«Юг России» в эпоху перемен

Весной 2014 года, когда многие мечтали о полноправном возвращении т.н. «Юго-Востока Украины» в состав Большой России, но относительно сносным вариантом решения «украинского вопроса» казалась и федерализация, на российских интернет-просторах периодически можно было увидеть один и тот же диалог. Какой-нибудь жовто-блакитный или заукраинский блогер цедил: «Вы сначала свою Рашку федерализируйте», на что ему резонно отвечали: «Так она и так уже». Вроде полная полемическая победа, но все же оставалось чувство некоей неудовлетворенности и частичной правоты оппонентов не по форме, но по сути. Как ни относись к федеративному принципу устройству государства, объективно нужно признать, что даже ассиметричной федерацией РФ можно назвать лишь с большой натяжкой.

Мы имеем некий причудливый и противоестественный гибрид сверхунитарности и сверх же конфедеративности похлеще той, что с большой кровью прикончила СФРЮ. (По югославской конституции 1974 года в дополнение к общенациональным вооруженным силам каждая республика получала право на свои части «территориальной обороны», а единая служба госбезопасности фактически вовсе упразднялась, оставались только самостоятельные республиканские). Кое-какие регионы обладают фактически самостоятельными армиями, спецслужбами. Некоторые национальные автономии имеют совершенно смехотворные процент «титульного» населения, но от своего гордого заголовка отказываться не планируют. Об этом незадолго до своей смерти говорил Евгений Максимович Примаков, а буквально на днях данную проблему подняла Валентина Матвиенко, председатель Совета Федерации.

Мысли на обозначенную тему роились у меня в голове до и во время поездки на донецкую конференцию общественно-интеллектуального объединения «Юг России». Оно, объединение наше, среди прочего базируется как раз на постулате, что региональная политика — штука обоюдоострая и двунаправленная, регионы могут быть локомотивом общего развития страны, а могут, наоборот, при недолжном с ними обращении утянуть ее вниз, на историческое дно. Наше объединение как раз работает на то, чтобы одноименный мегарегион, преодолевающий преступные беловежские границы и понимаемый как единое и свое единство осознающее пространство от Воронежа и Волгограда до Одессы и Измаила, стал одной из ключевых точек сборки Русского Мира.

Ощущение этой неразрывной внутренней связности Большой России и конкретно ее Юга, связности, зацементированной в том числе и кровью, остро возникает на границе РФ и ДНР. Многие указатели пробиты в ходе жарких боев лета-2014. Эмоции усиливаются во время дальнейшего пути, из-за временно перекрытой трассы более длинного и петлистого, чем предполагалось. Легендарная Саур-Могила, Степановка, Петровское, Торез… Асфальт с намертво впечатанными следами от разворачивавшейся бронетехники, многочисленные разрушенные дома и иные постройки, в селах — почти полное безлюдье, природа, быстро почуявшая свободу и всего за пару лет опутавшая кустами и буйными зарослями стены, столбы и обочины. Жутковатая смесь Грозного времен Чеченских кампаний и Чернобыльской зоны отчуждения. При этом нет ни единого отличия в пейзаже, ландшафтной картине и типаже застроек от оставшейся в нескольких километрах позади Ростовской области.

Сложно найти более убедительное подтверждение тому, о чем постоянно, не боясь ругаться и ссориться, говорю я, и о чем твердит мой соратник Павел Раста, теоретик и практик национально-освободительной борьбы Донбасса: нет никакого там и тут, мы и они, у нас и у них, как хотели бы думать многие российские обыватели. Есть одно целое, на улицах Гуково, да что там, Ростова и дальше, могут начаться те же бои, что шли на Саур-Могиле. Кто мог, глядя на цветущий Донецк, готовившийся к футбольному Евро-2012, со свежеобновленным красавцем-аэропортом, представить, что будет через пару лет?

