Географ глобус не пропил, а раскрутил

«Дельфины капитализма. 10 историй о людях, которые сделали все не так и добились успеха» — так называется книга, которую выпустило в августе издательство «Манн, Иванов и Фербер» совместно с Лабораторией «Однажды». Книга посвящена предпринимателям-идеалистам из российской глубинки, которые своим бизнесом решают какую-нибудь важную социальную проблему. «Свободная пресса» публикует в сокращенной версии одну из историй — об Алексее Смирнове из Пермского края, который научился смягчать последствия бесконечной реформы российского образования, да еще и зарабатывать на этом.

Анна Титова, Лаборатория «Однажды»

Новая территория

Через ледяную переправу от Перми до Оханска получается коротенько, всего 72 км. Летом быстроходный «Метеор» проходит то же расстояние по реке за 3 часа. Расстояния между островками жизни в Пермском крае по меркам средней полосы огромны. От Соликамска до Чайковского все 500 км, от Перми до Кудымкара — 200. Чусовой, Нытва, Кунгур, Чердынь, Оса — далекие, дремуче-сказочные названия.

В Оханске живут 7000 человек. Именно отсюда отправилась искать счастья в Москву героиня фильма «Карнавал». Градообразующее предприятие — школа. Автобус в столицу края ходит раз в сутки. Перспектив у местных школьников никаких, дети барахтаются, пытаясь обогнать время. В 9−11 классе они параллельно с учебой получают по субботам средне-специальное образование тут же, на базе школы. С дипломом можно уехать в Пермь, выйти на работу в 17−18 лет, вгрызаться в лучшую жизнь.

В кабинете физики дремлют шкафы со ржавыми амперметрами. Сегодня здесь собрались старшеклассники и родители. К доске выходит Алексей Смирнов, ректор Института развития современных образовательных технологий (РОСТ).

— В следующем году мы открываем в Оханске сразу несколько направлений высшего образования. Вас будут учить наши профессора и преподаватели высшей категории. Спрашивать будем строго.

Чья-то бабушка в пуховом платочке старательно конспектирует новости в альбоме для рисования.

— А на будущий год, может быть, откроем на базе вашей школы учебно-инновационную лабораторию!

Молчание.

— Это хорошо?

Родители в раздумье напрягают брови.

— Это хорошо! — уверенно рубит Смирнов.

— Валентина Борисовна, а почему вы выбрали именно эту организацию? — вежливо интересуется у завуча бабушка в пуховом платочке.

— Так к вам же никто больше не приедет, — кладет руку на сердце Валентина Борисовна.

Райком закрыт

Из кабинетика создателя Института РОСТа хочется сбежать в первую же минуту. Смирнов круглый год работает с открытым окном под тошнотворные звуки попсы. Говорит, легкомысленная музыка и свежий воздух скрашивают каждодневную пытку — чтение деловой корреспонденции.

РОСТ — это негосударственное учреждение, которое продолжает традиции советских ликбезов, только на новом витке исторической спирали. Восемь направлений средне-специального образования в основном пользуются спросом среди старшеклассников из глубинки. Коммерция, бухучет, гостиничный сервис, право, педагогика дополнительного образования. Если вы — учитель биологии, а теперь хотите преподавать и химию, то это направление называется дополнительное профессиональное образование и оно весьма востребовано — выпускает до 600 универсалов в год. Читать-писать сегодня все обучены, но скорость перемен такова, что любое образование устаревает уже через несколько лет.

Живет он до сих пор в родном районе Заостровка, на окраине Перми. Мать всю жизнь проработала крановщицей в порту, но если пекла пирожки, то на все общежитие. Ее пример вдохновляет Смирнова до сих пор.

— Я вообще-то поваром стать хотел, — вспоминает Смирнов, подписывая платежки.

Алексей Федорович — невысокий, крепко сбитый мужчина с манерами бригадира-передовика, чья команда много лет подряд лидирует в производственном соревновании. Он ходит уверенной поступью, часто употребляет словечко «ну, и всё!», любит посмеяться и ненавидит жаловаться.

Отслужил в армии, выучился на географа, вернулся преподавать в собственную школу. Музыкальный ансамбль организовал, мелких хулиганов перевоспитал, детей на заводы водил, в походы с ними ходил. И был счастлив.

— Вам понравился фильм «Географ глобус пропил»?

— Там всё правда. И если отбросить все эти формальности, то учитель молодец. Он все-таки детей природу любить научил, жизнь любить научил. Так я считаю.

