Досрочные президентские выборы уже в следующем году, или На что указывает «болезнь» Навального?

На границе между жизнью и смертью Алексей Анатольевич обзавелся таким объемом интереса к своей персоне, какой в здоровом состоянии оппозиционеру, наверное, и не снился: так, согласно данным Google Trends, по статистике поисковых запросов он обогнал не только белорусского президента, последние несколько дней лидировавшего в инфополе, но и нашего, российского. Впечатляет? Еще как.

А если к этому добавить еще и то, что в телефонных разговорах с Владимиром Владимировичем свою озабоченность состоянием Алексея Анатольевича выразили глава Евросовета Шарль Мишель, президент Франции Эммануэль Макрон, его финский коллега Саули Ниинисте, а также канцлер Германии Ангела Меркель, причем именно после разговора с последний Навальный был транспортирован в берлинскую клинику — как гость канцлера! — то картинка вырисовывается, поистине, эпичненькая, говорящая, прежде всего, о масштабе и политическом весе оппозиционера. И одновременно с этим поднимающая ряд вопросов: было ли это отравлением и, если было, то кто за ним стоит, иначе — для чего потребовалось убирать Навального, прекрасно понимая, какую шумиху это вызовет?

Итак, напомним, 20 августа в самолете, летящем в Москву из Томска, Алексею Анатольевичу резко поплохело, из-за чего лайнер экстренно сел в Омске, в больницу скорой помощи № 1 которого Навальный и был госпитализирован в критическом состоянии, проще говоря — в коме, из которой покамест так и не вышел.

Сторонники Навального, а также оппозиционные политики и политологи, не дожидаясь официального заключения (да кто поверит нашей медицине, особенно, когда случай политический?!), в один голос заговорили об отравлении (симптоматика и вправду напоминает отравление полонием). И даже назвали подозреваемых (в этом мнения тоже удивительным образом сошлись):

«Отравление Навального, понятно, что это — политическая террористическая акция. И подозреваемых тут немного. Собственно, подозреваемый один — это власть. Когда я говорю власть, я не называю какую-то персоналию конкретную. Власть разделена на разные группировки, которые борются между собой, поставляя друг друга, пытаясь друг другу помешать каким-нибудь образом. Совокупность этих хищников, которые пожирают нашу родину, отбирают у нее настоящее и будущее, — вот та совокупность и есть главный подозреваемый в этом политическом, безусловно, преступлении», — озвучил позицию большинства известный журналист и политик левого толка Максим Шевченко.

Логика, на первый взгляд, в этом есть: Навальный у многих, включая высокопоставленных чиновников и глав госкорпораций, стоял как кость в горле, являясь таким своеобразным инструментом, то есть беря на себя эту роль в своих исключительно целях, в межклановых кремлевских разборках. Когда одной из башен нужно было провести информационную атаку на другую — она тут же прибегала к его помощи, чем Алексей Анатольевич беззастенчиво пользовался, работая на свой имидж революционера и разоблачителя, став, по сути, несистемно-системным элементом системы. Очень влиятельным, отметим, элементом, в принципе, вполне сопоставимым по общественному влиянию, пожалуй, с верхушкой, если не лидерами некоторых парламентских партий. По крайней мере, количество собравшихся на митингах Навального в разы превышало число тех, кого могла мобилизовать та же ЛДПР, про «Справедливую Россию» — вообще молчим.

Но у этого «первого взгляда» есть и обратная сторона, с которой, если предположить, что Навальный все-таки был отравлен, очевидно, что Кремлю его ликвидация (ибо если самолет экстренно не сел в Омске, то политика бы уже не было в списке живых) несет больше минусов, чем плюсов, поскольку совершенно ясно, что именно его, Кремль, и обвинят в устранении оппозиционера.

И вот здесь начинается самое интересное. Ведь если Кремль сознательно решился на «операцию», значит плюсы значительно превосходили минусы. А такое могло быть только в единственном случае: если на ближайшее время намечаются… да-да, досрочные президентские выборы.

