Кирилл Кабанов: За коррупцию карать как за измену Родине

По сообщению отечественных СМИ со ссылкой на данные фонда «Петербургская политика», в текущем году в России зафиксирован резкий рост числа арестов российских чиновников-коррупционеров.

Стало известно об арестах за этот период как минимум 55 высокопоставленных руководителей в различных регионах. Причем, среди задержанных — девять заместителей губернаторов и глав их администраций.

Между тем, всего с 2015 по 2018 годы против столоначальников различного ранга в России было возбуждено 114 уголовных дел. Несложный подсчет показывает, что в 2019 году число арестов чиновников в стране выросло в 1,93 раза против среднего показателя. Случайность ли это?

В то же время стало известно и о том, что глава «Национального антикоррупционного комитета», член Совета по правам человека Кирилл Кабанов предложил в Уголовном кодексе приравнивать хищение бюджетных средств к государственной измене. И сажать за это преступление на максимальный срок — до 25 лет.

«Здесь необходимо все-таки ужесточение уголовного законодательства, что до сих пор не сделано. Нам нужно вводить ответственность, назначать ответственность за хищение в сфере бюджетных средств, прежде всего приравнивать это к измене Родине, давать ответственность от 10 до 25 лет», — сообщили РИА Новости.

Пока это только идея. Между тем, очевидно, что разгул коррупции в России требует неотложных мер. Статистика «посадок» проворовавшихся чиновников, вроде, показывает, что с этим действительно начали серьезно бороться. Готова ли власть решительно самоочищаться?

— Навряд ли, — считает главный редактор ФОРУМ. мск. Анатолий Баранов. - Мы же не знаем, кто приходит на освободившиеся места? Но, поскольку механизм назначений по-прежнему непрозрачен и не меняется, то можно предположить, что коррумпированная власть просто самовоспроизводится. По принципу, изложенному героем Евгения Леонова в «Джентльменах удачи»: «Украл, выпил — в тюрьму!»

«СП»: — Есть ли в обществе запрос на такие «посадки»?

— В обществе есть запрос на справедливость. Как социальную, так и самую простую, человеческую. Конечно, когда чиновник-кровосос «садится», у граждан наступает момент торжества: «А, шельма!..» Но на это место приходит такой же. И ничего не меняется.

Ответственность власти носит очень ограниченный, я бы сказал — дозированный характер.

«СП»: — Кто попадает в эту статистику? Насколько они высокопоставлены?

— Как мы видим, в основном попадают под следствие чиновники среднего звена. И, прямо скажем, не совсем за то, что кажется гражданам несправедливым.

Ну, арестовали всю верхушку областного минздрава в Ростове-на-Дону. Но за что? За какой-то «мутный» тендер по больничным тряпкам. Что это доказывает?

А когда арестовывают полковников МВД с невероятными какими-то деньгами, которые явно не по чину полковнику, следствие тормозится перед генеральскими лампасами. А ведь явно же, что эти суммы не могли пройти и мимо внимания генералитета. Не говоря уже о более высоких инстанциях. Но ведь тихо всё в МВД.

Создается впечатление избирательного правосудия. Нет серьезной системы учета собственности и капиталов чиновников. И ведь ясно — почему?

Если сейчас начать «шерстить» всех чиновников того ведомства, где один проворовался, то определенно выяснится, что уровень жизни у многих гораздо выше, чем можно было бы ожидать, исходя из жалованья. Но в массовом масштабе вопроса: «Откуда дровишки?» никто не задает. А надо бы.

«СП»: — Случай с тем же Улюкаевым уникален или может повториться? Министров ещё сажать будут? Или хотя бы депутатов?

— Обязательно будут сажать, но не всех. Причем, когда общество перестанет удовлетворяться «стрелочниками», обязательно подкинут крупную «рыбешку». Одну, по какому-то внутреннему выбору.

«СП»: — В России предложили приравнять хищение бюджета к госизмене. Пройдет ли это предложение? И поможет ли борьбе с коррупцией?

