ФСБ будет закрывать неугодные сайты без суда

ФСБ предложила дать российским силовым структурам возможность закрывать экстремистские интернет-сайты в трехдневный срок. В поправках к действующему закону «Об информации, информатизации и защите информации», предложенных ведомством, говорится, что интернет-провайдеров следует обязать приостанавливать действие домена по письму из прокуратуры.

Блокировка домена может осуществляться на срок не более месяца, после чего, если дело об экстремизме было закрыто или суд признал содержание сайта законным, доступ к нему должен быть восстановлен.

Что несет с собой подобная цензура, рассуждает член правления «Мемориала» Александр Черкасов.

«СП»: — Александр Владимирович, чем опасны поправки ФСБ?

— В предлагаемых поправках есть принципиально важный момент: по сути, предлагаются внесудебные репрессии. Потом, что характерно, эта последняя инициатива ФСБ укладывается в ряд подобных предшествующих инициатив.

Я имею в виду нашумевший законопроект о расширении полномочий ФСБ, принятый Госдумой в первом чтении, согласно которому спецслужба получает право на вынесение официальных предупреждений в адрес людей, по оперативной информации занимающихся экстремистской деятельностью. (Добавим, что к закону прилагалась пояснительная записка, в которой объясняется, зачем нужно расширение полномочий органов: «Отдельные средства массовой информации, как печатные, так и электронные, открыто способствуют формированию негативных процессов в духовной сфере, утверждению культа индивидуализма и насилия, неверию в способность государства защитить своих граждан, фактически вовлекая молодежь в экстремистскую деятельность»). Предупреждение — это также действие, которое лежит вне уголовно-процессуального кодекса.

«СП»: — О чем это говорит?

— Я считаю, есть основания говорить о едином процессе, который выводит ряд ситуаций за рамки правового поля. В судебном процессе сторона, которой предъявляют обвинения, как-то защищена, ей обеспечены какие-то права. В случае блокирования сайтов по суду — если это, действительно, состязательный процесс — обеспечено представление интересов стороны, к которой у государства имеются претензии. Но в случае внепроцессуальных действий не может и речи быть о защите прав.

Тенденция вынесения проблем из судебного поля во внесудебное, из следственного — в оперативное, из регламентированного — в нерегламентированное, создает предпосылки для совершения произвольных действий, которые невозможно обжаловать.

«СП»: — Рассмотрим пример. Допустим, сайт получает бумажку из прокуратуры, в которой сказано, что его блокируют. Месяц длится разбирательство, и суд, допустим, приходят к выводу, что сайт — не экстремистский. А как же закон о СМИ, в котором для закрытия сайта предусмотрена судебная процедура?

— Эти поправки выводят ситуацию из правового поля во внесудебную сферу, административную. Назначение административной репрессии не предполагает наличие судебного решения.

«СП»: — Вернемся к примеру. Сайт месяц был заблокирован. За это время разбежались рекламодатели, он потерял часть своей аудитории. Можно ли будет взыскать с государства понесенные убытки, если окажется, что сайт — не экстремистский?

— Подозреваю, пытаться можно. Но главное, учитывая наши «неподкупные» времена, угроза закрытия сайта под предлогом борьбы с экстремизмом станет, полагаю, еще одним средством давления, еще одним коррупционно-емким механизмом.

«СП»: — Что вы имеете в виду?

— СМИ все сильнее уходят в интернет, и нефункционирование сайта для них — огромная проблема. И кто может гарантировать, что такие предостережения, от столь закрытых структур не будут таким же средством «машинного доения» — как правила дорожного движения на дорогах страны? Если смотреть на коррупционную емкость административной репрессии, она весьма велика. Потом, кто может гарантировать вас от заказа конкурентов? Поскольку это внесудебная процедура, на таких угрозах можно успешно играть.

Такого рода административные репрессии опасны. В государствах Африки, Латинской Америки, или там, где мы с вами находимся, это может превратиться в еще одну банальную кормушку.

Другое мнение

Евгений Ихлов, руководитель информационно-аналитической службы движения «За права человека»:

— В истории России так уже было. После революции была, так называемая, «революционная законность» — оппозицию сажали, расстреливали, высылали, но это была как бы импровизация — временными декретами, постановлениями. А в 1928 году приняли знаменитую 58 статью, и 10 литерных преступлений, где самое страшное было- «Контрреволюционная троцкистская деятельность». Сейчас то же самое происходит — кодифицируют все, что было ранее.

ФСБ закручивает гайки

Помимо права на вынесение предупреждений, ФСБ, похоже, пытается еще и сильно расширить рамки закона о гостайне. Несколько дней назад в СМИ появились сообщения о поправках к закону «О государственной тайне» (эксперты считают поправки также были подготовлены ФСБ, хотя вносит их правительство). Эти поправки подразумевают внесение в список секретной информации сведений «о формах, методах и условиях организации и планирования террористической деятельности», а также «о результатах финансового мониторинга в отношении организаций и физических лиц», которые подозреваются в финансировании экстремистской деятельности и терроризма".