Оппенгеймер и Курчатов: разные судьбы, один результат

22 апреля 1904 года родился Роберт Оппенгеймер — американский физик-теоретик, снискавший мировую славу благодаря созданию ядерной бомбы. Человек импульсивный и непредсказуемый, он, тем не менее, смог руководить крупным коллективом ученых и в конечном итоге получил ожидаемый результат. Это было бы невозможно, если бы к гению физики не был приставлен «гений дисциплины» — бригадный генерал Лесли Гровс.

Начальник карандаша и арифмометра

Представляется интересным рассмотреть развитие Манхэттенского проекта и роль в нем Оппенгеймера в связи с советским Атомным проектом, который возглавлял Игорь Васильевич Курчатов. У этих двух людей, кардинально изменивших человеческую историю, общим моментом является, пожалуй, то, что оба были физиками. Но разной ориентации: Оппенгеймер — теоретик, Курчатов — экспериментатор.

Исходя из этого, у них была разная степень ответственности, а также вовлеченности, что называется в «общее дело». Орудиями труда Оппенгеймера были лишь его собственный мозг, карандаш и арифмометр (компьютеров тогда еще не было). Он получил прекрасное образование в Европе: вначале в Кембридже, а затем в Гёттингенском университете. И научные руководители у него были «звездные» — лауреаты Нобелевской премии Джозеф Томсон и Макс Борн.

В конце 20-х годов дипломированный профессор параллельно занимался преподаванием физики как в европейских университетах и в США, так и научными исследованиями. Причем его исследования находились на самом острие современной физики. Он многое сделал для развития квантовой и ядерной физик. В одной из своих статей предсказал существование позитрона. За ряд совместных с Оппенгеймером работ Макс Борн в 1954 году получил Нобелевскую премию. Оппенгеймер же в это время пребывал в опале в связи с обвинением в коммунистических взглядах. На премию он выдвигался трижды, но шведские мудрецы ему ее не дали.

К конце 30-х годов Оппенгеймеру стало «тесно» в микромире, и он переключился на теоретические исследования макромира — белых карликов, черных дыр, нейтронных звезд. Он занимался только тем, что было ему по-настоящему интересно. А круг его интересов был чрезвычайно широк. Он был знатоком и ценителем мировой поэзии. Увлекшись индуизмом, Оппенгеймер изучил санскрит и прочитал в оригинале Бхагавадгиту…

Университеты у Курчатова были поскромнее. Он окончил физико-математический факультет Таврического университета. Затем работал в гидрометеорологическом центре в Феодосии. Осенью 1925 года перешел ассистентом на кафедру физики в Азербайджанский политехнический институт. Тут одаренный молодой ученый обратил на себя внимание, и ему дали рекомендацию в Ленинградский физико-технический институт, которой возглавлял академик Абрам Федорович Иоффе. Вот здесь, под чутким руководством «отца советской физики», и началась для Курчатова настоящая научная школа.

В начале 30-х годов Курчатов возглавил лабораторию по изучению атомного ядра ЛФТИ и параллельно работал в физическом отделе Радиевого института. Когда в 1936 году в институте появился циклотрон, Курчатов проводил на нем ряд исследований, которые легли в основу построения будущей бомбы. Вполне понятно, что одновременно с погружением в тайны микромира Игорь Васильевич приобретал и опыт администрирования. У Оппенгеймера такого опыта не было и в помине.

К тому же Курчатов во время Великой Отечественной работал над рядом военных задач — в частности, над размагничиванием корпусов кораблей для противостояния минным атакам. А это была будь здоров какая ответственность, работы велись по четкому графику, «внутренние трудности» во внимание не принимались.

Проблемы коммуникации

Коллегам с Оппенгеймером было крайне непросто. Он был вспыльчив, непредсказуем и порой демонстрировал неадекватное поведение. В период обучения в Кембридже на почве неприязненных отношений с руководителем группы Оппенгеймер смочил яблоко в ядовитой жидкости и подложил «врагу» на стол. Тот яблоко, к счастью, не съел. Но Оппенгеймера направили в Лондон для прохождения курса терапии у психиатра.

Вспышки беспричинной ярости преследовали Оппенгеймера довольно долго. Однажды, беседуя с другом и изливая ему душу относительно «одиночества в толпе», будущий «отец бомбы» вскочил со стула и начал душить друга.

Но и более «спокойные выходки» были для коллег крайне неприятны. Во время семинаров в Геттингенском университетов он демонстрировал полную неспособность участия в дискуссиях. Во время докладов коллег он зачастую прерывал выступающих, не выбирая выражений.

При этом Оппенгеймер довольно долго был абсолютно аполитичным человеком, не интересующимся ничем, кроме физики, поэзии и индуизма. Газет он никогда не читал. И радио не слушал. Однако позже сошелся с «левыми», среди которых были и коммунисты. Но отнюдь не потому, что его интересовала политика — просто две его подружки входили в политические неофициальные структуры. В связи с чем, блистательный физик, никогда не бывший скупердяем, щедро одаривал деньгами американских «леваков».

