«Требовательный Макрон» спросит с Путина за Донбасс и Сирию

29 мая президент Франции Эммануэль Макрон проведет в Версале встречу с российским коллегой Владимиром Путиным. Визит этот, как известно, не стоял в ближнесрочном графике главы РФ, и осуществляется по личному приглашению нового хозяина Елисейского дворца.

Повод для более тесного знакомства двух лидеров не просто значительный, но в какой-то степени символичный — 300-летие установления дипломатических отношений между Россией и Францией, начавшихся с визита в страну в 1717 году Петра Великого.

В Версале, как ранее писали французские СМИ, откроется выставка, посвященная этому событию, которая была организована при сотрудничестве с петербургским Эрмитажем. С ее совместного посещения президентами, собственно, все и начнется.

Но это как бы парадная сторона визита. А будет еще рабочая часть, повестка которой обещает быть весьма насыщенной. Поскольку обсудить предполагается достаточно широкий круг далеко не простых международных тем.

Приоритетными же, как уже дал понять помощник российского лидера Юрий Ушаков, станут Украина и Сирия.

По его словам, в Кремле ожидают, что Путин и Макрон подтвердят «необходимость самой плотной активной совместной работы в рамках „нормандского формата“ и безальтернативность минских договоренностей» для урегулирования ситуации в Донбассе.

Лидер Пятой республики, вроде бы, тоже выступает с тех же позиций. Но говорит, что «диалог с Россией» у него будет «требовательный». И обсуждать украинскую проблему он намерен «без каких-либо уступок».

Но какой смысл в таком «диалоге»? И зачем было нужно приглашать к себе Владимира Путина?

— У Макрона есть несколько соображений, по которым он стал инициатором этого визита, — комментирует ситуацию старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН, специалист по Франции Евгений Осипов. — Все эти соображения — внутриполитические, прежде всего.

Дело в том, что Макрон сейчас находится в достаточно странной позиции. Он уже избранный президент, но у него фактически еще нет правительства. То есть, временное правительство как бы есть. Но реально оно станет постоянным только после парламентских выборов, которые пройдут во Франции в июне.

Собственно, до середины июня Макрон не может предпринимать никаких действий на внутриполитической арене — у него, по сути, нет для этого полномочий. Остается только внешняя политика. Здесь он может себя как-то проявить. Чем и занимается. Уже встретился и с Меркель, и с Трампом. Встреча с Путиным из той же «оперы».

То есть, Макрон пытается активно действовать на внешнеполитическом театре, чтобы улучшить свои позиции на парламентских выборах. И встреча с российским лидером как раз позволяет это сделать.

«СП»: — Каким образом?

— Он заигрывает с правым электоратом, который неплохо относится к России и к Путину. И в то же время, показывая свою требовательность и жесткость по отношению к Москве на переговорах, заигрывает с левым электоратом. Что в некотором смысле повышает его шансы на выборах в июне. Это — первое.

Второе. Напомню, что еще во время предвыборной кампании многие видели слабость 39-летнего Макрона в том, что у него нет никакого дипломатического опыта. Что он всегда был только экономистом, не разбирается во внешней политике… и т. д.

Сейчас, встречаясь с основными мировыми лидерами, он как раз пытается этот имидж исправить. Что, в общем, у него пока получается.

Так что встреча с российским президентом нужна именно для этого.

«СП»: — Чего ждать от нее, в таком случае?

— Если говорить о том, к чему эта встреча может привести, то здесь нужно понимать, что самым положительным в этом визите, будет сам факт визита.

Тем более что давно уже не было личных встреч между президентами России и Франции. Мы помним, что в прошлом году поездка Владимира Путина в Париж сорвалась по вине французской стороны.

«СП»: — Это когда Олланд в каком-то интервью вдруг усомнился в полезности встреч с российским президентом?

— Да. И, в общем, был серьезный скандал…

Поэтому сейчас сам факт этой встречи между двумя лидерами — уже положительное событие. Это в какой-то степени скажется на российско-французских отношениях.

Но, естественно, они вряд ли договорятся о каких-то прорывах. Поскольку ни по Украине, ни, тем более, по Сирии вряд ли сейчас между Россией и Францией возможны какие-то серьезные сдвиги.

А Макрона, безусловно, больше будет интересовать Сирия, а не Украина. Поскольку французы сегодня гораздо больше внимания уделяют именно сирийскому, а не украинскому конфликту.

«СП»: — Исторически это понятно, поскольку Сирия — это бывшая колония Франции…

— Конечно. Украина сейчас не сильно волнует Францию. Да, и Европу… Все лишь подтверждают, что Минские соглашения должны выполняться. Думаю, украинская тема на переговорах Путина и Макрона этим и закроется.

По Сирии тоже вряд ли будут какие-то прорывы. Скорее, стороны останутся на своих позициях.