В 1989 году Смирнова закономерно избрали в райком комсомола. Чудеса комсомольского менеджмента удавались ему еще в свердловской танковой дивизии. Как-то раз сержант Смирнов придумал налепить всей ротой на новый год уральских пельменей и получил за это отпуск. В другой раз спродюсировал в гарнизоне боксерский турнир: рядовой Витька Колесов уложил на ринге командира полка и получил грамоту. При всей своей предпринимательской напористости, Смирнов — адепт советской системы. Как минимум, ее образовательных ценностей.

Когда СССР приказал долго жить, Смирнов с супругой как раз отдыхали по комсомольской путевке в Киеве. Вернулись, а райком уже закрыт.

— Страшно мне тогда было. Не за себя и даже не за жену. За страну страшно.

Бухучет по хардкору

В начале 1990-х молодой учитель географии Смирнов перед соблазнами нарождающегося капитализма не устоял. Выучился на бухгалтера-аудитора и ушел из школы в коммерческую структуру. Но не надолго. Через три года зашел как-то в администрацию сверить расчеты по налогообложению в сфере образования. Попили с главбухом чаю, поговорили на профессиональные темы и так Смирнов поразил представителей власти своими знаниями, что его чуть ли не насильно взяли на работу.

Специалистов, разбирающихся в школьных проблемах и одновременно подкованных экономически, тогда в области было от силы пять человек. Департамент поручил новому сотруднику то, чего не умел никто — учить бюджетников зарабатывать деньги в ситуации хаоса, когда в стране не осталось ни средств, ни порядка. Смирнов на пальцах объяснял учителям, врачам, чиновникам, что делать со свалившейся на головы нежданной экономической свободой.

На лекциях Смирнова по сметному бюджетированию вздыхали перепуганные пожилые женщины из центральных бухгалтерий. Они годами сидели каждая на своем участке: начисление зарплаты, авансовые отчеты, материалы. Но в 1992 году на бухгалтеров обрушились новые функции, инструкции, подчас противоречащие одна другой, а главное — риски и материальная ответственность. Смирнов учил их азам, как когда-то учил школьников ориентироваться по компасу: рассчитывать лимит кассы, работать с чековой книжкой, оформлять банковскую подпись.

— Суксунский район, деревня Брехово, — выкладывает Смирнов свои примеры голосом диктора телепередачи о паранормальных явлениях. — Предприимчивый директор школы выращивал на своих школьных полях «картошку-моркошку». Мы с ним подумали и решили создать при школе учебно-опытное хозяйство. Работали в поле, получали деньги, сдавали урожай в райпотребсоюз. На выручку купили новое оборудование для столовой. А потом они вошли во вкус и поняли, что могут кормить не только школьников, но и всех желающих. В деревне тогда как раз закрылся единственный магазин — денег на продукты у населения не было, поэтому хозяин разорился.

Обучая бюджетников выживать, Смирнов, в конце концов понял, что и сам может обойтись без помощи государства.

— На одно мое место в департаменте взяли сразу троих сотрудников. Да там, наверно, все выдохнули, когда я ушел. Сильно беспокойный был, — посмеивается он.

Горизонтальный рост

Так уж сложилось, что образование в России консервативнее Папы Римского. Пока в 90-е жизнь менялась как калейдоскоп (не так красиво, но так же быстро), школы и садики умудрились вообще не измениться. Особенно в провинции. Разве что идеологию из программы изъяли. Смирнов быстро понял, что попытка привить этому мамонту привычку к самостоятельной хозяйственной деятельности, сидя в областной администрации — затея утопическая. Гораздо эффективней работать в этой сфере методами бизнеса.

Уволившись с госслужбы, он основал «Центр развития попечительства». Морская устрица живет тем, что чистит море, пропуская сквозь себя 200 литров воды в сутки и отфильтровывая планктон. Смирнов точно так же пропускал через себя новые волны административного безумия, недостатка в котором в эпоху перемен не было — и выдавал своим подопечным простые, понятные, чистые знания о том, как с этим безумием справиться.

Вдалеке от краевой столицы хаоса было больше. Региональное министерство само сюда дотянуться было не в состоянии, но готово было платить тому, кто сможет. Смирнов мог. Он просто подписывал соглашение о сотрудничестве с областной администрацией и получал финансирование по госконтарктам. В 2001 году он и группа преподавателей-единомышленников отправились в свой первый гастрольный тур. Чтение лекций на госслужбе свели его с десятком-другим толковых педагогов, которых можно было задействовать на взаимовыгодных условиях. У Смирнова появилась рабочая сила, у преподавателей — дополнительный заработок. Так Смирнов превратился в платного посла доброй образовательной воли. Жажда экономического слова была в крае такой, что через три месяца он смог снять первый офис и посадить в приемной секретаря — обрабатывать неиссякаемый поток заявок. Еще через какое-то время у Смирнова и компании появились клоны-мошенники, прямо как у «Ласкового мая». То есть пришел успех. К 2003 году ежегодный прирост слушателей составлял уже 200%.

