Швеция: «Гости Путина» — с вещами на выход

87-летнюю россиянку Нину Ляликову власти Швеции намерены выслать из своей страны в ближайшее время. И это несмотря на то, что самостоятельно ходить Нина Алексеевна не может. Да и не только ходить. Перенеся пару лет назад тяжелую операцию на сердце, имея ещё несколько хронических заболеваний (травма позвоночника, бронхит, глаукома), Нина Алексеевна стала нетранспортабельной.

На поездку в Швецию — неблизкую и нелегкую в её возрасте — она решилась три года назад. Хотела повидать дочь и внучку. Те уехали из России в середине 1990-х в поисках, как тогда говорили, лучшей доли. А Нина Алексеевна осталась в родном Петербурге, где пережила когда-то блокаду, похоронила родителей. В Питере у неё своя квартира, но чувствовала она себя в ней одинокой без самых близких людей.

Гостевую визу шведы дали ей на год. В середине 2015-го, незадолго до окончания этого срока, Ляликову пришлось срочно госпитализировать. Прихватило сердце, да так, что о дальней дороге не могло быть и речи. Пришлось делать операцию. Дочь полностью оплатила все затраты на неё. Затем — долгая реабилитация…

— О том, чтобы возвращаться домой и в тот год, и в 2016-м не могло быть и речи, как, собственно, и сейчас, — рассказала корреспонденту «СП» 62-летняя Татьяна Ляликова, дочь пожилой россиянки. — Мама просто не переживет тяжелой дороги. Она нуждается в постоянном уходе. Я обеспечиваю ей его. Она живет сейчас со мной в двухкомнатной квартире, которую я арендую все годы пребывания в Швеции, места более чем достаточно. Есть и кому присмотреть за мамой, пока я на службе. По образованию я медик, работаю в Центре занятости для людей с отклонениями.

«СП»: — Помогает, наверное, ваша взрослая дочь, внучка Нины Алексеевны?

— Она с мужем и своим маленьким ребенком живет в другом городе. Но есть соседи и знакомые, которые не откажутся помочь. Со всеми я предварительно обо всем договорилась. Однако в полиции, куда меня постоянно вызывают, начиная с 2015-го года, услышать мои доводы не хотят. Я подавала апелляцию на решение миграционной службы в суд Гётеборга, но там оставили её без удовлетворения. Однако надежды пока ещё не теряю. Получила повестку на очередную беседу в полиции. Она должна состояться на днях.

«СП»: — На каком основании вашей маме отказывают в виде на жительство?

— Не признают нас с ней членами одной семьи. То, что я её родная дочь, говорят нам, не имеет никакого значения, представляете? У них тут «одна семья» — это когда вместе живут люди примерно одного возраста. Хотя у мужа с женой разница тоже ведь может быть значительной…

«СП»: — У вас самой гражданство Швеции?

— Двойное — и российское, и шведское. Получила его в конце 1990-х. Дочь уже «чистая» шведка. У мамы, понятно, только российский паспорт. Я прошу продлить ей визу, мне отвечают: пусть едет к себе в Петербург и там оформляет новую. Господи, ну как им объяснить, что сама мама сделать этого не может? Есть все необходимые подтверждающие документы, включая медицинские карты. Я раньше думала, что местные власти просто не любят стариков, хлопот с ними много, потому такие препоны. Но вот у моей знакомой — иммигрантки из Болгарии была схожая ситуация, к ней приехал погостить и заболел здесь её отец. Так ему без проблем предоставили возможность остаться в Швеции. Объяснили: потому что Болгария — член ЕС. Да, наверное, это важно. Однако есть же ещё такое понятие как человечность.

Поинтересовалась у Татьяны, почему она своевременно не позаботилась о продлении гостевой визы или получении вида на жительство для мамы? Объясняет: хлопотала. Но ей дали понять, что это невозможно. А потом мама тяжело заболела…

История с престарелой россиянкой, депортация которой, как сказала её дочь, «может случиться в любой момент и собраться даже не дадут», не первая в своем роде в Швеции. Пять лет назад, осенью 2012-го подобное случилось с Градиславой Петуховой, 76-летней жительницей Мурманска. Будучи в гостях у дочери в городке Питео, пенсионерку после инсульта парализовало. Миграционный суд поддержал тогда служак из профильной службы, утверждавших, что «разрешение на проживание не может быть выдано на основании привязанности матери к дочери», а самой Петуховой «не требуется особое необходимое для жизни лечение в Швеции, которое ей может быть оказано в родной стране».

Сколько наших пенсионеров подвергаются в Скандинавии подобным гонениям, остается только гадать.

Первой депортацией российских стариков занялась несколько лет назад Финляндия. Года не проходило, чтобы одного-двух наших пенсионеров не выдворили из Суоми под предлогом просроченной визы. На всю Европу прогремела в 2010 году ситуация с 82-летней Ириной Антоновой, которую дочь Наталья Кяярик перевезла из Выборга к себе в Хельсинки, воспользовавшись гостевой визой. Когда срок её истек, финские власти отказали Антоновой в виде на жительство под тем предлогом, что она не является членом семьи Кяярик, имеющей финское гражданство. Пришлось дочери везти мать назад, на Родину, где она вскоре после этого умерла.

