Запад обсуждает сценарии госпереворота в Кремле: От кого Путину ждать удара в спину

Зарубежная пресса продолжает обсуждать сценарии госпереворота в России. Одно из последних заметок на эту тему стала статья под названием «Трудные времена в Кремле: слухи о перевороте в России» в турецкой T24. Автор вновь разбирает привычный набор страшилок вокруг падения рейтинга Владимира Путина, экономического кризиса на фоне пандемии коронавируса, борьбы «башен Кремля».

Почему это происходит, почему российская власть так не дает покоя зарубежным СМИ? Об этом мы спросили у наших экспертов.

—  В любой непонятной ситуации сегодня прозападные силы начинают «звонить» о вероятности госпереворота в России, — отмечает директор Института свободы, член бюро президиума политсовета партии «Родина» Федор Бирюков.

 — Пример турецкого журналиста особенно курьёзен, поскольку именно Москва в недавнем прошлом помогла Анкаре справиться с реальной попыткой госпереворота в Турции. И я очень сомневаюсь, что это надо было делать.

«СП»: — Но не только в Турции говорят об этом…

—  Фейки о то ли предотвращённом, то ли готовящемся в России перевороте сегодня в мейнстриме зарубежных и даже отечественных СМИ. Но это говорит лишь об информационном голоде и политической ангажированности.

Зачастую эти фейки запускаю сами кланы правящей российской элиты, чтобы поднять волну государственной реакции и обезопасить себя прежде всего от своих конкурентов в правящем истеблишменте.

В целом же госпереворот у нас возможен в случае усиления политического кризиса. Поводов масса: и коронавирус, парализующий экономику; и монополия одной партии в политическом пространстве; и доминанта либерал-бюрократов в социально-экономическом блоке правительства. Но при этом необходимы ещё два важных составляющих фактора: активное внешнее вмешательство и сильный ресурс уличной оппозиции. На сегодняшний день эти взрывные компоненты отсутствуют.

Но это не отменяет самой проблемы: сомнений массовой части народа в эффективности и правомочности федеральной власти. Региональным же властям люди давно не доверяют. И вот этот политический нигилизм угрожает Москве. Равно как и засилье во власти либерально-русофобских кадров, готовых выступить новыми «лжедмитриями», если уговорят Запад на решительные действия.

— На Западе не любят Путина, и очень хотят, чтобы он ушёл, — напоминает старший преподаватель кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ Вадим Трухачев.

— Некоторые не любят его и на мусульманском Востоке — в той же Турции. Так что за слухами прежде всего стоят его недоброжелатели, среди которых могут быть и бывшие при власти прозападные российские оппозиционеры. Свержение Путина (именно «свержение», а не его собственный досрочный уход, скажем, при достижении 70-летнего возраста или для передачи власти преемнику на два-три месяца до выборов 2024 года) кажется фантастикой. Он слишком многих во власти устраивает, и является компромиссной фигурой между разными группами влияния.

«СП»: — Автор отмечает, что уровень поддержки, которой пользуется Путин, снижается. При этом он более, чем высок, реальной оппозиции в стране нет…

— Падение рейтингов грозит тем, что «Единая Россия» может потерять большинство в Госдуме в 2021 году. Туда может попасть с результатом в 5−6% прозападная либеральная оппозиция. Может (при наличии соответствующих обстоятельств) заявить о себе русская националистическая партия, или же в эту сторону сместится ЛДПР. «Справедливая Россия» может сместиться в сторону европейской социал-демократии. Может появиться партия православных патриотов. Всё это ослабит власть, но не свергнет её. Тем более это не означает досрочный уход Путина. Максимум — невыдвижение его в 2024 году. При том, что само это выдвижение отнюдь нельзя считать делом предрешённым.

«СП»: — Главный редактор журнала «Внешнеэкономические связи» Максим Федоренко утверждает, что реализуется трехэтапный план отстранения Путина от власти. Санкции Запада, падение цен на нефть и ситуация с коронавирусом — это первый этап. В дальнейшем последует изоляция Путина и объявление чрезвычайного положения, а затем перестройка внутриполитической системы России с целью интеграции страны в глобальную экономику.

— Это из области фантастической теории заговора. Россия — не банановая республика, чтобы внешние силы так легко могли бы произвести переворот. Прозападные силы в России есть, но наиболее горячие западники имеют крайне слабую поддержку внутри страны. Описанное автором может произойти только в более мягкой форме — прихода к власти более удобного для Запада преемника, который заявит о желании улучшить отношения. Но торговать российской территорией или просто принимать любые западные ультиматумы он не станет. Кроме того, не следует сбрасывать со счетов тот факт, что в элите есть мощная антизападная группа, которая сидеть, сложа руки, не будет.

