснациональной олигархии, для которых США — один из инструментов обеспечения их собственной мировой гегемонии.

В связи с этим возникает неизбежно следующий вопрос: зачем ориентированной на мировую гегемонию национальной олигархии США сотрудничество с Россией, президент которой выступает против американской гегемонии, за многополярный мир? При всей кажущейся парадоксальности, есть все основания утверждать, что антигегемонистская позиция России и является гарантом возможности сотрудничества с американскими гегемонистами.

Англосаксы уже традиционно, на протяжении последних двух с лишним веков, воспринимают Россию как главное препятствие на пути их мирового господства. Совсем не случайно в Великобритании родилась геополитическая концепция, в соответствии с которой обязательным условием мировой гегемонии является контроль над Хартлендом (Россией). При этом англосаксы, чтобы не твердила их пропаганда, прекрасно знали и знают — Россия сама не претендует на место гегемона. А разница между «препятствием на пути к гегемонии» и «конкурентом в борьбе за гегемонию» принципиальна. Противостояние с первым чревато тем, что в случае поражения можно не получить всего к чему стремишься, а борьба со вторым — грозит потерей всего, что имеешь.

Показательна беседа, состоявшаяся незадолго до Первой мировой войны между полковником Хаусом, «серым кардиналом» при американском президенте Вильсоне, и германским кайзером Вильгельмом II. На слова Кайзера о невозможности реального союза Англии с Россией Хаус ответил: русские — враги англичан, но «может наступить время, когда им придется решать, что для них более опасно <…> когда дело дойдет до выбора, решение будет не в пользу Германии» (Архив полковника Хауса, т.1).

В противостоянии с наполеоновской Францией, Вторым и Третьим Рейхами решалась судьба англосаксов (сначала Великобритании, а затем и США). О том, каковы были ставки Англии в борьбе с кайзеровской Германией, лучше всех сказал Черчилль: «Половина строгости, заключенной в Версальском договоре, примененная к нам, повлекла бы за собой не только финансовый крах …, но и быстрое сокращение британского населения — на 10 млн. душ по крайней мере, остальные были бы приговорены оставаться в беспросветной нищете. Ставки этой чудовищной войны превосходили всякие человеческие представления, и для Британии и ее народа они означали в будущем неминуемое постепенное угасание» (У. Черчилль, Мировой кризис).

Всякий раз, когда новый претендент на место мирового гегемона бросал вызов англосаксам, для них жизненно необходимым становился союз с Россией — державой великой, а на гегемонию не претендующей. При этом опять-таки, всякий раз претендент оказывался угрозой существования и для России. Отсюда взаимовыгодность взаимодействия. Отсюда и вынужденная, в момент крайней опасности, готовность англосаксов учитывать российские национальные интересы (Ялта). Но как только опасность для англосаксов исчезала союз и братство по оружию сразу же сменялись на бескомпромиссное противостояние с Россией. Совместная победа над Наполеоном обернулась для России в XIX — начале XX вв., так называемой, «Большой игрой» с Великобританией, включавшей в себя Крымскую и Русско-японскую войны. Совместная победа над Гитлером закономерно привела к Холодной войне.

Однако все эти тяжелейшие периоды противостояния не отменяют того факта, что когда и для русских и для англосаксов вставал вопрос национального выживания мы были союзниками и вместе преодолевали смертельную опасность. Но только в периоды смертельной опасности и никогда больше. Ни при каких других обстоятельствах ничего подобного между нашими странами не было и не могло быть (хваленая «разрядка» — не более чем пониженный градус противостояния). Рональд Рейган имел все основания утверждать, что для нового союза необходимо вторжение инопланетян.

Поэтому для ответа на вопрос, что стоит за сигналами Трампа (национальной олигархии США) о готовности к сотрудничеству с Россией, необходимо в первую очередь выяснить — какие такие «инопланетяне» стали угрожать Америке, да так, что без помощи России ей не обойтись?

Конечно, само предположение о том, что США, единственная сверхдержава, не в состоянии справиться с каким-либо вызовом без помощи России, может восприниматься как мания величия. Нас почти три десятилетия убеждали: где они и где мы. Дорасти аж до самой Португалии (при всем уважении к этой стране) провозглашали стратегической целью России. Некоторые маститые политологи утверждали, что и украинский кризис американцы спровоцировали не против России, а чтобы ослабить Евросоюз, так как не станет сверхдержава опускаться до разборок со страной с какими-то ничтожными двумя процентами мирового ВВП. Однако все это самоуничижение к реальной действительности не имеет, и не имело никакого отношения.

