Утопия Союзного государства: Путин и Лукашенко начали раздражать друг друга

На фоне пандемии коронавируса отношения между Россией и Республикой Беларусь заметно расстроились. Несмотря на сходство персоналистких политических режимов, Александр Лукашенко и Владимир Путин оказались слишком разными. По крайней мере, точки зрения на стратегию борьбы с корнавирусом у них диаметрально противоположные. В Минске эпидемии COVID-19 не придают большого значения и критикуют Москву за излишне жесткие ограничительные меры и закрытие общей границы. В ответ российские телеканалы выставляют Лукашенко дурачком и самодуром, который ведет страну к катастрофе.

О дальнейшей интеграции двух стран в рамках Союзного государства речи уже не идет. В конце 2019 года между Москвой и Минском произошел очередной конфликт на почве споров о цене на энергоносители. Россия отказывается от скидок на нефть и газ для братской республики, что, разумеется, не нравится Лукашенко и не соотносится с идеей интеграции. Кажется, о Союзном государстве России и Беларуси можно забыть.

О российско-белорусских отношениях, Союзном государстве и президентских выборов в Беларуси мы поговорили с политологом Валерием Карбалевичем.

СП": — Как обстоят дела в белорусских медиа? Все ли точки зрения представлены? Много ли оппозиционных СМИ, журналистов, блогеров?

— В государственных СМИ альтернативной точки зрения практически нет. Это понятно, но сегодня мы живем в эпоху интернета. Интернет в Белоруссии практически свободен, за исключением блокирования одного сайта «Хартия 97», который вещает из Польши. Все остальные независимые сайты, независимые СМИ в интернете в принципе работают свободно. Кстати говоря, эту конкуренцию, политическую дискуссию, борьбу в интернете белорусские власти проиграли, и они этим очень недовольны. Власти пытаются переломить
ситуацию, но пока без большого успеха. Поэтому, если говорится об интернете, если говорить о независимых СМИ — не оппозиционных, а независимых, потому что оппозиционные СМИ, это органы неких политических оппозиционных партий — то они активно работают и, скорее, имеют большую поддержку и влияние, чем СМИ государственные, по тем оценкам, которые есть.

Что касается реальной политической оппозиции, она вне системы, она выброшена из системы и не представлена ни в парламенте, ни в местных органах власти, не говоря уже об исполнительной ветви власти. Она загнана в политическое гетто. Сегодня есть несколько человек, которых правозащитники называют политическими заключенными — анархистов, которые бросали бутылки в здания суда или КГБ. Одного парня, который покрасил в красный цвет руки памятнику Пушкина, держат в тюрьме, скоро его будут судить.

В принципе, оппозиционные партии есть, они легально существуют, правда, их публичная деятельность очень ограничена. Скажем, для того, чтобы провести уличную акцию нужно заплатить деньги и милиции, и службе ЖКХ, и скорой помощи. Только когда ты заплатишь деньги, сможешь провести акцию. Причем деньги немалые. Для этого принято соответствующее постановление правительства. Формально, можно проводить какие-то акции, но в реальности создаются такие условия, чтобы максимально ограничить возможность публичных протестов.

«СП»: — Человек, который окрасил руки Пушкина в красный цвет, он чем это мотивировал? Как сегодня в Белоруссии относятся к России?

— Это был такой протест против угрозы со стороны России своеобразный. Социологические опросы, проведенные в конце 2019 года, показали, что количество симпатий к России в обществе резко уменьшилось. Это результат вот этого конфликта между официальными Минском и Москвой, который длится с декабря 2018 года, когда Россия выставила ультиматум: или Беларусь соглашается на более тесную интеграцию в рамках союзного государства, или Россия прекращает экономическую помощь. Белорусские власти отказались от реальной интеграции, в итоге российская экономическая помощь резко сократилась. И это довольно серьезно отразилось негативно на белорусской экономике, на социально-экономическом положении. Я думаю, что это негативное влияние будет и дальше продолжаться. Все это сопровождается, понятное дело, в медиа и государственные СМИ достаточно критично оценивает позицию России. В результате всех этих событий, количество симпатий к России достаточно серьезно упало. Сейчас, в период вот этой пандемии, как мне представляется, дискуссия в медиа усилилась. Российские медиа критикуют позицию Беларуси в отношении действий по борьбе с пандемией, белорусские СМИ в ответ и критикуют Россию и за то, что неправильно ввели карантин, и за нефтяной конфликт — наконец-то, он был урегулирован по элементарной причине: цены на нефть резко упали, и поэтому прежние позиции уже просто не имеют значения. Цены на газ, как считают в Беларуси, слишком высокие — выше, чем для европейских стран и по другим вопросам. Поэтому мы можем сказать, что конфликт продолжается и даже, я бы сказал, обостряется. Идет процесс дистанцирования от России.

