Владимир Овчинский: Медведеву пора возвращать РУБОПы

4 марта Генпрокуратура РФ подвела итоги работы за 2009 год и определила задачи на 2010-й. В работе коллегии традиционно принял участие президент Дмитрий Медведев. На коллегии обсуждались наиболее острые темы в работе прокуратуры — борьба с коррупцией, защита прав граждан, борьба с преступностью и совершенствование деятельности правоохранительных органов. Кроме того, были рассмотрены итоги работы по поручениям, которые давал Генпрокуратуре глава государства.

Каких изменений стоит ждать от работы прокуроров в текущем году, рассуждает советник председателя Конституционного Суда РФ, генерал-майор милиции Владимир Овчинский.

«СП»: — Владимир Семенович, Медведев говорит, что Национальная стратегия по противодействию коррупции будет рассмотрена в ближайшее время. Что нужно, чтобы в России стало возможным бороться с коррупцией?

— Национальный план противодействия коррупции, который был принят в 2008 году даже не включал в себя понятия организованной преступности. Хотя борьба с коррупцией без борьбы с организованной преступностью вестись не может, это единое целое. Коррупция — элемент внутри оргпреступности. Организованные группы, преступные сообщества ставят перед собой задачи по получению доходов неправовыми средствами — путем подкупа, силового наезда, вымогательства, мошенничества. Эти структуры имеют разный вид и формы, они могут быть внутри государственных органов, могут быть на региональном уровне, могут включать в себя частные структуры. Такие структуры могут быть образованы и в правоохранительных органах.

Теперь давайте посмотрим, как появилась на свет конвенция ООН против коррупции, которую Россия ратифицировала, и на основании которой был составлен наш национальный план. Сначала появилась на свет конвенция ООН против транснациональной организованной преступности. Она была заключена и подписана всеми странами в 2000-м году в Палермо. Ее подписала и Россия. А потом, в 2003 году, в развитие конвенции против транснациональной оргпреступности, появилась конвенция ООН против коррупции, которую Россия также подписала и ратифицировала. Это показывает, что оргпреступность и коррупцию нельзя разрывать. Тем более, в прошлом году, по инициативе президента Медведева, были внесены серьезные изменения в законодательство, в УК — усилена ответственность за организацию преступных сообществ.

Я полагаю, на этом фоне стратегия противодействия коррупции должна включать в себя мероприятия по борьбе именно с оргпреступностью. Явление, с которым нужно бороться — это оргпреступность, а коррупция — всего лишь механизм получения сверхдоходов преступниками.

У нас же произошла обратная вещь. 6 сентября 2008 года были упразднены подразделения по борьбе с оргпреступностью в системе МВД, их функции были переданы в уголовный розыск и в подразделения по борьбе с экономическими преступлениями.

Что получилось? 22 года назад, в 1988 году, были созданы подразделения по борьбе с оргпреступностью в МВД СССР, появилось такое 6-е управление МВД СССР, которое в современной России было преобразовано в главное управление по борьбе с оргпреступностью. Руководитель главного управления получил ранг замминистра, была создана систему РУОПов, которые не подчинялись местным органам, и тем самым выстраивалась правоохранительная силовая вертикаль.

«СП»: — Много нареканий было на РУОПы…

— Но они много сделали и полезного — именно они остановили вал оргпреступности в 1990-х. Другое дело, меняется ситуация — политическая, экономическая, криминальная — а подразделения эти взяли и ликвидировали, при том, что они были по всей стране, во всех регионах. Умные начальники МВД, УВД субъектов федерации эти подразделения сохранили, спрятали под видом других структур. А глупые ликвидировали.

Повторюсь, нельзя бороться с коррупцией, не борясь с оргпреступностью. Например, проблема рейдерства не может в чистом виде относиться ни к компетенции уголовного розыска, ни к компетенции УБЭПов. Потому что в рейдерстве есть все: угрозы, силовой захват, мошенничество. То же можно сказать и про проблему отмывания преступных доходов, торговлю людьми, сексуальную эксплуатацию, торговлю человеческими органами. Все это — новые формы оргпреступности. Поэтому восстановление подразделений по борьбе с оргпреступностью должно быть главным в новой стратегии.

«СП»: — Генпрокурор РФ Юрий Чайка считает недостаточными результаты работы Следственного комитета при прокуратуре. Конфликт между прокуратурой и СКП не исчерпан?

— Проблема в том, что когда создали Следственный комитет при прокуратуре, и наделили его большими полномочиями, а у самих прокуроров многие полномочия по надзору забрали, пошел перекос. СКП не считает себя полностью внутри прокурорской системы. Либо они должны быть совершенно самостоятельным подразделением, но и их кто-то ведь должен проверять?! Если дали повышенные полномочия следователям СКП, так дайте такие полномочия и по надзору за ними прокурорским работникам. Думаю, здесь какая-то законодательная корректировка все равно нужна.