Трудно не согласиться с профессором Владимиром Кузнечевским, который утверждает, что именно Россия, невзирая ни на какие катаклизмы, и своими триумфами и своими катастрофами, в значительной мере определяет ход мировой истории: революция 1917 г. коренным образом изменила облик мира; русские и англосаксы по итогам Второй мировой войны продиктовали человечеству новое мироустройство. Даже такое явление как «глобализация» стало возможным лишь в результате кризиса российской государственности — краха СССР.

Так с какой же угрозой своему существованию столкнулись Соединенные Штаты? Первое, что у всех на слуху — радикальный исламизм. О целесообразности объединения усилий России и Америки в борьбе против ИГИЛ* говорил и Дональд Трамп. Отрицать опасность этой секты нет нужды. Но и утверждать, что она способна сбросить США с пьедестала мирового гегемона — очевидное преувеличение.

Второй претендент на звание смертельной опасности для США — Китай. О предстоящем противоборстве Америки и Китая написаны уже целые библиотеки. Ньют Гингрич, кандидат на пост Госсекретаря в команде Трампа и спикер Палаты Представителей Конгресса США в 1995—1999 гг. в пространном интервью газете «Коммерсантъ» достаточно ясно продемонстрировал заинтересованность США в использовании России против Китая: «Санкции привели лишь к тому, что Россия развернулась в сторону Китая. Не в интересах Запада соединять Китай и Россию в геополитический альянс — это может иметь непредсказуемые последствия для интересов США в Южно-Китайском море, Восточном Средиземноморье и на Ближнем Востоке. Я считаю, что и Россия, и США должны рассматривать Китай, эту растущую сверхдержаву, как потенциальную угрозу».

Только в этом нет ничего нового. Такой подход в полной мере соответствует традиционному стремлению англосаксов иметь «шпагу на континенте», чтобы чужими руками и чужой кровью решать свои проблемы. Стремление использовать Россию для сдерживания Китая проявляли и прежние администрации Соединенных Штатов. К тому же обратите внимание, Гингрич говорит о китайском вызове Америке на сугубо региональном уровне. И пока это действительно так. Кроме того, Китай совершенно необязательно и в будущем попытается занять место мирового гегемона — далеко не все цивилизации претендуют на универсальность и мировое господство. «Вторая экономика мира» совсем необязательно должна превратиться в «первую». Не так давно второй экономикой была Япония, и каких тогда прогнозов не насочиняли? Поэтому отрицать серьезность противоречий США и Китая нет нужды, но и переоценивать их пока также не стоит. Они не превратились в смертельный вызов, когда англосаксам ничего не остается и приходится идти на союз с Россией и учет ее национальных интересов.

Если даже Китай для Штатов еще не смертельная угроза и неизвестно будет ли ее когда-нибудь, то очевидно, что на это звание не может сегодня претендовать и Германия, сколь бы не было очевидным ее стремление создать Четвертый рейх, со всеми вытекающими последствиями. Показательны слова госсекретаря Керри, произнесенные после впервые с 1945 г. прозвучавших великодержавных заявлений немецких политиков на Мюнхенской конференции — 2014: «Пока что лишь немногие страны действительно готовы взять на себя руководство … Руководство означает не только иметь хорошие дискуссии в Мюнхене. Оно означает также выделение соответствующих ресурсов».

