Предвыборный рынок либералов

Последние недели стали серьезным испытанием для московской оппозиции. Продолжавшийся около трех недель сбор подписей для допуска на выборы в Мосгордуму для большинства из них окончился неудачно. О преждевременном окончании своей кампании заявили такие известные политические деятели, как Илья Яшин, Николай Ляскин, Любовь Соболь и другие менее именитые политики. Всем им не удалось получить одобрение 3% избирателей своего округа, что в пересчете на подписи избирателей составляет, как правило, от 4 до 5 тысяч единиц. Практически все они считают, что установленный московскими властями барьер является «непроходимым», если, конечно, не использовать административный ресурс.

Впрочем, состоятельность данного тезиса опровергают примеры других кандидатов от оппозиции: Максима Каца, Марии Гайдар, Алёны Поповой. Они заявляют, что не только выполнили заявленный минимум, но и превысили его. Так, Попова заявляет, что в итоге ее штабом без учета брака было собрано 7200 подписей. Даже лидер «Демвыбора» Владимир Милов, который хотел идти на выборы в родном Ясенево, утверждает, что также смог бы собрать нужное количество подписей, если бы не рассчитывал на помощь «Яблока» и начал бы кампанию раньше. Гайдар и Кац также не считают барьер непреодолимым, хотя подчеркивают, что для успешного сбора необходимо привлекать подготовленных профессионалов и быть готовым к серьезным финансовым вложениям. Показательно, что МГИК заранее обратился к некоторым оппозиционным кандидатам, которые не предоставили все документы, с просьбой исправить недочеты, чем немало их изумил. Большинство жаловались на сроки и недостаток в «живой силе» — волонтерах и профессиональных сборщиках, которые должны были помогать претендентам на избрание в Мосгордуму. Об административных преградах для сбора подписей говорилось редко. Недобор у оппозиционеров оказался разным. Вера Кичанова, собравшая всего половину от необходимого количества, заявила, что виной тому просчеты ее штаба. Ольга Романова, которая все-таки успела до «часа икс», несмотря на первоначальные сообщения об отказе от продолжения кампании, оговаривается — подписи отданы в избирком, но в них «много технических ошибок не очень опытных, зато хороших людей».

Нередки и выпады в сторону независимых кандидатов, которых либеральные политики подозревают в связях с «Единой Россией» или московской властью. Все та же Вера Кичанова упрекает своего конкурента Ольгу Ярославскую в «забавном» сборе подписей, мол, «ее агитаторов видели буквально раза два-три», но нужное число подписей собрать сумели. В то же время, успешные кандидаты пишут, что эффективность уличных агитаторов довольно низкая, и большинство подписей получают сборщики, совершающие обход квартир. Поэтому судить о корректности собранных конкурентом подписей по числу встреч с его агитатором на уличных пикетах довольно странно.

Помимо традиционных в таком случае жалоб на противодействие властей и обвинений в провокациях оппозиционеры довольно часто прибегают к сравнениям с результатами праймериз «Моя Москва». Критики указывают, что победители предварительных выборов набрали 8 июня меньше голосов, чем независимые кандидаты собрали подписей. Подобные сравнения вызывает у политических наблюдателей недоумение, ведь условия проведения праймериз и сбора подписей различаются кардинально. Участники праймериз проводили минимальную агитационную кампанию, и для голосования было необходимо прийти на избирательный участок. Строго по паспорту и согласно спискам в течение 14 часов, в жаркое 30-градусное воскресенье 8 июня.

Сбор подписей проходил в течении месяца, практически совпадая с первым этапом агитационной компании. Сборщики подписей совершали подомовые обходы, затрачивая на агитацию жителя района в среднем 10−30 минут (по данным А. Поповой), а вопрос о подлинности подписей, собранных за три недели кандидатами остается открытым. Многие оппозиционные кандидаты признают, что показатели забракованных подписей зачастую превышают 20% от общего количества. Также не надо забывать, что на предварительных выборах можно было отдать голос лишь одному кандидату, а подпись за выдвижение — любому числу претендентов. Причем далеко не факт, что люди, отдавшие подпись за того или иного непартийного кандидата, проголосовали бы за него на выборах в сентябре.

Иными словами, говорят знающие эксперты, сравнивать эти показатели было бы допустимо, если бы все оппозиционеры (а не только В. Наганов и М. Гайдар) приняли участие в праймериз вместе с теми, кто в них победил. В этом смысле более логичным стало бы сравнение «подписантов» с многочисленными выборщиками, которые зарегистрировались для участия в праймериз — их было более 300 тысяч. Но тут цифры говорили бы совсем не в пользу независимых оппозиционных кандидатов, поэтому в риторике они их стараются избегать.

Так в чем же причина неудачи оппозиционеров? Как утверждают ведущие специалисты в области электорального поведения, специфика избирательного процесса в нашей стране заключается в том, что население не воспринимает политические выборы как выражение рыночных отношений, в которых предложение выражается в политических программах кандидатов, а спрос — в виде симпатий избирателей. Это вызвано тем, что идеологические характеристики большинства кандидатов размываются. В этих условиях в голове простого обывателя происходит банальная путаница и определяющими характеристиками для избирателя становятся обрывки информации о кандидате из СМИ и других источников. Скандалы с участием многих оппозиционных деятелей, произошедшие в последние месяцы, способствовали тому, что у подавляющей части московского электората устоялся негативный имидж критиков власти в целом, при том, что далеко не все горожане однозначно поддерживают руководство города. В условиях, когда для сбора подписи требуется сообщить агитаторам свои паспортные данные, подобная установка могла сыграть критическую роль. Списывать все на отпускной сезон и сжатые сроки сбора подписей, конечно, можно, но не всегда это совпадает с реальным положением дел.

Фото ИТАР-ТАСС/ Сергей Метелица