«СП»: — Медведев считает эффективной работу по проверке нормативно-правовых актов и их проектов на коррупциогенность. Такая экспертиза — действенный инструмент?

— Экспертиза на коррупциогенность — такая вещь, которая во многом зависит от того, какая идеология изначально заложена в головы тех, кто должен проводить эту экспертизу. Если вы сторонник государственной идеологии, то, с вашей точки зрения, чем в нормативном акте больше контроля государства, тем он менее коррупциогенен. Если вы либерал — наоборот: чем больше госконтроля, тем больше коррупционности.

Я в свое время проводил экспертизу программы «500 дней» Григория Явлинского — когда работал в межведоственной группе Политбюро, в 1980-х годах. Мы сделали заключение, что программа Явлинского — полностью коррупционно-мафиозная. Главный принцип этой программы был записан черным по белому: легализация теневого капитала в СССР является главной составляющей проведения экономической реформы. Понимаете? Это была цель программы «500 дней», под это все было подстроено. Но сам Явлинский считал наоборот — что Советский Союз коррумпированная страна, где государственные механизмы сами по себе порождают коррупцию. Поэтому надо их сломать, и дать полную свободу рынку — и тогда мы выйдем из коррупции.

Поэтому антикоррупционные экспертизы полностью зависят от политических установок в головах экспертов. Это палка о двух концах: любой документ, с разных позиций, можно назвать коррупционным или антикоррупционным.

«СП»: — Президент говорит, что нужен эффективный надзор за соблюдением законодательства в сфере уголовного преследования и за тем, чтобы под стражу брали только особо опасных подозреваемых или обвиняемых. Это правильно?

— Конечно, правильно. Я всегда считал, что у нас перегиб, в последние годы положение хуже, чем при советской власти — всех сразу берут под стражу. Под стражу, по идее, надо брать только тех людей, кто реально может скрыться, оказать противодействие следствию, уничтожить какие-то документы. Но это уж зависит от мастерства следователя, оперативных работников. Если у них есть достаточно основательная информация, что обвиняемые могут оказать противодействие — нужно арестовывать, если нет — не нужно. Это даже не очень зависит от состава преступления. Скажем, жена убила мужа — чего ее арестовывать?! В состоянии аффекта дала табуреткой по голове. Казалось бы, тяжкое преступление, но можно и не арестовывать. Это тонкая вещь, но с арестами сейчас явно перебор: стараются всех запихать в СИЗО. Здесь президент абсолютно прав, тут должен действовать принцип разумной достаточности.

«СП»: — В целом, правоохранительная система станет лучше после такого выступления Медведева?

— Это рядовая коллегия, такие проблемы поднимаются на ней ежегодно. Я не думаю, что выступление повлечет за собой какие-то радикальные перемены. Ничего революционного в высказываниях я не заметил, это нормальное рабочее обсуждение ситуации.

Что говорил Медведев на коллегии Генпрокуратуры

«Более эффективной должна стать и работа по обеспечению свободы предпринимательства, по защите прав хозяйствующих субъектов. Нужно строго следить за соблюдением графика и сроков проверок, установленных в ежегодном сводном плане. Недопустимо, когда, преследуя корыстные цели, субъектам предпринимательства буквально перекрывают кислород. На такие случаи реакция прокуратуры должна быть незамедлительной и жесткой».

«Отмечу, что в скором времени под моим председательством состоится очередное заседание Совета по противодействию коррупции, где будет рассматриваться национальная стратегия противодействия коррупции. Она должна будет включать в себя Основные направления госполитики в этой сфере, которые действуют сейчас, и обновленный национальный план противодействия коррупции на 2010−2011 годы».

«Прокуратура вместе со Счетной палатой, другими федеральными ведомствами должна вести действенный контроль за целевым использованием государственных средств, выделяемых на поддержку реального сектора экономики».

\

«За прошедший год прокуратура работала активно, многое сделала для решения поставленных перед ней задач… В непростой период кризиса своевременное вмешательство прокуроров помогло не допустить нарушений социально-экономических прав наших граждан, то есть способствовало сохранению социально-экономической стабильности в стране».

«Важно продолжать экспертизу нормативных правовых актов на коррупциогенность, ее эффективность очевидна. В прошлом году коррупциогенные факторы выявлены в 36,5 тысячах нормативно-правовых актах и их проектах, причем почти 30 тысяч из них противоречили федеральным законам».

«В послании президента, которое было оглашено в прошлом году, я поручил проработать вопрос об изменениях в уголовном и уголовно-процессуальном законодательствах. Ряд изменений уже принят и сейчас проходит через Госдуму, в том числе речь шла о том, чтобы мера пресечения в виде заключения под стражу применялась только для особо опасных подозреваемых или обвиняемых. Не так давно мною был внесен соответствующий законопроект на эту тему, я хотел бы, чтобы был обеспечен эффективный надзор за соблюдением законодательства в сфере уголовного преследования».