Абхазия не хочет видеть Росгвардию у себя в стране

МВД Абхазии не будет подписывать с Росгвардией проект соглашения об охране правопорядка в республике, поскольку конституция запрещает передавать такие вопросы в ведение иностранных структур, заявил глава ведомства Роберт Киут.

«Проект соглашения о сотрудничестве между Федеральной службой войск национальной гвардии РФ и МВД Республики Абхазия, в последние дни обсуждаемый в абхазском обществе, не подлежит подписанию», — сказал он.

По словам главы МВД, Конституция и в целом законодательство республики не позволяют, «чтобы общественную безопасность и порядок в стране обеспечивали правоохранительные органы иностранного государства».

Киут также отметил, что в распоряжении МВД Абхазии и других ее силовых структур достаточно личного состава для охраны общественного порядка, обеспечения общественной безопасности, борьбы с терроризмом и экстремизмом, контроля оборота оружия, охраны имущества физических и юридических лиц, частной охранной и детективной деятельности.

Проект, о котором идет речь, вызвал большой резонанс в Абхазии, в том числе среди оппозиции. Оппозиция постоянно критикует власть за излишнее сближение с Россией.

Поводом может стать все, что угодно, к примеру, передача в собственность госдачи. Это приводит к массовым митингам, которые нередко приводят к смене власти, и тогда уже новая оппозиция (бывшая власть) критикует новую власть (бывшую оппозицию) ровно за то же. Это сильно мешает интеграции, но как вырваться из этого круга?

— Как известно, в официальном заявлении пресс-службы МВД Абхазии сообщалось, что «проект соглашения направлен на установление обмена опытом по актуальным направлениям взаимодействия, подготовки кадров на базе учебных заведений и учебных центров Росгвардии, проведения совместных учебно-методических сборов и тренировок, а также развитие информационных технологий и обмена законодательными и иными нормативными правовыми актами в области обеспечения правопорядка», — поясняет директор по аналитическим проектам Агентства политических и экономических коммуникаций Михаил Нейжмаков.

— При этом в соцсетях активно обсуждалась версия, что документ также предусматривает сотрудничество «по охране общественного порядка». Тем не менее, глава МВД Абхазии Роберт Киут в своем комментарии еще от 10 февраля отмечал, что проект соглашения не предусматривает физического присутствия сотрудников Росгвардии в республике — то есть их вовлечения в выполнение каких-то служебных задач в этом государстве.

В целом же, чем плотнее взаимодействие между ведомствами двух государств (и чем лучше прописана для этого правовая база), тем больше возможностей сделать такое взаимодействие более долгосрочным, создать для этого дополнительные «несущие конструкции». Подготовка кадров из Абхазии в российских профильных учебных заведениях — инструмент, решающий, в том числе, такую же задачу.

Причем, если бы такое соглашение действительно прописывало возможность развертывания подразделений Росгвардии в Абхазии (что, снова напомним, не было официально подтверждено), это создавало бы не только возможности, но и риски с точки зрения российских интересов. В таком случае недовольство из-за любых инцидентов, которые могли бы произойти между местными жителями и сотрудниками российского ведомства (а такие инциденты практически неизбежны при взаимодействии любых правоохранительных органов с населением), проецировалось бы на Москву.

К слову, не будем забывать, что Росгвардия не только ведет работу в ходе массовых уличных акций, но и решает целый ряд других задач. Например, в ее составе — специальные отряды быстрого реагирования, основная задача которых — участие в операциях по борьбе с оргпреступностью.

Впрочем, учитывая, что в Абхазии, по оценкам, в том числе, многих местных жителей, весьма заметную роль играет «серая» и теневая экономика — гипотетическое участие тех же подразделений российского СОБР в операциях против криминальных элементов, действующих в этой стране, тоже могло бы оказать свое влияние, в том числе, на внутриэлитный баланс в этом государстве. Но повторимся снова — официально такие планы не были подтверждены.