«СП»: — Какой на сегодняшний день процент позитивного и негативного отношения к России в Беларуси?

— Понимаете, в социологии очень важно, как задать вопрос. В зависимости от заданного вопроса мы можем получить совершенно разные ответы. Я могу сказать, что после 2014 года, после Крыма, когда Россия вступила в острый конфликт с Украиной и Западом, примерно 60−65% белорусов поддержали позицию России, и настроение общества в отношении России было более позитивным, более пророссийским, чем позиция официального Минска, что несколько встревожило Лукашенко.

Если задать вопрос, поддерживаете ли вы Россию в конфликте с Украиной и Западом, то, я думаю, что где-то 60−65% белорусов, сказали бы да. Это объясняется тем, что в Беларуси транслируются все российские телеканалы и Беларусь их смотрит. Народ смотрит на этот конфликт глазами российских телеканалов.

Если задавать вопрос о том, готовы ли вы пойти на объединение с Россией в рамках Союзного государства, то таких в Беларуси очень мало — где-то 5−6% - то есть общество не готово к ликвидации белорусской государственности и объединению с Россией.

Если задавать вопрос, хотели бы вы сохранить статус-кво, который был до 2018 года, тут большинство белорусов за. Очень хорошая ситуация: Беларусь сохраняет независимость своей экономической политики, в значительной мере во внешней политике, но продолжает получать помощь со стороны России. Идеальная ситуация, она устраивает и официальный Минск и большинство населения.

Но поскольку эта схема поломалась, и Россия сейчас резко сократила экономическую помощь, может даже приостановила, то, понятное дело, это вызвало серьезное недовольство и отразилось на социологических опросах в конце прошлого года.

«СП»: — Проект Союзного государства многими в России воспринимается как объединение двух стран при единственном президенте. Объединение с Беларусью могло позволить Владимиру Путину оставаться еще на два срока без угрозы для легитимности. Каким Союзное государство видит Александр Лукашенко?

— Если бы вариант, который вы проговорили, действительно реализовался, то, я думаю, что Конституцию России все равно бы пришлось переписывать, потому что возникло новое государство. Официальная позиция белорусской стороны такова: мы за Союзное государство, мы готовы к процессу интеграции, но мы понимаем эту интеграцию совсем по-другому.

Как говорил Лукашенко, надо строить союз не с крыши, а с фундамента. Сначала нужно создать равные хозяйственные условия для субъектов хозяйствования, то есть, перейдя на понятный язык, надо сначала сделать так, чтобы Беларусь получала российские нефть и газ на по внутрироссийским ценам. Белорусская продукция должна без проблем поступать на российский рынок, чтобы не возникали постоянные конфликты с Россельхознадзором, который постоянно цепляется к белорусской продукции, и возникают конфликты. Только когда это все реализуется, можно будет говорить о какой-то политической интеграции.

Если мы говорим о единой валюте, то опять же Лукашенко подчеркивает, мол, хорошо, давайте, но на условиях равноправия. То есть голос России и голос Беларуси должны быть равными. А все наднациональные органы должны основываться на принципах паритета.

Россия никогда не пойдет на такие условия, собственно говоря, на этих процедурных моментах все блокируется. Я думаю, что белорусские власти, особенно Лукашенко, не хочет никаких наднациональных органов, не хочет реальной интеграции, потому что любая интеграция, любые наднациональные органы это ограничение власти. Для авторитарных лидеров власть это все, они не хотят делиться даже маленькой долей власти. Поэтому так плохо получается объединение государств с авторитарными режимами. Реальная интеграция может происходить между государствами, где есть демократия. Авторитарные лидеры властью делиться не любят, я думаю, это главная проблема.

«СП»: — В народе к Союзному государству относились плохо?

— Для большинства населения без разницы, что там написано в документе о
создании Союзного государства, который был подписан еще в 1999 году. Кто же его читал? В реальности была реализована только социальная сфера. Белорусы, которые едут работать в Россию, живут в России, пользуются политически теми же правами, что и россияне, и наоборот. Это и пенсии, и социальная защита, здравоохранение, возможность учиться в ВУЗах. В Белоруссии россияне даже имели возможность участвовать в местных выборах — имеет право голосовать. Социальная сфера более или менее реализовалась и для большинства белорусов и ситуации вполне комфортная. Когда в риторике государственных СМИ речь идет о Союзном государстве, то речь идет о том, чтобы сохранить существовавший статус-кво.