Впрочем, в центре Донецка и сейчас довольно спокойно, хотя уместнее сказать — снова спокойно. Следы обстрелов видны лишь если знать, где конкретно смотреть, напряжение скорее чувствуется, чем внятно обозначено. На окраине — там да, пожарче. В первые сутки моего донецкого вояжа раскат до центра донесся один раз, под утро, в последние — вечером, несколько раз подряд, будто праздничный салют, и вновь затихло. В соседнем номере — слышимость в гостинице «Централь» очень хорошая — кто-то с недоумением и даже чуть разочарованно спросил: «Что, и все?». И смех и грех, как говорится.

Сама конференция, ради которой я приехал, состоялась в субботу 18-го, днем. Собрались общественные активисты, герои Русской Весны, ветераны Интердвижения, еще в начале 90-х боровшиеся с необандеровской чумой, бывшие и нынешние депутаты Народного Совета ДНР и муниципальных парламентских структур. Глядя из президиума в зал, я вспоминал одну прошлогоднюю заметку Елены Чудиновой. В ней Елена Петровна с присущей ей экзальтированностью и экспрессивностью собиралась дать пощечину тем, кто превратил в шутливо-язвительный мем прилагательное «совестливый». В тот день я немного понял Чудинову, ибо мне точно так же захотелось дать тумака представителям либерального лагеря, опошлившим и выставившим на осмеяние понятие «хорошие лица». Ведь в зале были именно они, хорошие лица. Лица русских людей, хлебнувших испытаний и объединенных целью возвращения на Родину, не в индивидуальном порядке, а вместе со всей донбасской землей.

После мероприятия мы часок посидели в кафе что на углу площади Артема с Андреем Бабицким. Выпили по рюмке березового сока за великую Россию. Все-таки жизнь — очень сложная комбинация. Лет пятнадцать назад я, юный и оголтелый либерал, в принципе мог помыслить, что буду выпивать с Бабицким. Но — за рынок, монетаризм, прозрение несчастного русского народа от вековечного тоталитарного морока и другие тому подобные вещи. А вот поди ж ты.

На следующий день я с донецкой делегацией (весьма внушительной — Андрей Пургин, Павел Раста, Сергей Барышников, Сергей Чепик, Петр «Хорват» Савченко, Ирина Попова, Алексей Мартынов) вернулся в Ростов, где состоялась еще одна конференция. Состав подобрался отменный — из Москвы приехал философ Валерий Коровин с супругой и соратницей Натальей Макеевой, из Воронежа — один из ведущих отечественных исследователей консерватизма Аркадий Минаков вместе с блестящим историком и политологом Вячеславом Сальниковым, из нашей Ростовской области — замечательный ученый-экономист Павел Таранов.

Коровин обозначил место украинского вопроса в русской метаистории и рассмотрел его с точки зрения таких понятий, как «народ», «нация», «этнос». Солировавший в этот день Минаков, также подробно коснувшись исторического контекста, перебросил от него мостик к проблемам и задачам русского воссоединения здесь и сейчас. У этого воссоединения есть не только духовное, но и важнейшее экономическое измерение, о чем рассказал Таранов, цифрами и простыми примерами обосновавший жизненную необходимость экономико-хозяйственной интеграции Донбасса с Россией. Прозвучало еще много интересных и, что важно, практически ценных выступлений. Ваш покорный слуга, будучи модератором, активного участия в дискуссии не принимал, но подчеркнул важность для Русской Идеи синтеза консервативного, социального и национального начал по примеру бисмарковской Германии.

Было в этих двух подряд конференциях что-то, выделяющее их из общей массы болтологии «Как нам обустроить Россию». И то, что собирались на них люди из числа ведущих интеллектуалов России, многие — еще не осознанные обществом в этом качестве. И то, что многие участники уже повоевали за свои идеалы кто с площадным булыжником, а кто с оружием в руках. Да много еще что. По совокупности факторов «Юг России», пожалуй, находится сейчас на передовой моделирования Русского Будущего и воплощения его в жизни. Причем на передовой во всех смыслах слова, донбасское воинство в лице Расты и Хорвата не даст соврать. Присказка-проклятье «чтоб ты жил в эпоху перемен» во многом верна. Но все же сердцу и уму отчетливо легче, когда ты сам врываешься в гущу этих перемен и правишь их под себя.