Шаг назад для разбега

Освоившись с первой статьей дохода, Алексей Федорович взялся за жемчужину своего бизнеса тех лет — «модель ленивого директора». По старому ФЗ «Об образовании» любая муниципальная школа и детский сад могли организовать дополнительные платные услуги. Дело хорошее, но жутко замороченное. Смирнов всю эту суету брал на себя.

— С директором мы виделись два раза в год. На первой встрече подписывали договор и открывали внутри нашей организации лицевой счет школы. С этого момента мы сами писали программы, работали с родителями, общались с чиновниками. Фирма на упрощенке — поэтому никакого НДС, никакого налога на прибыль, ускоренная амортизация. Классно ведь?

По деньгам получалось так: допустим, родитель заплатил за курсы 100 рублей. 50 идет на зарплату педагогу, 20 — вознаграждение посреднику Смирнову, 30 остается на балансе школы. В лучшие годы в клиентах у Смирнова значились 72 муниципальные организации.

Но в 2006 году, в самые что ни на есть тучные годы, его бизнес чуть не рухнул. Появился закон об автономных учреждениях, который свел к минимуму удельное содержание хаоса в окружающем мире. Он сильно упростил жизнь школам и детским садам. Появилась реальная возможность зарабатывать самостоятельно, причем по предельно простой схеме, которую даже самому ленивому директору осилить не сложно. Все 72 бюджетные организации, которых Смирнов учил бизнесу, ушли из-под его опеки.

Приближался кризис. У него оставались только лекции и курсы. Денег не хватало.

— Копаю я на даче огород и думаю: а что делать-то? Где-то на седьмой грядке придумал — открывать частные детские сады. Ну, и всё.

Смирнов успел сработать на опережение. Тучные годы спровоцировали в крае бум рождаемости, садов не хватало катастрофически. Так появился самый сложный проект бизнесмена — сеть детских садов «Беби-лайф».

Нестрашный страшный сон

Коробки с конфетами шлепаются на заднее сидение легковушки, и мы бодро стартуем на новогодний утренник в Кондратово.

Это поселок совсем рядом с Пермью. Его давно хотят присоединить, но жители сопротивляются, потому что формально находятся во власти края, а там ЖКХ дешевле. Такие окологородские районы активно застраивают — спрос на детские сады тут огромный. На первом этаже одного из жилых домов сразу три садика: по бокам смирновские, а в центре — ясли конкурентов.

— Какие у вас с ними отношения? — спрашиваю начальницу всех детских садиков Смирнова, Наталью Владимировну.

— Конкуренция, но здоровая, — добродушно отзывается она согревающим душу уральским говорком.

Наталья Владимировна о чем-то по-домашнему шепчется с воспитателями, мимоходом помогает с нехитрой гигиенической манипуляцией замечтавшемуся на горшке малышу, проверяет полотенца, заглядывает в аптечку. В общем, смотрится вполне органично.

Очередь в детский сад — страшный сон родителей и чиновников. Первым необходимо ходить на работу, у вторых нет помещений, но зато есть обязанность отправлять наверх хорошие отчеты. Застройщиков, согласных возводить бесприбыльные социальные объекты, на горизонте не видно.

Сначала Смирнов порывался спасти от очередей любимый город Пермь. Искать здание решил самым логичным образом: написал заявку в департамент по имуществу. Тот тоже поступил единственно верным способом — объявил конкурс на право аренды площадей в конкретном здании.

— В конкурсе участвовали три проекта: рюмочная, магазин интимных товаров и наш детский сад, — Смирнов морщится, как от зубной боли. — Мне пришлось переплевывать рюмочную в стоимости аренды! Вы себе такое вообще можете представить?

Деньги на помещение в итоге нашлись в частном фонде «Наше будущее», информацию о котором Смирнов раскопал в интернете, когда уже стал стрелять из всех пушек. На очередной беспроцентный займ в 8 миллионов рублей он выкупил другое арендуемое под сад помещение на улице Колхозной и выдохнул. Сейчас у него в Перми два детских сада.

Есть контакт

После этих приключений в Перми бывший чиновник сконцентрировался на крае: неуемных аппетитов там нет, очереди в сады длинные, альтернатив — никаких, проблему решать надо.