Под Союзным государством люди понимают разное, когда этот договор был подписан предполагалось, что Союзное государство — это какая-то переходная форма на пути к полному объединению. Я думаю, Лукашенко планировал, что в рамках Союзного государства он сможет претендовать на кремлевский посад и шапку Мономаха. Это было во времена Ельцина, который был уже старым больным и непопулярным, тогда как Лукашенко был молодой энергичный и популярным даже в России. Но потом пришел Путин и Лукашенко понял, что калитка в Кремль закрыта и очень сильно охладел ко всем этим вещам. Отказался от введение единой валюты, от других реальных шагов по интеграции. В принципе, 20 лет этот формат вполне устраивал и Москву, и Минск, пусть не на 100%, но эта схема работала. В Беларуси ее назвали: газ и нефть в обмен на поцелуи.

«СП»: — Хочется понять, какую конкретно выгоду хотели извлечь из Союзного государств в Кремле?

— О том, что реально хотел получить Кремль от объединения с Беларусью, идут дискуссии. В российском экспертном сообществе есть разные мнения, но то, что с помощью объединения Путин собирался решить проблему 2024 года, я думаю, это факт. Лукашенко, кстати говоря, это подтвердил в публичных выступлениях. Путин, мол, это предлагал, но я отказался. Это была задача максимум, решить ее не получилось.

Я думаю, теперь Кремль реализует задачу минимум: попытаться сэкономить и
отказаться от экономической помощи Беларуси, потому что но и в самой России есть серьезные проблемы. Дальше продолжать поддерживать в таких масштабах Беларусь нет никакой необходимости, учитывая, что Минск не хочет идти по пути объединения. Москва реализует задачу минимум и резко сокращает экономическую помощь, что не нравится белорусскому руководству, потому что эта поддержка была важным элементом для сохранения белорусской социальной модели, нереформированной экономики, авторитарной политической системы. Без российской помощи удержать эту модель будет достаточно сложно.

«СП»: — Как вы охарактеризуете сегодняшние отношения Путина и Лукашенко?

— Отношения очень конфликтные, я думаю, что существует даже психологическая несовместимость двух лидеров, хотя оба режима авторитарные. Все-таки у них разные биографии, политический бэкграунд и стиль. Мне кажется, отношения у них достаточно конфликтные, что время от времени выливается в публичное пространство. Лукашенко не раз очень резко говорил о Путине, иногда даже грубо. Путин таких вещей себе пока не позволяет.

«СП»: — Летом в Беларуси будут президентские выборы. Есть ли реальная оппозиция? Какое отношение у граждан к Лукашенко? Есть ли какие-то хронические проблемы, которые при Александре Григорьевиче не решить?

— Нужно понимать, что реальных выборов в Беларуси нет уже с 1996 года, а чем
закончится очередные выборы, я думаю, все в Беларуси знают, что Лукашенко получит свои 80% голосов. Кто будет его спарринг-партнерами, сколько голосов им насчитают — это какое-то имеет значение, но не решающее.

Выборы в Беларуси пройдут в августе, поэтому я не думаю, что будут какие-то неожиданности в ходе этой кампании. Оппозиция расколота, общество не верит в выборы и чем дальше, тем меньше людей идут голосовать. Я думаю, что если бы выборы были свободными, то Лукашенко бы проиграл, потому что он очень непопулярен сейчас. В том числе в связи с тем, что уже десять лет средняя зарплата никак не может выйти на уровень 500 долларов — она доходит и снова падает. Люди понимают, что ситуация безнадежна и при Лукашенко эту проблему не решить. Самое главное, чем недовольны белорусы, социально-экономическое положение. В Белоруссии огромный государственный сектор, по разным оценкам, от 50 до 60−70% ВВП. Он неэффективен, нерентабелен, в значительной мере поддерживается за счет бюджета.

Чтобы поддерживаться уровень жизни, Беларусь залезает во внешние долги — это и Россия, и Китай, международные финансовые организации. Белорусская социальная модель с доминированием госсектора, с попыткой ручного управления неэффективно и ее нужно реформировать. Лукашенко отказывается категорически это делать, потому что считает эту модель оптимальной для удержания власти. Любые экономические реформы это риски, и он считает, что риски от сохранения статус-кво ниже, чем риски от каких-то реформ.

Вторая проблема — авторитарная политическая система, где власть
выбирает саму себя, и общество фактически не имеет прямого влияния на политику, которая не подотчетна, не подконтрольна и не избираема обществом.