«Россия входит в становление нового мира в разобранном состоянии»

Содержание современности — смена характера деятельности человека и, соответственно, его роли: от управления финансовыми рынками при помощи формирования сознания развитый мир переходит к созданию цифровых экосистем, объемлющих все сферы жизни человека и воспринимающих его как бессмысленного производителя цифрового следа для тренировки искусственного интеллекта.

Современные предтечи этих экосистем — еще обретшие завершенную тотальность социальные платформы, то есть соцсети, используемые для управления при помощи определения чувств и настроений масс людей.

Соответствующая реструктуризация глобального управляющего класса, маскируемая укреплением и огосударствлением его китайского сегмента, заключается в усилении и самоосознании цифрового капитала (или, по-старому, капитала социальных платформ), его обособлении от породившего его финансового спекулятивного капитала и, в перспективе, заключения им союза против своего «родителя» с подавляемым банкстерами капиталом реального сектора.

Понятно, что это вызовет реструктуризацию современных глобальных проектов, объединяющих фрагменты групп глобальных капиталов (часто действующих по принципу «внутривидовая борьба острее межвидовой») со служащими их оргструктурой государствами и группами государств. Группы финансовых спекулянтов (банкстеров) будут пытаться овладеть фрагментами индустриальных экономик, необходимых им в качестве базы, — и через некоторое время вычищаться оттуда группами цифрового капитала.

Сегодня мы в начале первой фазы этого цикла: капиталы английского Сити крепят свое влияние в индустриальной Франции с ее иберийскими окрестностями, базирующиеся в США инвестфонды закрепляются в Германии и Юго-Восточной Азии, китайский инвестиционный капитал пропитывает собой весь мир.

На этом фоне новый британский проект, компенсирующий энергией и агрессивностью скудость ресурсов, демонстрирует готовность вместе с Китаем снести старую Европу (для Китая она промышленный конкурент, а для Англии политический), используя для этого пока не освоенную Китаем энергию политического ислама, и заполняет геополитический вакуум, порождаемый гниением российской бюрократии, турецким проектом Великого Турана.

Интересен враждебный ему проект возрождения «большой Австро-Венгрии», пока заметный в основном в культурно-управленческой сфере, но опирающийся на скрытые ресурсы старой консервативной Европы. Последняя терпит непрерывные поражения с начала ХХ века, но пока еще не сошла на нет совсем и минимум десятилетие будет сохранять субъектность, пусть и мало заметную со стороны.

В США Байден является последней гипсокартонной стеной, ограждающей витрину западной цивилизации от жаждущих снести ее либеральных леваков во главе с Камалой Харрис.

Их миссия — создание хаоса ради «перезагрузки капитализма» в интересах владеющих миром инвестфондов. Часть последних, безусловно, сознает, что эта перезагрузка закончит господство рынка и передаст власть от них цифровому капиталу, — но надеется сохранить свое влияние на него.

Россия входит в этап становления нового мира (похоже, как обычно) в разобранном состоянии, погруженная в мелкие по сути внутренние проблемы, в любой момент способные стать фатальными.

Либеральный клан, проигрывая позиционную войну сторонникам развития индустриальной инфраструктуры (не способным, однако, даже помыслить о воссоздании самой индустрии), вполне открыто готовит срыв страны в Майдан с последующим стандартным «цветным сценарием».

Кража пяти лет жизни пенсионной реформой, лоботомия молодежи ЕГЭ, превращение медицины в здравозахоронение ее оптимизацией и насильственная вакцинация десятков миллионов людей под страхом лишения средств к существованию не смогли вытолкнуть народ на улицу, — но попытки будут продолжаться до победы.

На повестке дня, насколько можно судить, массовая насильственная вакцинация детей, фактическое лишение граждан России собственности на жилье (почти принятым законом о «комплексном развитии территорий») и изгнание лиц русской культуры с работы, — а значит, и из жизни массовым завозом гастарбайтеров под прикрытием масштабных инфраструктурных и жилищных проектов.

Личность будущего Порошенко/Пашиняна принципиального значения не имеет, а в бюджете уже сконцентрировано больше годового бюджета (18,8 трлн.руб. на 1 августа) в виде финансового резерва для будущей либеральной диктатуры (то есть диктатуры западных финансовых спекулянтов в стиле 90-х; в силу запаздывания развития России они могут прийти к власти в союзе с цифровым капиталом, воспроизведя победу Байдена).

На этом стратегическом фоне разумная (похоже, исчезающе малая) часть российской правящей тусовки всецело погрузилась в интеллектуальную игру «транзит власти», то есть в попытку предугадать выбранного Путиным преемника, — в идеале до самого Путина.

Специфика личности последнего (в частности, по понятным причинам не воспринимаемая окружением глубокая самоирония) делает этот выбор не столь хаотичным, как у Ельцина (метавшегося от Немцова до Степашина), — но не более предсказуемым в силу колоссальной изменчивости внутреннего и, что самое главное, внешнего баланса сил.

При этом окончательный выбор и по личности, и по первоначально оставляемым ей полномочиям (ибо ключи от реальной власти Путин, если будет в силах, должен будет забрать с собой на специально созданный для этого синтетический пост) будет сделан — и с высокой степенью вероятности проявлен — уже в 2022 году.

С одной стороны, это позволит испытать преемника шквальной атакой всех испуганных и обиженных его выбором групп влияния, с другой — осуществить глубокую трансформацию власти (а отнюдь не банальный ее «транзит») в опережающем режиме, резко снижающим возможности этих групп.

Собственно, стратегический смысл выборов и некоторых иных действий 2021 года видится сейчас в попытке создания ряда платформ для гибкой и разнообразной поддержки этой трансформации, — но, как обычно бывает при реализации стратегии тактиками, «что-то пошло не так».