«СП»: Действительно ли соглашение ущемляло суверенитет Абхазии? Или стоит учитывать, что оппозиция всегда критикует власть за слишком тесное сближение с Россией.

— Оппозиция во многих странах, скорее всего, настороженно восприняла бы сообщения, что у властей появляются какие-то дополнительные возможности взаимодействия с силовыми структурами другого государства. Даже с учетом, что игроки, находящиеся у власти, в Абхазии периодически меняются.

А раз проект соглашения воспринимался оппозицией, как некий шаг к возможности появления подразделений Росгвардии в республике, это ожидаемо вызвало у них опасения. И дело не только в их вероятных опасениях, что действующие власти республики могут, гипотетически, опереться на некий новых силовой ресурс, но и в том, что в стране могут появиться силовики с другим менталитетом, не принимающие местных правил игры.

Возможно, многие противники соглашения предполагали, что, даже если этот проект не предусматривает появления в республике сотрудников Росгвардии, документ может быть скорректирован в эту сторону в будущем.

«СП»: А властям Абхазии зачем это было нужно? И почему они так легко пошли на уступки оппозиции?

— Возможно, для России было не столь важно форсировать подписание соглашения, а власти Абхазии считали, что лучше уступить в этом вопросе, сосредоточившись на продвижении других инициатив. Например, довольно резонансным является проект закона Абхазии об иноагентах.

Опять же, в МВД Абхазии отрицали, что документ предполагает размещение подразделений Росгвардии в республике, а остальные вопросы взаимодействия между ведомствами можно решить и, например, отдельными соглашениями по каждому вопросу — включая то же обучение кадров.

«СП»: В Абхазии постоянно оппозиция обвиняет власть в том, что та сливает суверенитет в пользу России, далее происходит революция, после чего пришедшая к власти бывшая оппозиции делает то же самое, и уже новая оппозиция (бывшая власть) начинает обвинять их в этом. Как разорвать этот «порочный круг»?

— Вряд ли такой порядок вещей изменится в ближайшее время. Политическая система отражает общественные отношения и сложившуюся структуру экономики Абхазии.

«СП»: Как нам работать с такой страной, где оппозиция диктует волю власти, а та оказывается связанной по рукам и ногам?

— Собственно, это не единственный пример страны с влиятельной оппозицией, имеющей возможность оказывать давление на руководство своей страны и даже сравнительно просто добиваться смены власти с помощью уличных протестных кампаний.

Реализовывать долгосрочные проекты в таких условиях сложнее. Обычная тактика для внешних игроков в таких случаях — активно работать и с правящей группой, и с представителями элит, в данный момент находящимися в оппозиции.

«СП»: Насколько, по-вашему, глубоко Абхазия может позволить себе интегрироваться в Россию? Где красные линии — то, чего делать нельзя ни в коем случае, а где можно искать компромисс? Об объединении или создании подобия Союзного государства не может быть и речи?

— Вряд ли в ближайшей перспективе произойдет вхождение Абхазии в состав России. В Абхазии курс на независимость активно поддерживается местными элитами. Ко всему прочему, снова вспомним про теневой и «серый» сектора в экономике республики, в том числе, связанных с туристической отраслью.

В этих условиях для многих заинтересованных в сохранении статус-кво представителей общественности и местных элит вхождение республики в состав России означало бы более жесткий контроль федеральных правоохранительных органов за ситуацией в этих сферах.

Какие-то инициативы по углублению интеграцией с Россией могут обсуждаться, но многие из них (даже чисто экономического плана) могут встречать сопротивление части местных элит. Вряд ли взаимодействие России и Абхазии примет официальную форму Союзного государства. Скорее, речь будет идти об осторожных шагах Москвы — например, по продвижению определенных соглашений и принятию необходимых законопроектов в Абхазии, которые дополнительно расширяли бы возможности России в рамках работы с республикой.