«СП»: — Один из руководителей Изборского клуба Виталий Аверьянов недавно утверждал, что Путин предотвратил переворот олигархов. Можно ли в это поверить?

— «Изборский клуб» и входящие в него эксперты настроены радикально антизападно (в большинстве своём). И они порой преувеличивают влияние «мировой закулисы» и силу «либеральной башни» Кремля. Конечно, они опираются на пример времён Горбачёва и Ельцина, но сейчас всё же другое время. Условные либералы во власти не столь сильны, чтобы устроить переворот. Да и Путин во многом и их тоже устраивает.

Российская власть не привыкла рассказывать о каждом чихе внутри себя, отсюда и множество слухов. Система, замыкающаяся на одного человека, имеет множество изъянов, и по мере приближения ухода Путина вопрос о некотором перераспределении полномочий и роли институтов власти (а не личностей) встанет ребром. Эта система постепенно исчерпывает себя, и передача полномочий по борьбе с коронавирусом губернаторам — одно из проявлений этого.

Реакция на коронавирус разнится по регионам, но в большинстве случаев ограничения кажутся избыточными. С другой стороны, Россия не находится в числе лидеров по смертности. Значит, некоторые ограничения вроде ношения масок в многолюдных помещениях всё-таки нужны.

Политический подъём Собянина — вещь маловероятная. По всей видимости, потолка карьеры он не достиг, но для избрания главой государства у него слишком высокий антирейтинг. Да и лет ему уже за 60. Мишустин пока мало находится на виду, чтобы о нём можно было говорить как о серьёзном преемнике. Поживём — увидим.

Борьба с коронавирусом ведётся с большими ошибками. Цифры в ряде национальных республик (иногда и в русских регионах тоже) местами кажутся неправдоподобно низкими. Тем не менее, российский опыт здесь — отнюдь не самый плохой, и антипримером для всего мира мы точно не стали. В ряде куда более зажиточных стран дела идут намного хуже. Так что наш опыт — как стакан, который может быть наполовину пуст, а может считаться наполовину полным. С серединки на половинку, туда-сюда. Однако борьба с экономическими последствиями коронавируса станет для власти настоящим вызовом. Если люди действительно потеряют в доходах, утратят работу — недовольство вырастет, и на происки Запада его списать не удастся.

— Турецким журналистам проще прогнозировать вероятность государственного переворота, потому что их страна пережила подобный сценарий в 2016 году, — считает политический аналитик Фонда развития институтов гражданского общества «Народная Дипломатия» Евгений Валяев.

— Тогда революции не произошло, но те события повлияли на дальнейший вектор развития Турции, которая стала критичнее смотреть на отношения с Западом. Для них подобные события, особенно после Арабской весны, не выглядят фантастическими. Поэтому размышления турецкого обозревателя пропущены через призму его мировосприятия. Также стоит учитывать, что турецкое общество сейчас негативно настроено к России. Это связано с тем, что официальная пропаганда почти прямым тестом указывает на то, что Москва в двух конфликтах: в Ливии и Сирии, ведет военную активность против Турции. В связи с этим, статья журналиста о том, что в России может произойти переворот, должна обрадовать турецкого читателя.

«СП»: — Рейтинг Путина действительно падает…

— Когда происходят рассуждения о рейтинге политиков, то нужно понимать, что не существует какой-то единой методики подсчета этого числа. Электоральный рейтинг или рейтинг поддержки, персонифицированный опрос или нет — существует много видов подсчета рейтинга политиков, поэтому у социологов, особенно если они работают по государственному заказу, есть возможность для маневра.

В России за прошедшие 30 лет так и не было сформировано активное гражданское общество, на мнение которого бы ориентировались политики. По этой причине политики не сильно задумываются о своем рейтинге, да и о своей репутации в целом. Важнее оказываются корпоративные ценности закрытой элиты, а общественные настроения находятся в этой парадигме на второстепенных ролях. Пока это положение не изменится, то не стоит преувеличивать значение уровня поддержки. Можно предполагать, что если цифры поддержки упадут даже до критических значений, то публично об этом говорить никто не будет, все-таки в России не хватает независимых социологических служб. В таком случае на первый план выходят общественные настроения активного меньшинства, которые могут даже не иметь ничего общего с настроениями общества в целом. Именно поэтому мы видим неоправданное давление на российскую оппозицию, которая вроде бы и без этого не показывает серьезных цифр, но всё равно кремлевские политтехнологи продолжают делать всё, чтобы рейтинг оппозиционных политиков не рос.