Пару недель назад телеграм-канал «Кремлевский безБашенник» вновь поднял тему досрочных выборов в Госдуму, которые якобы намереваются провести в марте следующего года, а вместе с ними, чтобы сэкономить, и досрочные президентские.

И снова же, на первый взгляд, это может показаться абсолютнейшей глупостью: зачем это нужно, если у Владимира Владимировича еще остается три года до 2024?

Тут сама собой всплывает версия об ухудшении здоровья президента. Выборы — переизбирается, понятно, Путин, точнее, его полномочия просто пролонгируются — решают одну важную проблему — проблему времени: у власти появляется шесть лет, чтобы, не думая ни о чем другом и не отвлекаясь на пустяки, провести транзит власти в тени Владимира Владимировича, предохраняя систему от сбоев и перегрузок.

А при чем тут Навальный?

Да при том, что, во-первых, при подскочившем народном запросе на перемены он мог бы сильно встряхнуть систему, если бы в очередной раз предъявил свои права на высший пост. Понятно, что его не пропустили бы, но политическую турбулентность это могло бы взвинтить до небес, ведь в чем в чем, а в узнаваемости и известности Навальному не откажешь. И он в отсутствии других сильных претендентов на пост президента (кто, если не Путин?) мог бы стать символом перемен — как Тихановская в Белоруссии, в конечном итоге делегитимировав «путинский режим». Плюс его сторонники могли бы наплодить для власти немало проблем и на выборах в Госдуму, а так, лишенные «головы» (Навальный выстраивал свою организацию как сугубо вождистскую), серьезной опасности для власти, кроме самых известных, наподобие Соболь, Волкова или Жданова, они не представляют. Тем самым освобождается место для новой оппозиции, проектов АП, тех же «Новых людей», например.

Во-вторых, ликвидация Навального могла быть использована некоторыми силами как дестабилизатор обстановки: «Когда начинался украинский конфликт и когда с точки зрения некоторых сил, Россия начала отжимать Украину, неожиданно в самый разгар событий гибнет Борис Немцов. А сейчас происходит то же самое с Белоруссией и вдруг что-то неожиданное случается с Алексеем Навальным», — обращает внимание на «совпадение» лидер партии «За правду» Захар Прилепин.

И, наконец, в-третьих, ситуация пошла по сценарию «правая рука не ведает, что делает левая», то есть какая-то башня Кремля — по всей видимости, силовая — в обход всех иных инстанций решила перейти к активным действиям, заранее подчищая политическое пространство. К чему? Так все к тому же: к досрочным президентским, возможность которых, кстати говоря, еще в конце прошлого года не исключил лидер КПРФ Геннадий Зюганов.

Какая из этих версий более всего бьется с реальностью — сказать сложно, возможно, комбинация из каких-то двух или даже трех (такая своеобразная многоходовка): например, Семья (либеральный блок) подставляет силовиков, создавая противовес для реализации «белорусского кейса» и одновременно дестабилизируя обстановку в период транзита. Одним ударом по трем мишеням — ну не замечательно ли?

Таким образом, здесь разговор не про выгоду: отсутствие Навального на политическом поле — это необходимость для Кремля или одной из ее башен, которая — не исключено — выступает противником Путина. На что, допустим, обращает внимание* политолог Сергей Марков, напоминая, что Бориса Немцова убили «специально накануне годовщины референдума в Крыму с целью спровоцировать антипутинские волнения, специально перед стенами Кремля», а Анну Политковскую «специально в день рождения Путина, чтобы спровоцировать обвинения» в его адрес. Навальному же — что символично — стало плохо в день убийства Троцкого… Плюс «Кремль ведет последовательную политику на восстановление хороших отношений с Западом», а инцидент с Алексеем Анатольевичем — он, наоборот, направлен на ухудшение. «Поэтому заказчиков отравление Навального рационально искать не в Кремле, а в других местах», — заключает Марков.

Но отравлен ли? Или все-таки «нарушение обмена веществ»? Немецкие врачи уверены, что да: был отравлен.

Но, как бы там ни было, одно можно сказать с уверенностью: транзит власти перешел в активную фазу.