Ростислав Ищенко: Победить Запад не проблема, проблема — что с ним потом делать

Сегодня, 24 февраля, исполняется ровно два года с момента начала СВО. Тогда всем казалось, что если и будет трудно, то долго трудности не продлятся, «вокруг-украинские» аэропорты закрыли вначале только на неделю. Не угадали.

Затем вмешались западные страны, и там тоже горизонт планирования исчислялся неделями, максимум месяцами: вооружим Украину, врежем по России санкциями — и всё там рассыплется, как карточный домик. Но тоже не угадали.

За два года Россия нарастила мускулы и натренировала мозги, тогда как Запад переживает внутренние распри и тяжелые экономические проблемы. И возникает мысль, что в данный момент нам выгодно затягивание конфликта, мол, подождем — и Запад сам загнется. Хорошо ведь, да? Но надежды на то, что стоит западным странам надорваться, и все проблемы России в тот же миг закончатся, в разговоре со «Свободной прессой» развеял политолог, обозреватель МИА «Россия сегодня» Ростислав Ищенко…

«СП»: Ростислав Владимирович, когда начиналась СВО против Украины, то и речь шла лишь об Украине — однако буквально за месяц ситуация трансформировалась в наше противостояние с Западом, с НАТО. И выяснилось, что НАТО вовсе не такое могучее, как нам и им самим казалось, что у западных стран за два года бодания с Россией всё стало достаточно печально, а главное — тенденций к улучшению у них не видать. Можем мы как-то использовать нынешнюю ситуацию себе на пользу?

— Россия начинала нынешнюю кампанию, кстати, не против Украины, а за Украину — и начинала ее ради общей безопасности, а вовсе не только своей. Россия как декларировала, так и продолжает декларировать принцип «неделения безопасности», не может быть, чтобы мне было хорошо, а вам плохо. Если вы чувствуете себя в абсолютной безопасности за мой счет, а я при этом ощущаю себя в опасности, то я буду стараться как-то выйти из этого положения. И в какой-то прекрасный момент вы узнаете, что уже в безопасности не находитесь.

Так что позиция России понятна. Как понятна позиция и Соединенных Штатов, и подчиненного им НАТО. В США внутренняя стабильность зависит от позиции Америки как глобального гегемона, потому что иначе они не смогут обеспечивать избыточное потребление внутри страны. Если позиция изменится, они начнут нищать, и ситуация быстро может принять обвальный характер. То есть им нужно найти некий внешний ресурс, который обеспечивает и гегемонию на планете, и внутреннюю стабильность.

«СП»: То-есть кого-то ограбить?

— Именно. И они рассчитывали найти необходимый ресурс за счет ограбления России и Китая. Поскольку сразу осуществить задуманное не вышло, они подумали, что решат проблему в течение какого-то обозримого промежутка времени.

Когда с обозримым промежутком тоже не вышло, Штаты решили, что вначале ограбят Западную Европу, а уж потом добьют Россию и Китай. Да, Европу они ограбили, но не подумали, что если вы грабите собственного союзника, то сами становитесь слабее.

США ослабили Европу, а свою стратегическую задачу так и не решили. И теперь они оказались в положении цугцванга, осложненного цейтнотом, когда и хода хорошего нет, и времени, чтобы что-то придумать или просто переждать лихую годину, у них тоже нет.

С Китаем разбираться надо, с Россией надо, плюс что-то делать с Ближним Востоком, с Европой — и при этом внутри страны решать многочисленные серьезные проблемы.

«СП»: Нам-то какая беда? Сиди и жди, как мимо проплывет труп врага…

— Вал проблем у нашего противника нарастает, но Россия не должна искать в этом выгоду. Нам надо думать, как не получить взорванное изнутри ядерное государство.

Помните, что больше всего беспокоило Соединенные Штаты в начале 90-х? Распад СССР и растекание ядерного оружия по бывшим союзным республикам. И пока они не собрали его в одном месте, в России, их ситуация очень тревожила. И если сейчас США взорвутся изнутри, и ядерное оружие окажется в нескольких разных штатах, мы тоже будем этим очень обеспокоены.

А проблемы на Западе нарастают. Те же выступления фермеров. Когда это все начиналось, западные специалисты — подчеркиваю, западные — которые хорошо знают все проблемы своих оппозиционного, профсоюзного, альтернативного движений, говорили: ну что фермеры? Выйдут, поблокируют недолго дороги, а потом уйдут — их не поддержит основной массив трудящихся, поскольку у них разные интересы.

И вдруг — фермеры не уходят, более того, их движение становится интернациональным, их поддерживают работники других отраслей, их поддерживают перевозчики и, что вообще казалось невероятным — их поддерживают жители городов, которые фермеры блокируют. Система вошла в резонанс и уже не в состоянии сама стабилизироваться. Она разрушается на глазах.

