Депутат Евгений Ступин: Если так пойдёт дальше, то за буханку хлеба скоро будут убивать

Парламентарий рассказал, как неделю ждал тест на коронавирус и остался дома без еды и права выйти

5550

Коронавирус может поразить любого — вне зависимости от социального статуса или профессии. Не обошел вирус и народных избранников, переболеть им успел депутат Мосгордумы от КПРФ Евгений Ступин. «Свободной Прессе» он рассказал, как протекала болезнь и карантин, с какими трудностями он столкнулся, какие системные ошибки увидел изнутри и ощутил на себе.

«СП»: — На Ваш взгляд, где Вы могли заразиться?

— Скорее всего, местом заражения стало метро. Если сегодня уже все знают, что есть дистанция, которую нужно соблюдать, и люди стараются это делать, то в начале марта, когда мы ездили в метро, ничего этого не было. Масок правительство Москвы не выдавало, даже в аптеках их не было. Общественный транспорт ездил в час пик — битком набитый, люди дышали друг другу буквально в нос и в рот. Там основные заражения и происходили.

Да, вирус был занесен из-за рубежа, но распространялся стремительно он уже здесь — именно благодаря общественном транспорту и неспособности властей Москвы организовать его работу. И судя по тому коллапсу, который произошел в метро из-за введения цифровых пропусков, впереди всплеск числа зараженных.

«СП»: — Как оцениваете работу медперсонала и системы здравоохранения в целом?

— У меня была температура 37−38°С в первые два-три дня и сухой кашель. Я вызвал скорую — она не приехала, мне сказали, что у меня не такой тяжелый случай, надо вызывать врача. Так, на третий день появился врач.

У меня взяли мазки и сказали, что, если в течение 72 часов вам не поступит никаких сообщений, значит анализ отрицательный, коронавируса нет. В течение этих часов никаких сообщений мне не поступало, и я, в общем-то, уже считал себя здоровым. Но на всякий случай, поскольку некоторые сомнения были, оставался дома и даже не поехал на заседание Мосгордумы.

Только на шестые сутки мне сообщили, что у меня все-таки выявлен коронавирус. На самом деле, понятно, почему прошло столько времени: врачи никуда не успевали, им тяжело было справляться с нагрузкой. Это последствия оптимизации: с 2010 по 2019 год в Москве количество коек было сокращено почти в два раза. Именно поэтому мы оказались абсолютно не готовы к эпидемии. И поэтому нас ждет более тяжелые сценарий, чем даже в Италии и Нью-Йорке.

«СП»: — Как себя чувствуете сейчас?

— Сейчас чувствую себя хорошо, все симптомы прошли. Я болел четыре дня, и прошло все как-то само собой, кроме жаропонижающих и витаминов я, по сути, ничего не пил. Но у меня все-таки и возраст не большой, и хронических заболеваний нет — видимо это как-то смягчило ситуацию. По ощущению это было как тяжелое ОРВИ: четыре дня была температура и кости ломило сильно — это было самым тяжелым, очень тяжело было вставать и ходить. Но на четвертый день все закончилось.

«СП»: — Как оцениваете действие властей в целом? Как Вы считаете, правильно ли, что не вводится режим ЧС?

— Режим ЧС — именно ЧС, не ЧП — был бы сейчас максимально честным с точки зрения жителей. В случае ЧС подлежит возмещению вред, причиненный имуществу и здоровью. Это значит, что каждый заболевший и родственники каждого умершего от болезни могут требовать от властей компенсацию. Общий размер компенсация был бы не маленьким, потому что уже сейчас число заболевших в одной Москве приближается к 20 тысячам, а будет их намного больше. Но у нас и резервы огромные — и у Москвы, и у страны.

У страны есть ФНБ — это 8 трлн рублей. Есть золотовалютные резервы России — больше $0,5 трлн. Это баснословные суммы. У нас непонятно для чего лежат денежные мешки. Они просто лежат и даже проценты не приносят — там доходность менее 1% в год. Зачем мы это копили, если сейчас, когда критическая ситуация наступила, власть бездействует и показывает свою полную неспособность руководить в состоянии кризиса.