Не менее скандальна прошлогодняя история с 74-летней Людмилой Маркиановой, автором русско-карельских словарей, имеющей награды, в том числе, от Суоми, за просветительскую деятельность. Похоронив в 2013-м мужа, она продала свою квартиру в Петрозаводске и переехала к дочери в Финляндию, прожила там три года, а потом последовало решение местных властей о «незамедлительной и беспрекословной высылке её из страны».

Похоже на некий заговор. Уже хотя бы потому, что происходят подобные истории преимущественно с россиянами. Многочисленные семьи выходцев с Ближнего Востока и Африки, заполнившие практически все населенные пункты Скандинавии, включая самые северные, чувствуют себя в этом смысле более чем спокойно. Достаточно отцу семейства приехать в тот же Гётеборг, близ которого живут Ляликовы, как вскоре едут за ним жена и дети, мать с отцом, дяди и тети. Живут на пособия, не утруждая себя работой, свободно перемещаются по ЕС. Как будто у них никто никогда не болеет, и все в совершенстве знают местный язык. Кажется, только выходцев из России очень любят упрекать в Швеции в том, что они «плохо адаптируются в местной среде» из-за незнания шведского языка.

К слову, самая многочисленная группа переехавших в эту страну наших соотечественников — те, кто женился (вышел замуж) на гражданке (за гражданина) Швеции. Для большинства брак с иностранцем был целью жизни. И не важна ни разница в возрасте, ни материальное состояние и место проживания жениха (невесты), лишь бы «осесть в Европе». Численность тех, к кому приезжают и надолго задерживаются в гостях престарелые родители, невелика. И каждый такой «гость от Путина», как их там называют, сразу берется на заметку.

Вот что рассказал вашему корреспонденту приятель студенческих лет Георгий Айрола. Родом он из Эстонии. По национальности финн. Вуз оканчивал на берегах Невы, куда переехали со временем и его родители. С началом 1990-х решил Георг, как мы его звали на эстонский лад, заняться бизнесом. Нашел в Турку родственника, откликнулся на его предложение приехать, и довольно быстро получил гражданство. Всё было нормально до тех пор, пока о переезде к сыну не задумались постаревшие мать с отцом. Прислал им приглашение. Визу дали на год. Не успели «русско-эстонские финны» Айрола толком освоиться в гостях, как стали получать регулярные вызовы в полицию. Как потом рассказывал мой приятель, буквально замучили разными «хитрыми» вопросами. То ли шпионов в них искали, то ли сами завербовать хотели. В итоге вернулись старики домой досрочно и больше на свою «историческую родину» не ездили. Это были, как теперь понятно, только цветочки.

— Во всем виновата нынешняя русофобская политика Скандинавских государств, — уверен Йохан Бекман, финский политолог и общественный деятель. — А не экономика, которая якобы «не позволяет содержать российских стариков», как власти пытаются внушить населению. Содержат их собственные дети, и лечат тоже за свой счет — для самих Финляндии и Швеции это ничего не стоит.

«СП»: — Может, опасаются, что слишком много приедет бабушек-дедушек из РФ?

— Ну да, и начнут «агитировать за Путина«! Подобные версии время от времени появляются, но понятно же, что это бред.

«СП»: — Такие гонения происходят только с русскими?

— Не только, но преимущественно с ними. При этом нелегалов среди беженцев, которых всё больше, депортировать не спешат. Налицо двойные стандарты. Финляндия взяла за правило слушаться советов заокеанских «партнеров». Швеция, как видим, тоже не устояла под давлением США. И получается: то, что допустимо для ближневосточных переселенцев, то для российских — нарушение миграционного закона.

В РФ за последние годы появилось и действует немало гражданских институтов. Корреспондент «СП» надеялась узнать их точку зрения на ситуации с нашими стариками в Финляндии и Швеции. А также о том, как помочь семье Ляликовых — пока ещё можно помочь? Результат: в аппарате Уполномоченного по правам человека в Петербурге А. В. Шишлова заявили, что к ним «Ляликовы не обращались», дав понять, что в таком случае и сказать нечего, потому как «работаем по конкретным запросам». Здесь хоть выслушали журналиста, посочувствовали на словах блокаднице Нине Алексеевне. Их коллеги из аппарата Уполномоченной по правам человека в РФ Т.Н. Москальковой вообще не ответили. Как и в Фонде поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом…

Тем временем

Когда этот материал готовился к публикации, стало известно, что к гонениям на пенсионеров из РФ присоединились норвежцы. Власти королевства не разрешили оставаться в стране 90-летней Зинаиде Соколовой. Она парализована, ей требуется ежедневный уход. Никого, кроме дочери и внучки, много лет живущих в Тромсё, у неё нет. «Все, чего мы хотим — это заботиться о бабушке, которой нужна помощь. Нам не нужно ни сиделок, ни денег, мы просто хотим позаботиться о ее достойной старости», — говорят женщины. Семья уже получила уведомление норвежских властей о том, что на следующей неделе Зинаида Соколова должна покинуть страну.