И все эти проблемы возникли у Запада потому, что вместо договоренностей с Россией он пошел с ней на противостояние, неправильно оценив ни российские ресурсы, ни свои. Но из-за происходящего для России не будет никаких выгод, будут только новые проблемы.

«СП»: О каких проблемах речь?

— Как перед Западом стояла проблема приватизировать то пространство, которое после себя оставил Советский Союз, так и перед нами возникнут аналогичные задачи. Пространство бесхозным не бывает.

Можно сколько угодно говорить, что нам не нужна Украина, нам не нужна Европа, но если оттуда уйдет один хозяин, то непременно должен появиться другой. Особенно если местные народы не в состоянии хозяйствовать сами, такие всегда ищут себе хозяина.

Это судьба лимитрофов, а весь мир — это в основном лимитрофы. Есть от двух до восьми великих держав, в зависимости от критериев величия, а все остальные просто колеблются между ними. И сейчас они будут колебаться в сторону России.

Да, сейчас нам это выгодно, поскольку эти колебания поддерживают нас против Соединенных Штатов. Весь мир не с ними, а 60% мира — уже с нами, и это нам помогает, но…

Но потом мы столкнемся с той же ситуацией, с которой США столкнулись с исчезновением СССР — Штаты стали всемирным гегемоном. Допустим, мы не окажемся в этой ситуации одни — будет Китай, будет еще кто-то, но всё равно — ответственность за мир ляжет на нас. Как минимум — в том числе и на нас. Мы можем ее признать, можем не признавать, но отвечать нам. Люди будут к нам приходить.

Уже приходят — загасить споры, разрешить противоречия, попросить помочь. И когда мы говорим, мол, заняли хорошие позиции в Африке, то это означает — раньше местные ходили со своими проблемами к французам и американцам, теперь же для выяснения, кто там главный вождь, а кто второстепенный, идут к нам. И кого бы ни назначили главным, второй будет обижен. И это тоже становится нашей проблемой.

А дальше — такие же наши проблемы с разрушающимся Западом, с которым тоже что-то нужно будет делать. Они в своей суицидальной деятельности не остановятся, уже пройдя на этом пути много промежуточных финишей, где можно было бы притормозить. И если они весь мир не разрушат, то на пути саморазрушения не остановятся, и с этим нам что-то нужно будет делать. Нам. И не потому, что мы страшно этого хотим или в силу какой-то тяги к благотворительности. Разрушенный Запад — это проблемы нашей безопасности.

«СП»: То есть чем быстрее будет разрушаться Запад, тем больше Россия должна быть готова взять на себя ответственность за мир. И готова не на словах, она должна иметь возможность эту ответственность нести. Чисто технически.

— Безусловно. Власти без ответственности не бывает. И если кто-то переходит в нашу зону влияния, то вместе с властью над ним мы получаем и определенную долю ответственности за него.

Так же, как мы отвечали за весь Варшавский договор, за весь СЭВ и за всю мировую систему социализма. Просто сейчас она будет называться как-то иначе.

Штаты тоже ведь отвечали за своих союзников, но послушайте, что сейчас говорит Трамп в отношении НАТО и европейцев. Ведь это примерно то же самое, что говорили в момент распада Советского Союза.

Мы же кормили республики, теперь они уйдут, и нам даже лучше станет. Он говорит, что не будет поддерживать те страны НАТО, которые тратят на альянс меньше 2% бюджета. Он говорит, что не будет поддерживать Тайвань, поскольку тот украл у американцев промышленность. С одной стороны — вполне прагматичный подход, но с другой — это подход, который лишает Штаты союзников.

Союзники — это не про любовь, это про взаимную выгоду. Должна быть отдача. Либо стратегическое пространство, либо какие-то экономические выгоды, либо еще что-то — но получаем нечто, нам необходимое. И союзники тоже хотят получать какую-то отдачу. Все союзные отношения всегда только так и выстраивались: вы — нам, мы — вам.

Поэтому, как только американские союзники переходят на нашу сторону, вся ответственность за них ложится на нас.

«СП»: То есть не должен нас радовать развал Запада, потому что нам это сулит огромные проблемы?

— Огромные проблемы, да. Поэтому и надо договариваться. Путин стремился договориться с Западом не потому, что он очень любит Запад. Он очень любит Россию, и он не хотел ей лишних проблем. Говорил — давайте договоримся, и все будет хорошо, у вас свой палисадник, у нас свой. Вы к нам не суетесь, а мы вас не трогаем.

Но Запад физически не мог жить в предлагаемом режиме, такую вот они выстроили в последние 30 лет систему. Хотя предложение им делалось весьма разумное. А перестраиваться они не смогли и не захотели.

Дальше перед нами встанет та же проблема, поскольку система, которая боролась и побеждала, и система, которую нужно строить и развивать — это разные системы. Поэтому главная наша проблема не победа над Западом, тем более, что мы эту победу уже видим, а проблема построения будущего мира.

Мира, который будет не просто комфортен и удобен, но еще и всем выгоден.