«СП»: — Какой сценарий нас ждет в экономическом плане, учитывая те меры, которые предлагаются сейчас по поддержке бизнеса и людей? К чему мы придем, если самоизоляция продлится и дальше?

— Мы уже предупредили власти в своем заявлении, что людям надо выдавать живые деньги. Люди не пойдут с ними в казино, они пойдут покупать еду. Это станет поддержкой и бизнесу, а бизнес тогда будет поддерживать рабочие места. А если этого не сделать — будут голодные бунты.

Людям деваться некуда уже сейчас. Тем же мигрантам как-то надо платить за жилье, за патент, им есть нечего. И при этом они не могут вернуться на родину. Тема увеличения преступности станет самой острой уже в ближайшие недели, даже острее, чем нищета и коронавирус. Если так пойдёт дальше, то за буханку хлеба будут убивать.

Когда каждую меру поддержки начинаешь разбирать, смотреть, как она будет реализовываться на практике, становится очевидно, что все это — фикция.

Как ни странно, страны, в которых вроде бы капитализм дикий, те же США — там по $600 людям выдают. То есть даже они пришли к выводу, что государство должно быть социальным. Они сворачивают в сторону социализма, понимают, что государство должно вставать на защиту граждан. А у нас происходит какая-то дикость.

«СП»: — Как Вы оцениваете введение QR-кодов, электронных пропусков, считаете ли Вы это элементами излишнего контроля? На Ваш взгляд, останется ли это после окончания пандемии?

— Конечно, останется. Все эти приложения, которые сейчас вводятся — их невозможно было быстро подготовить, все это было запланировано заранее. Но нужен был повод, чтобы это внедрить, и коронавирус это приблизил.

Помните, камеры в метро начали массово внедряться после летних акций протеста, связанных с выборами в Мосгордуму. Власть просто решила таким образом всех отслеживать. И все эти приложения, QR-коды — это все исключительно для того, чтобы нас максимально контролировать.

Но при этом делается все топорно. В метро сотрудники полиции в ручном режим начали всех проверять, и люди, которые заходили в метро, попадали в очередь. Это не люди виноваты: они пришли в обычное время, как они всегда ходят на работу, они заранее выписали пропуски и ждали, что их проверят и пропустят дальше. Но этого не случилось.

«СП»: — Какие меры предпринимает ваша партия, чтобы поддержать людей?

— Что нужно сейчас — так это помощь людям, которые остались без работы. Фракция КПРФ потребовала в Мосгордуме выдать 20 тыс. рублей каждому москвичу единовременно и незамедлительно. В Москве даже если каждому дать по 20 тыс. рублей — это будет порядка 250 млрд при бюджете около 3 трлн.

Мы требовали оплатить людям услуги ЖКХ за весь период пандемии, освободить малый и средний бизнес от налогов, оплатить ему аренду за счет государства. Организовать доставку продуктов заболевшим коронавирусом и тем, кто находится на карантине.

Даже доставка еды больным сейчас не продумана. Меня посадили на карантин и предупредили об уголовной ответственности за его нарушение. Продуктов не было. Я пытался заказать их на дом, но в торговых сетях доставка «легла», ее ждать по 3−4 дня. Мне в итоге привезли все друзья, потом заказывал с доставкой — с перебоями, но она работала. А что делать, если нет денег на карточке и нет друзей, который имеют возможность доставить продукты и имеют деньги для их покупки? Как, например, все это организует бабушка 60 лет? На московской горячей линии мне сказали, что доставляют только людям старше 65 лет. А в 64 года человек не хочет кушать? Или в 60? или в 40? Это дикая непродуманность и неспособность людей адекватно реагировать на запросы общества.

«СП»: — Есть ли шансы, что ваши предложения поддержат?

— Есть. Потому что мы предупредили о возможных голодных бунтах. Это будут не спланированные какой-то оппозицией бунты — люди сами выйдут на улицы, потому что им нечего будет есть. Февраль 1917-го года никто не готовил, тогда революция началась с лозунга «дайте хлеба». Та власть отдалилась вместе с Распутиным от общества и развратилась, итогом стала революция. Сегодняшняя власть вместе с Сечиными, Миллерами, Ротенбергами наступает на те же самые грабли.