Всего у него по региону раскидано еще пять детских садов: в городе Оса, деревне Кондратово, поселке Куеда и селе Барда. Информация по спросу на детские сады полностью открыта на муниципальных сайтах. Скажем, в Бардымском районе в садик жаждут попасть 600 душ. Местная власть аж землю роет, ищет для Смирнова подходящее помещение. И так радуется находке, что отдает ее в безвозмездное пользование.

А затем район и фирма вступают в так называемое государственно-частное партнерство. Администрация гарантирует Смирнову контингент, за который край еще и субсидию накинет. Смирнов оснащает садик и приглашает в гости Роспотребнадзор с пожарными. После всех проверок он подает документы и получает приложение к своей образовательной лицензии на конкретный адрес. Ну, и всё!

Соглашение о государственно-частном партнерстве — это классический случай win-win, когда выигрывают обе стороны. Администрация в шоколаде со всех сторон. Во-первых, дети уходят из очереди. Значит, скандалов в приемных будет меньше, социальная напряженность ниже, а начальство ласковее. Во-вторых, дружба с бизнесом — привычка прогрессивная. Еще одна веселая галочка в грустных сельских отчетах. А Смирнов? Он обеспечен контингентом, как Северный полюс снегом.

— Так получается, что любой предприниматель может открыть на этих условиях садик, например, в селе?

— Любой, — отвечает Алексей. — Но детские садики — это очень «длинные» инвестиции. Нормальный бизнесмен сюда никогда не придет!

— А вы не нормальный бизнесмен?

— Ну, это смотря что считать нормой.

«Ищи щели!»

Бизнес Смирнова похож на конструктор-трансформер. Все четко взаимосвязано. Научившись открывать детские сады, он теперь как федеральный тьютор по экономике образования, ездит по краю, рассказывает про свой опыт оптимизации.

— Зачем школе сразу четыре сторожа? Можно установить тревожную кнопку и поставить объект на охрану. Разовые затраты выйдут приличные, но потом надо будет платить всего 2000 в месяц. Или еда. Ну почему бы детскому саду не выпекать самому хлеб? Это ведь очень просто! И никто не запрещает. Мы в Барде печем. Обеспечиваем себя, продаем населению.

Случается, Алексея Федоровича приходят слушать сомневающиеся. Например, одна уже сильно немолодая заведующая садиком из поселка Ныроб.

— Сидела в первом ряду и ворчала: «Чего вы тут все напридумывали?», — вспоминает Смирнов. — «Какие я устрою платные услуги, когда у меня половина города уголовники, а остальные — их охранники?». Но записи в тетрадочке все-таки сделала. Через полгода звонок: «Алексей Федорович, у меня все получилось. Английский в группах преподает майор, замначальника колонии».

В кабинете у Смирнова — обширный «иконостас» из грамот и благодарственных писем. От губернатора, министров, фондов и самые любимые — из поселковых администраций. Эти-то его ценят по-настоящему. С большими чиновниками — сплошной туман. Вроде и в помощи не откажут, но и любить не любят. Федералам хвастаются — вон какой самородок, а в экспертные советы зовут все реже и реже: критику разводит, настроение портит. Правда, Смирнов не сильно переживает, больше иронизирует.

— С чиновниками не надо бояться работать. Это основа. В дверь не пускают — лезь через окно. Окно закрывают — через пол лезь. Ищи щели!

Дважды Смирнову предлагали возглавить краевое Министерство образования, а он только посмеивается. Ему и на Деревообделочной улице хорошо сидится, рядом с родной Заостровкой.

— Плачу всего 300 рублей за квадратный метр! — хвастается он.

В кабинетах ненавязчиво бубнит русская попса. Так, в бодром ритме «Дискотеки Аварии», тут все и суетятся. Сегодня у Смирнова в подчинении 137 человек. Сейчас институт готовит очередной захват неосвоенного государством пространства — будет открывать Центр дополнительного образования для детей, подростков и их родителей. Что-то вроде Дома пионеров по вызову. На 120 человек. Государству крыть нечем, на строительство муниципального центра денег нет. Проще платить Смирнову субсидии, чтобы цены в «Доме пионеров по вызову» были жителям по карману. На фоне этой вечной коллизии Алексей хладнокровно конвертирует провозглашенные государством лозунги в свою подвижную бизнес-модель.

— А еще я теплоход построить хочу, — мечтает Смирнов, — чтобы и лекции читать, и отдыхать. Сами будем придумывать туры… Это хорошо? Это хорошо.

И чтобы музыка играла.