Россия и США опять занялись подсчетом: у кого больше ядерных бомб

9 ноября в Женеве начался очередной (восьмой по счету) раунд российско-американских консультаций по новому соглашению в области стратегических наступательных вооружений (СНВ). Делегации продолжат обсуждение документа, который должен заменить прежний Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений. Как известно, срок его действия истекает 5 декабря.

Накануне восьмого раунда консультаций в интервью немецкому журналу «Шпигель» президент России Дмитрий Медведев констатировал, что новая администрация США в отличие от прежней «ставит этот вопрос в число своих приоритетов, поэтому у нас есть все шансы договориться о создании нового договора, определить новые пороговые значения, определить меры контроля и подписать юридически обязывающий документ уже в конце этого года». Президент России также высказался и по поводу идеи безъядерного мира: «Это наш общий идеал, к нему нужно стремиться, но дорога к нему очень сложна, потому что для того, чтобы создать безъядерный мир, нужно не только, чтобы Соединенные Штаты Америки и Россия отказались в какой-то момент от ядерного оружия, но чтобы и другие страны сделали это, а здесь такого единства не наблюдается. Даже среди наших близких европейских партнеров и то далеко не все разделяют наш подход с президентом США к тому, что нужно заниматься этим вопросом энергично».

О новых подходах России и США к решению проблемы СНВ мы попросили высказать свое мнение академика Академии военных наук, профессора Военного университета, полковника Юрия Рубцова.

«СП»: — Почему переговоры по СНВ идут так долго и трудно, ведь президенты двух стран уже определились по основным параметрам на встрече в Москве и постоянно нахваливают друг друга за новые подходы?

— Действительно, мы наблюдаем новые, достаточно позитивные подходы руководства России и США в этом вопросе. Главное идет переговорный, а не конфронтационный процесс, как это было при прежней американской администрации. Давайте вспомним, что как только Барак Обама стал президентом США, он сразу же высказался за сокращение СНВ до 1000 единиц с каждой стороны. Но на переговорах с Дмитрием Медведевым в Москве Обама согласился на сокращение ядерных боеголовок до 1675 единиц, что для России более приемлемо.

«СП»: — Чем эта цифра лучше?

— США имеют серьёзное превосходство над Россией в размерах и качестве ядерного потенциала. 5200 ядерных боеголовок в арсеналах США вполне достаточно для уничтожения не только любого государства, но и всей земной цивилизации.

Однако, они не будут применены, пока у России есть возможности для ответного удара неприемлемой для США мощности. У России сейчас 3000 боеголовок. Имеющаяся система ПРО не в состоянии полностью блокировать такую армаду. А вот если у нас останется только 1000, то США смогут их нейтрализовать.

«СП»: — Но ведь США согласились на 1675 единиц, теперь нам можно смело подписывать договор?

— Нет. Тут много камней преткновения, вокруг которых идет борьба на консультациях. Даже цифра 1675 не обеспечивает России гарантии ядерной безопасности. В сложившихся условиях, когда возрастает технологическое отставание России от США и других государств, лишь значительные по размерам СЯС смогут выполнить функцию стратегического сдерживания. При существенном же снижении «ядерного порога» (что и предлагает администрация Обамы) американцы смогут обезвредить российский ядерный потенциал с помощью высокоточного неядерного оружия, в первую очередь — крылатых ракет и национальной ПРО.

Обама на встрече с Медведевым не захотел договариваться по ПРО именно потому, что США необходимо разворачивание этой системы для обеспечения себе ядерного превосходства. Американцы ориентируют развитие своей многоэшелонированной системы ПРО на достижение уже в ближайшие годы способности уничтожать до 600 носителей ядерного оружия и до 300 прорвавшихся боевых блоков. А это и есть практически та самая 1 тысяча единиц, на которой первоначально настаивал Обама. Оставшиеся 675 единиц способны уничтожить крылатые ракеты морского базирования.

«СП»: — А они не являются предметом нынешних переговоров?

— К сожалению, нет, но нужно этого добиваться. Ведь одним из ныне действующих договоров их развитие и количественное наращивание не ограничено. Между тем, это — относительно дешевое и эффективное оружие, обладающее очень высокой точностью, а вот обнаружить и сбить его весьма затруднительно. У США здесь перед Россией подавляющее преимущество. Переоборудование только атомных подводных лодок типа «Огайо» с баллистическими ракетами под крылатые ракеты позволяет США, по подсчетам специалистов, иметь до 3,5 тысячи крылатых ракет морского базирования. А ведь их еще и можно запускать с надводных кораблей.

Хочу особо подчеркнуть, что с принятием США концепции «быстрого глобального удара» крылатые ракеты «Томогавк» («Томахоук») превратились в оружие принципиально другого уровня — стратегическое ударное средство. Дальность — 3,5 тыс. км, точность наведения на цель — не более 10 м. А еще способность маневрировать, огибать рельеф местности, плюс высокая скорость, превосходящая скорость звука. Все это делает КР неуязвимыми для ПВО страны, являющейся объектом удара.