«СП»: — Но кто-то в российских элитах может захотеть взять власть?

— Рассуждения о том, что власть в России могут взять военные, не стоит воспринимать буквально. Даже Министр обороны Сергей Шойгу не является выходцем из военных, ведь он пришел на эту должность как гражданское лицо. Деление элиты на силовиков и либералов стоит воспринимать условно. Это сделано для упрощения понимания политических процессов широкими массами. Само политическое устройство даже внутри закрытой элиты раздроблено на куда более мелкие кланы и группы влияния, которые могут менять свои настроения в зависимости от новых вводных.

Если рассуждения о клановой борьбе силовиков и либералов внутри элиты можно хоть как-то объяснить, то утверждения о существующем подробном плане отстранения Путина от власти выглядят настолько же реалистично, как и «план Даллеса». Выбор внешнеполитической модели поведения зависит не сколько от настроений внутри элиты, сколько от складывающегося положения дел на внешней арене. За 20 лет мы видели разного Путина — и того, который хочет дружить с Западом, и того, который конфликтует с ним. Но этот выбор складывался от объективных показателей. Россия не может считать Запад своим главным партнером, так как существует санкционный режим и разногласия по вопросам мировой безопасности.

Это совсем не значит, что Россия прекращает контактировать с западными странами. Ситуация может быстро измениться, ведь Китай может выйти на первые роли главного раздражителя Запада. Среди элиты есть люди, которые хотели бы сохранить с Западом более тесные отношения, а есть те, кто хотел бы плотнее контактировать с Китаем — это нормальная ситуация. России нужно стараться соблюдать баланс.

Нельзя сказать, что Россия полностью утратила свою прозападную ориентацию. Это сложно сделать, так как мы исторически являемся частью европейской цивилизации. Я бы назвал выбор между Европой и Китаем фиктивным. Наличием такого выбора мы скорее стараемся пугать Запад, спекулируя нашим гипотетическим поворотом на Восток. В любом случае проект Северного потока-2 и российская помощь европейским странам во время коронакризиса говорят о нашей тесной связи с Европой. Даже ругань со странами Восточной Европы выглядит как обмен претензиями внутри семьи, чем посторонних и безразличных друг к другу сторон.

Существующие непонимание России и Европы обусловлено скорее нашим советским периодом, когда мы долгое время были оторваны от остального мира. За это время накопилось множество стереотипов, которые необходимо преодолеть. Но стереотипное мышление — часть человеческого мышления, это попытка упростить окружающий мир. Поиск русофобии в любом мнении о России, высказанном на Западе, вообще стал главной целью нашего внешнеполитического ведомства, что нельзя считать конструктивной работой.

Многие политические комментаторы пытаются придавать какой-то дополнительный смысл буквально каждому сказанному в Кремле слову. Когда Мишустин заболел коронавирусом, то его тут же отправляли в отставку, а Белоусову пророчили место будущего номер два. Мишустин выздоровел и вернулся на должность, и никто уже тот сценарий не рассматривает. Но это не значит, что коронавирус не повлиял на расклады внутри российской элиты. Политическая капитализация Собянина однозначно выросла, он продемонстрировал свою эффективность внутри элиты. Важно не путать это с рейтингом среди населения. Среди москвичей вполне вероятно рейтинг Собянина за прошедшие два месяца даже упал, так как многие недовольны затяжным карантином и путаницей с пропускным режимом. Но внутри элиты Собянин выглядел наиболее последовательным управленцем, который демонстрировал, что ситуация у него под контролем и он понимает, что делает. С этим стресс-тестом не справились многие региональные лидеры, поэтому можно прогнозировать продолжение кадровых перестановок среди губернаторов и членов правительства.

Этап, который последует за снятием карантина по стране, для властей и лично Путина будет очень важным. Процесс преодоления кризисных явлений станет важнейшим делом, отчего и будет зависеть рост или падение рейтинга власти. Темы конституционной реформы и тем более проведение отложенного Парада Победы станут для людей абсолютно второстепенными. На первые роли выходят социально-экономические вопросы, тема внешней политики и идеологические споры отойдут на второй план.

Новости мира: Путин и Эрдоган провели телефонный разговор