— И что? А какая санкция у нас сегодня за госизмену? Я вам процитирую УК РФ: «Наказывается лишением свободы на срок от двенадцати до двадцати лет со штрафом в размере до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет либо без такового и с ограничением свободы на срок до двух лет».

То есть можно сесть на 20 лет, а можно — и на 12 года. Или даже меньше — по соглашению со следствием, либо за хорошее поведение, либо по амнистии. А на кол, как при Иване Грозном, сегодня не сажают. Можно особо не опасаться.

«СП»: — По-вашему, искоренима ли вообще коррупция в России? Может, следует расстреливать, как в Китае?

— Может и следует расстреливать. Но что-то и там стреляют-стреляют каждый год, а коррупция все продолжается и продолжается.

Источник коррупции — в возможности быстрого незаконного обогащения и крайней избирательности наказания. При СССР не было того бездонного источника денег, из которого проистекают взятки. И жить не по средствам было страшновато, обязательно обратят внимание. Бежать за границу с кассой было практически невозможно.

А сейчас в наличии все составляющие коррупционного процесса. При нынешней системе коррупция неискоренима.

— Статистика по борьбе с коррупцией совершенно не говорит о том, что в стране существует эффективная система противодействия взяточничеству, — считает политический аналитик Фонда развития институтов гражданского общества «Народная Дипломатия» Евгений Валяев. — Сложно говорить о том, что власть очищается с помощью возросшего числа арестов. Самое важное — до сих пор в России отсутствует система общественного контроля. В борьбе с коррупцией важна не столько статистика арестов, сколько ощущение справедливости в обществе.

Можем ли мы сказать, что у нас усиливается борьба с коррупцией? Отнюдь. Виновата предустановка государственной элиты, что борьба с коррупцией в стране — внутреннее дело самой элиты. К этому процессу не допускают общественные институты. Из-за чего люди не верят, что они способны влиять на ситуацию.

Даже дело Улюкаева, скорее, показало, что это не часть борьбы с коррупцией, а часть разборок внутри элиты. Люди не видят системности и последовательности. Наказания и аресты носят какой-то выборочный характер.

Как реагирует власть на антикоррупционные расследования? «Дело Голунова» это ярко продемонстрировало: журналиста с трудом отбили от подставного дела, а виновные в его аресте хоть и лишились своих должностей, но не попали под суд.

Аналогично дела обстоят с расследованиями, которые готовит ФБК Алексея Навального. После роликов, содержащих конкретные факты, не следует никаких проверок и расследований, их игнорируют. А спикеры от власти даже делают заявления после таких расследований, что они, мол, вредят устойчивости государственной системы в стране.

Такое отношение к борьбе с коррупцией породило ощущение в обществе, что громкие дела о взятках являются лишь вершиной айсберга. И что эти аресты существенно не могут изменить ситуацию.

По разным опросам более половины российских граждан не верят в эффективность борьбы с коррупцией в стране. К таким выводам, кстати, толкает и возросшее число арестов за взяточничество. Логика прослеживается: люди считают, что возросшее число уголовных дел — это не эффективность правоохранительной системы, а просто выросло число таких преступлений. Поэтому ловить стало проще.

«СП»: — Как же бороться с коррупцией? Расстрелами?

— Чтобы начать эффективную борьбу с коррупцией, нужны реформы системы госуправления. Россия за 28 лет так и не смогла выстроить эффективные государственные институты. Не произошло разделения властей, не сформировался независимый суд.

Чтобы демократическая система работала эффективно, должны работать все её составляющие — только так может сложиться система сдержек и противовесов, которая не позволяет коррупции разрастаться. Важными составляющими в этом процессе являются развитие гражданского общества и конкурентной политической среды. Если их нет — призывы ужесточать законодательство по борьбе с коррупцией ни к чему не приведут.

Можно приравнять хищение бюджета к измене, а можно — и к терроризму. Можно призывать к тому, чтобы пойманных коррупционеров публично расстреливать. Но вся эта риторика, по сути, — популистская. Коррупция — это система, а с системой нужно бороться системно.