«СП»: — Что известно о новых перспективах «Томагавков»?

— Модернизированные «Томогавки» уже размещаются на четырех ракетных подводных лодках типа «Огайо» — по 154 КР на каждой (именно их, как носителей 24 установок баллистических ракет на каждой, американцы переоборудуют под носители КР большой дальности), четырех многоцелевых лодках «Вирджиния» (всего более 1 тыс. ракет), на восьми эсминцах (всего 4840 КР). К 2010 году корабельная группировка США будет иметь на вооружении более 7 тыс. пусковых установок КР большой дальности. Но уже сегодня США могут в любой момент нанести удар (в том числе и ядерный) с боевых позиций в Северной Атлантике (Норвежское и Северное моря), Тихом океане (Берингово и Японское моря), Арктике (Карское море). Есть еще и авиационная ударная группировка и наземные пусковые установки.

Таким образом, вся российская территория насквозь простреливается американскими крылатыми ракетами, против которых у России средств практически нет (имеется лишь один дивизион в Подмосковье, способный бороться с современными КР). А на очереди — новая КР американского производства с дальностью свыше 5 тыс. км и скоростью в 5 махов (то есть превышающей скорость звука в 5 раз).

Для сравнения, общее же число крылатых ракет, которые способен применить российский ВМФ, по самым скромным подсчетам, не превышает 100 единиц.

Так что, не разобравшись с составом группировки ударных средств США (включая, естественно, и ПРО), их задачами и возможностями, нельзя соглашаться на американское, казалось бы, равноправное сокращение боезарядов до 1675 единиц для каждой стороны без увязки с другими проблемами.

«СП»: — Что это за проблемы?

— Расплывчатость формулировок в ранее подписанных документах позволяет США считать, что ограничения ядерных зарядов относятся только к ядерным боеприпасам (ЯБП), установленным на носителях. Иные же категории ЯБП они попросту складируют. В составе «активного арсенала» 2200 ядерных зарядов содержатся в режиме «оперативного хранения», чтобы при необходимости тут же установить их на ракеты и крылатые ракеты на самолетах. Но помимо этого имеется также «неактивный арсенал», к которому отнесены резервные ЯБП, выведенные в режим «длительного хранения»: они хранятся в собранном виде, но из них удалены узлы, содержащие тритий, и нейтронные генераторы. При этом, мы добросовестно уничтожали все сокращаемые арсеналы и удивлялись, почему это США так щедро и «бескорыстно» оплачивают нам этот процесс.

Не менее важная проблема — ядерные средства других государств. С понижением числа ядерных боезарядов до 1 675 единиц вступает в силу и еще один фактор — сопоставимым с российским становится в таком случае ядерный арсенал Китая. А ведь последний не ограничен договорами ни по СНВ, ни по ракетам средней и меньшей дальности, которые, к слову, составляют основу ядерного арсенала КНР.

«СП»: — Чтобы вы пожелали нашей делегации на консультативных переговорах?

— Россия должна настоять, чтобы повестка дня дальнейших переговоров в сфере ограничений стратегических вооружений обязательно включала класс крылатых ракет и стратегическую ПРО, все ее элементы — наземный, морской, воздушный и космический. А также проблему складированных в США ядерных устройств, снятых с вооружения, но не уничтоженных и готовых в любой момент к возвращению в воинские соединения. Весьма желательно подключение к переговорному процессу по СНВ Великобритании, Китая и других членов ядерного клуба.

Из досье «СП»:

Хроника ядерного противостояния

Монополию на применение ядерного принуждения Вашингтон получил в августе 1945 года, о чем оповестил мир самым людоедским способом — атомной бомбардировкой Хиросимы и Нагасаки. В том же августе 45-го для руководителя американского атомного проекта генерала Л. Гровса был подготовлен секретный документ под названием «Стратегическая карта некоторых промышленных районов России и Манчжурии», не оставлявший сомнений, для кого в первую очередь демонстрировалась американская мощь. В документе перечислялись 15 крупнейших городов Советского Союза — Москва, Баку, Новосибирск, Горький, Свердловск, Челябинск, Омск, Куйбышев, Казань, Саратов, Молотов (Пермь), Магнитогорск, Грозный, Сталино (Донецк), Нижний Тагил. Здесь же указывалось их географическое расположение, приводились сведения о населении, промышленном потенциале, первоочередных целях для бомбардировок.

В приложении приводился расчет количества атомных бомб, требуемых для уничтожения каждого из этих городов, с учетом опыта бомбардировок Хиросимы и Нагасаки. По мнению авторов документа, для поражения Москвы и Ленинграда требовалось по шесть атомных бомб на каждую из столиц.

