Детский мир

Признаюсь, что когда российские чиновники стали осуществлять возрастную маркировку всей культпродукции, я смеялся. И находил остроумной эховскую ехидную рекламу: «Вы старше шести лет, и вы слушаете Эхо Москвы!»

Ну в самом деле, все эти «12+», «18+» уморительны же.

Приходишь в кино утром, а там анонсы будущих премьер кинофильмов с благонадёжными «12+» маркировками, какое счастье охватывает!

Однако, после нескольких лет применения этой практики, мы видим, что чиновники делают на наших глазах дальнейшие шаги по пути насильственной инфантилизации общества.

И у них полно успехов.

Спиртные напитки предлагается снять с витрин и спрятать под прилавками, а то не дай Бог они попадутся на глаза детям. Вроде ещё не сняли, но к тому идёт.

Успешно ведётся борьба с «матом», под предлогом того, что его не должны ни прочитать, ни услышать дети.

Борьба с матом в кино дошла до такой абсурдной ситуации, что даже известный своими реакционными взглядами Никита Михалков возвысил свой голос в защиту мужского языка — «мата».

Борьба с матом наводит на предположение, что мы, взрослые, из милости допущены жить в мире детей, и для этого должны вести себя скромно, пуритански.

Вполне прогрессивное издательство недавно попросило меня заменить единственное недетское слово, обнаруженное юристами издательства в моей новой книге, на приличное детское.

Если в советское послевоенное время, среди корректоров и выпускающих, в выходных данных книги стоял какой-нибудь майор Волков, который «проверил» текст Достоевского, то сейчас на взрослые книги ставят постыдное клеймо «18+».

Юристы в издательствах приобрели в последние пару-тройку лет невиданное доселе могущество, сделались необыкновенно важными людьми, это они теперь решают брать книгу у автора, либо не брать.

Два крупнейших издательства страны отказались от переиздания вполне себе безобидной моей книги, следуя указаниям юристов.

Ради детей в результате искорёживают всё наше существование.

Превращают нашу жизнь в молочный детский сад и младшие классы школы. Мы все скоро будем вонять молоком и чуингамом.

Детей в нашем российском обществе не так много, жалкие проценты от населения, почему же мы живём под диктатом детей?

Впервые в истории человечества, дети диктуют нам и моральные ценности, и правила поведения.

Ветхозаветным Ноям теперь не позволено валяться пьяными на тропинках, где ходят чистенькие детки. Нельзя и сквернословить. Чтобы не оскорблять деток своим видом и словом.

Взрослые должны ходить строем и иметь опрятный и подтянутый вид.

Всё это, конечно же, ужасно.

Чиновники — идиоты, им место в сумасшедших домах с их плюсами и 12, и 18. Но…

Взрослый мир приспосабливают под детскую комнату, и это не допустимо.

Скоро нифига ничто не будет возможно, и представляю себе понурых взрослых, скорее спешащих уйти с улицы, и улюлюкающих детей, показывающих на них пальцами. «Вот идут морщинистые страшилища!»

В счастливом детском мире мире будущего морщины будут считаться признаком неблагонадёжности, а седые волосы будут административным правонарушением.

Все магазины будут называться «Детский мир».

Да, это, несомненно, планету срочно, у нас на глазах, переделывают в детскую комнату.

К чему это приводит, мы видим на примере селёдочных стран Скандинавии, там взрослых, не угодивших детям, лишают родительских прав, хорошо ещё не сажают в тюрьмы, но и это придёт. Или уже сажают?

В том мире, в котором я был ребёнком, мы, дети, счастливо уживались со взрослым миром, наш маленький мир, с их большим.

Нами более или менее командовали мамы, но я помню себя издевательски смеющимся над пьяным дядей Сашей, вместе со всеми обитателями двора. Никаких ложных выводов никто не делал. Ни один наш пацанёнок не хотел походить на дядю Сашу. Безо всяких запретов на дядю Сашу.

Все дети понимали взрослых, взрослые понимали детей.

Дети мечтали быстрее вырасти и стать взрослыми, потому что детям казалось, что у взрослых не ограниченные возможности.

Взрослые же втихомолку вздыхали о своём прошедшем детстве, потому что верили, что у детей не ограниченные возможности.

У всех было своё место.

Фото: Сергей Бобылев/ ТАСС