Что же тогда остается? Ответ на этот вопрос дал профессор Владимир Кузнечевский — глобализм. На сегодняшний день транснациональная элита является единственной, кроме Соединенных Штатов, силой, претендующей на мировое господство. Она же является и единственной силой, которая, с одной стороны, способна вступить в схватку с Америкой за место мирового гегемона, а, с другой, кровно заинтересована в такой схватке. Время относительно бесконфликтного сосуществования и взаимодействия Америки с транснационалами, продленное возможностью совместно «осваивать» колоссальные ресурсы после краха СССР, подошло к концу. «Боливар не вынесет двоих». Национальные интересы Америки вошли в противоречие с интересами транснационалов. И это показала не только нынешняя избирательная кампания. Достаточно вспомнить, как после кризиса 2008 года столпы свободного рынка, с его знаменитой «невидимой рукой», разрешающей все противоречия ко всеобщему общественному благу, вдруг стали заявлять, что во имя все того же общественного блага, о котором они исключительно пекутся, надо переходить к жесткому регулированию экономики и финансов. Даже Сорос, главный финансовый спекулянт мира, выступил за строгий контроль над финансовыми спекуляциями, и за всей мировой финансовой системой. Причина, конечно, не филантропии Сороса и ему подобных. Под лозунгом спасения человечества от всеразрушающего кризиса открывалась возможность взять под свой контроль мировые финансы и мировую экономику. Мировое правительство — это уже не страшилка конспирологов, это уже реальная цель транснациональной олигархии. Попытка создать наднациональный и подконтрольный им «центробанк центробанков» уже предпринималась. Хотя и неудачно для транснационалов. Борьба есть борьба. Нынешняя схватка Трампа и Клинтон — лишь новый этап противостояния национальной и транснациональной элиты в США.

Говоря об этой схватке, надо ясно отдавать себе отчет, что речь идет не о том, какая разновидность акул останется в выигрыше. У этого противостояния есть не только финансово-экономическая сторона, приведшая к противостоянию национальной и транснациональной элит в США. И это не только вопрос о власти. Ставки несоизмеримо серьезнее. Мировое господство транснационалов может утвердиться лишь при одном условии — воплощении в жизнь либеральной утопии, превращении человечества в массу свободных атомов-потребителей материальных и духовных благ, свободных от всех без исключения естественных связей с другими людьми (семейных, национальных, религиозных). Не случайно первый руководитель Европейского банка реконструкции и развития Жак Аттали утверждал, что в новом совершенном и справедливом мире всевластия денег, элитой станут «новые кочевники» — люди без родины, нации, религии и семьи, стремящиеся исключительно к повышению уровня потребления материальных и «духовных» благ. Как неслучайным является продавливание гомосексуальных браков, прав трансгендеров и запреты на понятие «мать» и «отец». Это не борьба за права человека, это борьба за власть транснациональной элиты,

В связи с этим приведу слова Патриарха Кирилла, сказанные им на Всемирном русском народном соборе: «Самым острым конфликтом современности является не заявленное американским философом Самюэлем Хантингтоном „столкновение цивилизаций“, не борьба религиозных и национальных культур между собой, как нередко хотят представить сильные мира сего, и даже не противостояние Востока и Запада, Севера и Юга, а столкновение транснационального, радикального, секулярного глобалистского проекта со всеми традиционными культурами и со всеми локальными цивилизациями. И эта борьба проходит не только по границам, разделяющим государства и регионы, но и внутри стран и народов, — не исключаю, что и внутри нашей страны. И здесь происходит столкновение двух миров, двух взглядов на человека и на будущее человеческой цивилизации».

Избирательная кампания в США, независимо от ее исхода, показывает, что в этом глобальном противостоянии интересы национальной олигархии США могут совпасть с интересами России, и всех здоровых сил, как говорили в советское время. Подобно тому, как и Советский Союз и Великобритания и США, в силу разных причин, но в равной мере оказались заинтересованы в разгроме гитлеровской Германии.

Зачем Америке в борьбе за мировое господство с транснационалами сотрудничать с Россией? Ответ очевиден. Владимир Путин единственный лидер великой державы, открыто говорящий (слова Президента всегда не только слова) о главном конфликте современности, о необходимости защиты традиционных ценностей. Что это не отвлеченные рассуждения, национальная олигархия Америки начинает понимать. Во всяком случае, появление Трампа дает на это надежду. Зачем в глобальном конфликте с либеральной утопией России Америка? Ответ тоже очевиден. Либеральная утопия, как средство обеспечения власти транснациональной олигархии, насаждается с помощью административных, финансовых и информационных ресурсов государств Запада. Сотрудничество с лидером Западного мира или хотя бы частью его элиты в значительной мере облегчит противодействие главному вызову современности, о котором говорил Патриарх.

---

* «Исламское государство» (ИГИЛ, ИГ) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года было признано террористической организацией, его деятельность на территории России запрещена.