Скорее всего, советское руководство тогда о появлении этого документа не знало. Но уже в сентябре 1945 года Москве стало известно о другом, не менее выразительном факте. Речь идет о демонстрационном межконтинентальном перелете трех бомбардировщиков Б-29 (аналогов «Энолы Гей», сбросившей атомную бомбу на Хиросиму) с аэродрома на острове Хоккайдо на военно-воздушную базу в Чикаго. О перелете «летающих крепостей» писали все ведущие американские газеты, а некоторые делали откровенные намеки на то, что перелет имел задачу произвести устрашающий эффект на потенциального противника.

К началу 1946 года в США получила обоснование концепция превентивной атомной войны, упреждающей превращение СССР в ядерную державу. Необходимость удержать монополию на атомное оружие и право на превентивный удар по СССР выводилась из предполагаемого чуть ли не двойного превосходства Красной Армии над силами западных союзников и способности Советских Вооруженных сил оккупировать Западную Европу в считанные недели.

Наиболее развернутое обоснование превентивной ядерной войны дал в те годы политолог из Гарвардского университета Дж. Бюрнхейм, предложивший исходить из того, что третья мировая война уже началась. А раз так, то атомная бомбардировка Советской России с целью достижения окончательной победы должна рассматриваться как новая фаза военных действий, оправданных ничуть не меньше, чем бомбардировки Хиросимы и Нагасаки.

Возникает естественный вопрос: готовила ли Москва хоть что-то похожее на симметричный ответ? О придании нашей атомной стратегии наступательного характера, по крайней мере, из опубликованных материалов ничего не известно. Принять на себя риск новой большой войны с применением оружия массового уничтожения Советский Союз не мог хотя бы потому, что до 1949 года он не располагал ни единым ядерным боеприпасом. Научные и научно-организационные органы, развернувшие советскую ядерную программу, были созданы лишь 20 августа 1945 года, уже после бомбардировки японских городов.

Первые три атомные бомбы в СССР предполагалось изготовить к концу 1949 года. Удалось получить лишь одну, которую и взорвали 29 августа 1949 года под Семипалатинском (в сообщении ТАСС, правда, говорилось, что СССР имел в своем распоряжении атомное оружие с 1947 года). Только весной 1949 года у нас было намечено строительство завода по сборке 20 атомных бомб в год. Не было и носителей ядерного оружия. Первые планы приспособления бомбардировщиков Пе-8 и Ту-4 для этих целей относятся к 1948 году.

В то же время по плану «Дропшот», относящемуся к 1949 году, у США уже были наготове десятки атомных бомб и стратегические бомбардировщики, которые в случае войны обрушили бы свой удар на 200 советских городов.

Об этом в Москве знали и отчетливо понимали: ядерный шантаж будет продолжаться до тех пор, пока потенциальный противник не убедится, что в случае его ядерного нападения ответный удар по нему будет адекватным.

В СССР шло настойчивое накопление ядерного потенциала. Качественно новый этап в развитии советских стратегических ядерных сил начался в середине 70-х годов. Генеральными конструкторами В.Ф. Уткиным и В.Н. Челомеем были созданы современные межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) и ракеты средней дальности (РСД) с разделяющими головными частями (РГЧ). Началось серийное производство этих ракет и их постановка на боевое дежурство. В 1975 году Советский Союз имел 2530 стратегических носителей (МБР и баллистические ракеты на подводных лодках — БРПЛ, преимущественно моноблочные) и около 4 тысяч боеголовок на них, США — 2040 носителей (МБР и БРПЛ, преимущественно с РГЧ) и 8700 боезарядов на них. Однако, американское преимущество в количестве боезарядов было временным. С вводом в строй МБР с РГЧ Советскому Союзу потребовалось всего 3−4 года, чтобы догнать США по этому показателю. «Если же брать соотношение сил шире, а не только по количеству боезарядов, — считал начальник Генерального штаба ВС СССР маршал С.Ф. Ахромеев, — то уже к 1976 году военное равновесие между СССР и США, Варшавским Договором и блоком НАТО было достигнуто на значительный период».

А затем наступила пора сокращения ядерных арсеналов. В этом нет ничего предосудительного, если сокращение идет на паритетных началах, не давая преимуществ ни одной из договаривающихся сторон. В соответствии с договорами ОСВ-1, ОСВ-2 и договором о сокращении стратегических наступательных потенциалов (СНП, 2002 год), численность боезарядов в группировке стратегических ядерных сил России к 31 декабря 2012 года будет сокращена до уровня, не превышающего 2200 единиц, и далее будет поддерживаться в диапазоне 1700−2200 боезарядов. США вместе со складированными средствами будут сохранять в своем арсенале примерно 6 тысяч ядерных зарядов. На паритет это похоже не очень.