Понимаете, сегодня мало надежды на какие-то большие прорывы. Но есть надежда на так называемую политику «малых дел». Или на дипломатию «малых дел». То есть, по чуть-чуть, потихоньку продвигаться к нормализации отношений. И как раз каждая встреча между двумя лидерами здесь может стать полезной.

«СП»: — Макрон, когда еще был кандидатом, попенял Киеву, что тот уклоняется от выполнения Минска-2. В отличие от той же Меркель, он заявил об этом вслух. Будет это иметь какое-то значение в дальнейшем?

— Во-первых, все, что Макрон заявлял во время предвыборной кампании, нужно списывать именно на предвыборную кампанию. Потому что у него там были свои интересы. Что он будет делать после июня — совершенно непонятно. И я бы не надеялся здесь на какое-то серьезное изменение французской позиции по ключевым вопросам. Макрон все-таки системный политик. И по проблемам внешней политики он был всегда согласен с Франсуа Олландом.

Хотя есть надежда на два фактора, которые могут как-то улучшить для России французскую внешнюю политику, скажем так.

Первый фактор, что Макрон — молодой президент. Молодым президентам в первые месяцы или годы своего президентства нужны какие-то большие, заметные успехи. И здесь как раз он может быть сговорчивее. Ему нужно показать, что он чего-то добивается во внешней политике.

Второй фактор связан с назначением Филиппа Этьена дипломатическим советником Макрона — т.е. советником по внешнеполитическим вопросам. Это человек, который очень хорошо знает нашу страну. Хотя в последнее время он занимал должность посла Франции в ФРГ, с Россией его тоже многое связывает. И Этьен вообще всегда выступал за развитие французско-российских связей.

Сможет ли это как-то повлиять на внешнюю политику Франции в целом, пока вопрос. Но это дает какую-то надежду.

«СП»: — А слова Макрона о его уважительном отношении к России, которые он сказал накануне встречи с Путиным, что-то значат вообще? Или это ритуальная вежливость?

— На самом деле, все французские политики так говорят. И они, действительно, с уважением относятся к России. Однако это не значит, что они с уважением относятся к российской позиции по конкретным вопросам.

В принципе, во Франции есть большой интерес как к России в целом, так и к личности российского президента. Поэтому, безусловно, все французские лидеры всегда с уважением высказываются о нашей стране. Другое дело, что это не мешает им достаточно жестко отстаивать отличные от России позиции.

Руководитель Московского политологического клуба Евгений Бень, в свою очередь, считает, что встреча двух лидеров «может оказаться весьма полезной именно в части рабочей повестки»:

— Назначив республиканца Эдуарда Филиппа премьер-министром, Макрон, по сути, укрепил свои позиции, независимо от исхода парламентских выборов во Франции.

Встреча с Путиным потому и не была запланирована, так как не была понятна до конца политическая конфигурация во Франции. Теперь же она совершенно понятна. Макрон будет выступать как президент, которого поддерживает парламентская коалиция из республиканцев, социалистов и сторонников «Вперед, Франция!».

Макрон будет чувствовать себя на этих переговорах с Путиным лицом, вполне компетентным принимать решения. Это важно. Потому что он будет выступать не только как президент Франции, но и как политическое лицо, имеющее реальную силу.

Хотя признаюсь, его формулировка о «требовательном диалоге» вызвала у меня некоторое недоумение. Ведь само понятие «диалога» — хочется думать — подразумевает требовательность не только одной стороны к другой. А все-таки требовательность обеих сторон друг к другу — как бы равнозначную требовательность. Но посмотрим…

Во всяком случае, с учетом того, что за Макроном стоит, как мы знаем, клан Ротшильдов, а не глобалистов-Рокфеллеров, его политическая линия, мне кажется, может быть довольно нестандартной. Нестандартной, относительно той привычной линии, которую вел Олланд, и которую ведет Меркель.

Как это отразится на взаимоотношениях с Россией, пока сказать трудно. Но есть надежда, что Макрон, победивший не с абсолютным преимуществом, будет учитывать интересы всех французских граждан.

А широко известно, что в больших городах Франции симпатии к России растут. И это один из факторов, который позволил Марин Ле Пен пройти во второй тур президентских выборов. И, собственно, противоречия с Россией стали одной из причин, приведшей Олланда к столь низкому рейтингу под конец правления.

Макрон не может всего этого не учитывать.

Конечно, никаких особых ожиданий по поводу того, что в ЕС резко поменяют свою антироссийскую риторику, у меня нет. Но, во всяком случае, можно надеяться, что результатом встречи станет то, что Франция и Германия будут более требовательно относиться к Украине в части исполнения ею Минских соглашений. Макрон — молодой и амбициозный президент. И ему, я думаю, захочется показать своё влияние на международный процесс.