И абсолютно другим был Курчатов. С психикой у него было все в порядке. Он устанавливал добрые отношения с коллегами. Создавал в коллективе творческую атмосферу, построенную на свободе научного поиска и осознании ответственности каждым ученым.

При этом ни о какой аполитичности, естественно, не могло быть и речи. Курчатов, как говорили в старину, был «в курсе постановлений партии и правительства и четко осознавал генеральную линию партии». В противном случае ему никто бы не доверил проведение дорогостоящих экспериментов на уникальной научной аппаратуре. И с «моральным обликом» у Игоря Васильевича было все нормально. Это на закидоны теоретика Льва Давидовича Ландау начальство смотрело сквозь пальцы. К организатору советской науки было иное отношение.

Честолюбие — двигатель проекта

В самом начале Манхэттенского проекта всех ученых, в нем участвовавших, решили военизировать. Оппенгеймера — этого блестящего ученого, но неуправляемого человека, хотели сделать подполковником. Он загорелся этой идеей: ведь погоны — это же красиво. И сшил себе форму. Однако медкомиссия ученого забраковала: у него обнаружили критически низкий вес (58 кг), проблемы с пояснично-крестцовым суставом и туберкулез. Были выявлены и другие непригодные к ношению военной формы коллеги Оппенгеймера. Ряд же ученых категорически отказался вставать под ружье. И от этой идеи отказались.

Военным руководителем проекта в 1943 году был назначен бригадный генерал Лесли Гровс. Человек весьма жесткий и деспотичный. Но при этом он также оказался гением — в области психологии. Он назначил Оппенгеймера научным руководителем проекта, что практически всех привело в крайнюю степень изумления: казалось, что тот способен был руководить только полетом собственной мысли. К тому же в проекте участвовало несколько светил мировой науки, лауреатов Нобелевской премии, а их «начальник» — всего лишь простой профессор.

Но Гровс оказался прав: он разглядел в Оппенгеймере громадное тщеславие. И оно сыграло решающую роль в развитии проекта. Оппенгеймер сосредоточил все свои интеллектуальные ресурсы на решение задачи, которая должна была прославить его на весь мир. При этом в нем начали неведомым образом проклевываться и организационные способности. Более того, он, прежде человек бескомпромиссный, вскоре научился разрешать неизбежные противоречия между учеными, коих в проекте участвовало 6 тыс., и военными, которые обеспечивали информационную безопасность и соблюдение режима на сверхсекретном объекте.

Один из коллег Оппенгеймера так характеризовал его роль и место в общем деле:

«Он не управлял из „главного офиса“. Он умственно и даже физически присутствовал на каждом решающем шаге. Он находился в лаборатории или аудитории, когда исследовался новый эффект или предлагалась новая идея. Не то чтобы он предлагал так уж много идей или предложений — он делал это иногда, — но его основной вклад состоял кое в чем другом. Его постоянная вовлеченность в общее дело, его присутствие в нужном месте в нужное время — все это создавало уникальную атмосферу энтузиазма, вселяло в нас уверенность в собственные силы».

И вот тут, в этой точке, в главном деле своей жизни, Оппенгеймер сошелся с Курчатовым. О стиле руководства Курчатова можно сказать абсолютно то же самое.

Правда, Курчатов еще буквально «прощупывал руками» каждый элемент технологической цепочки изготовления бомбы. И это было небезопасно. Во время аварии на ядерном реакторе в Челябинске он лично ее устранял. И при этом получил очень серьезную дозу радиации.

Жертва «холодной войны»

А потом их биографии разошлись. Игорь Васильевич продолжил работать в избранной области. Он руководил созданием термоядерной бомбы, запускал первый ядерный реактор для АЭС, занимался проблемой управляемого термоядерного синтеза. Громадная нагрузка, а также последствия облучения подорвали его здоровье. И он умер в возрасте 57 лет от внезапной остановки сердца из-за закупорки артерии тромбом.

Оппенгеймер дожил до 63 лет и умер от рака гортани. Но перед смертью ему сильно попортили нервы и подорвали здоровье во время «охоты на ведьм». В 1954 году, человека, внесшего громадный вклад в обороноспособность США, признали чуть ли ни пособником Советского Союза и запретили заниматься работами, относящимися к сфере государственных секретов. При этом в вину ему инкриминировали в основном связи с коммунистами, которые у него были в далекие 30-е годы. Среди тех, кто выступал на процессе против Оппенгеймера, был физик Теллер, принимавший участие в создании атомной бомбы. За что американское научное сообщество подвергло Теллера пожизненному бойкоту.

В 1964 году, когда Оппенгеймеру оставалось жить 3 неполных года, его реабилитировали.

В заключение необходимо сказать, что и Оппенгеймер не был таким уж белым и пушистым. До того, как он сам угодил в лапы к маккартистам, он дал несколько обвинительных показаний по делам, которые касались его коллег и студентов. Как принято говорить в таких случаях, «время было такое».

Фото: Globallookpress