«Сегодня ночью меня зарежут или убьют»

Семеро призывников из воинской части города Бикин, расположенного в Хабаровском крае на границе с Китаем, загадочным образом погибли. Последним стал Роман Суслов из Омска — его труп нашли в конце мая. Как объяснил лейтенант, который сопровождал призывников, юноша по непонятной причине повесился в туалете вагона поезда, следовавшего на место службы.

Между тем на медосвидетельствовании в Омске странгуляционной борозды, которая остается на шее у повешенных, не оказалось, зато было обнаружено множество кровоподтеков и гематом на лице, спине и руках. Медики также обнаружили, что от подбородка до паха идет длинный шов. Все это вызывает сомнения в соответствии заявленной причины смерти и реальной.

Гроб с телом призывника прибыл в Омск 29 мая. Повторный осмотр тела производил судмедэксперт в городе Калачинске, однако делать медосвидетельствование он отказался. При вскрытии в аналогичном случае с другим призывником в 2003 году оказалось, что были изъяты внутренние органы.

«Свободная пресса» связалась с матерью погибшего солдата Татьяной Сусловой.

«СП»: — Татьяна Анатольевна, как вы узнали о смерти сына?

— 19 мая я отправила сына в армию. Он ехал на поезде № 2А «Москва — Владивосток» вместе с 30 призывниками. 21 мая я разговаривала с сыном по мобильному телефону: все было нормально. 22 утром Роману позвонила его гражданская жена Оксана — она обычно звонила с утра, а я вечером. В этот день сын позвонил ей сам и попросил о помощи.

Он сказал, что у него забрали еду и воду, под конвоем водят в туалет. Его признали «красным» — короче, стукачом. Оксана спросила: «Кто это делает?» «Лейтенант и прапорщик…» Еще сын сказал, что у него садится аккумулятор в телефоне, а зарядить его ему не дадут. Когда у Романа пропадала связь, он иногда звонил жене с телефона сослуживца Иосифа. У Оксаны остался его номер. И вот когда вечером 22 мая Оксана позвонила Иосифу, и тот передал трубку Роману, сын сказал: «Сделайте что-нибудь, сегодня ночью меня зарежут или убьют…»

В ночь с 22 на 23 мая он и погиб. 23 мая в 14 часов мне уже сообщили, что сын повесился…

«СП»: — Тело вы когда получили?

— 30 мая.

«СП»: — Это был цинк?

— Цинк сняли в военкомате, у меня есть акт о снятии цинка. Был красивый гроб, мне даже начальник военкомата сказал: «В таких гробах никогда не привозят солдат». В военкомате проходило и медосвидетельствование.

«СП»: — В военкомате обратили внимание, что нет странгуляционной борозды, и такой шов на теле — от от подбородка до паха?

— Нет. Мы сначала хотели сделать повторную экспертизу, но нам не разрешила военная прокуратура. Поэтому мы попросили знакомого судмедэксперта осмотреть тело — точнее, возили эксперта в город Калачинск, в морг. Но он побоялся написать официальное заключение. Левая сторона у сына была вся синяя, вся в синяках. Низ живота тоже весь синий. Правая рука вся в ссадинах, на ней как бы след от веревки. Видимо, его душили, а он сопротивлялся.

Есть еще укол на левой руке. Откуда он взялся — непонятно. И этот шов, он тоже странный. На шее есть следы, как от пальцев. Мне сказали, это трупные пятна, но я не поверила.

В морге Калачинска мы переодели сына, переложили его в свой гроб, и сфотографировали повреждения на теле.

«СП»: — На словах эксперт что-то сказал?

— Сказал. Сказал, что, конечно, сын умер не сам, ему помогли.

«СП»: — Военная прокуратура отказывается принять ваше заявление?

— Они не принимают заявление до тех пор, пока в Биробиджане не проведут расследования. Я звонила в Биробиджан 29 мая, и мне сказали, что через 21 день я получу документы. По телефону, правда, ничего не говорят о том, как идет расследование.

«СП»: — Что вы планируете делать сейчас?

— Наняли адвоката. Будем добиваться наказания тех, кто виноват в этой смерти. Просто так я этого не оставлю…

Можно ли добиться правды в таком деле, показывает аналогичный случай, который произошел в Омске семь лет назад с Маратом Бухарбаевым. Гроб с телом Марата был отправлен в Омск следом за телеграммой командира части «Ваш сын покончил с собой». Мать, Алма Бухарбаева, не поверила и нарушила приказ командования — не вскрывать цинк. При вскрытии обнаружилось: седой висок (Марату было 18 лет), перелом переносицы, отсутствие на шее странгуляционной борозды (следа от петли), хотя в медосвидетельствовании, выданном лабораторией судмедэкспертизы Хабаровска, утверждалось, что солдат повесился. Из тела были изъяты внутренние органы. Все это засвидетельствовали медик фельдшерско-акушерского пункта, а также имам и 7 старейшин села, куда погибшего привезли хоронить. Зашито было тело Марата одним ровным швом — от подбородка до паха.

Что случилось с Маратом, рассказывает его мать, Алма Бухарбаева.

— 16 января 2003 года я получила телеграмму за подписью командира части подполковника Бондарева о том, что сын совершил самоубийство через повешение. Я позвонила в в/ч 2049, где служил сын, но там подробности говорить отказались: «Ждите груз 200».

Цинк пришел где-то через пять дней. Мне не разрешили его вскрывать, но я сказала: «Пока не удостоверюсь, что сын повешенный, не дам его закопать!»

«Груз 200» сопровождал некий Захаренко — как потом оказалось, заместитель командира по политической части в/ч 2049 — непосредственный командир моего сына. Но он скрыл, что является замкомандира части.

У нас есть единственный муфтий по Сибири и Дальнему Востоку. Я пошла к нему, и он разрешил открыть цинк: «Мусульманин не должен быть похоронен в цинке». Потом я ходила к военному прокурору в Омске, Дубровскому, — за разрешением на проведение повторной военной судмедэкспертизы, и за разрешением вскрыть цинк. Он мне сказал: «Если откроешь, я тебя привлеку к уголовной отвественности». «Плевала я на ваши уголовные ответственности. Сама удостоверюсь, увижу собственными глазами, что там Марат».

Я даже не подозревала, что они могут убийство превратить в самоубийство. Цинк открыли в присутствии земляков и фельдшера. Я попросила фельдшера подтвердить, что самоубийства нет, дать свидетельские показания. Она отказалась.

Но я не прекратила искать, кто убил сына. Даже ездила на Дальний Восток, 19 дней скиталась там, нашла эту воинскую часть. Перед поездкой у меня был вещий сон: как идти в часть с железнодорожного вокзала. Как я увидела во сне — так и пришла на территорию части.

Нашла и гарнизон, и пацанов-земляков, которые живут в Омской области, и которые позже давали свидетельские показания. Одному я сказала: «Толя, не бойся. Расскажи, что случилось. Я же знаю, что у Марата нет следов повешения, есть следы от наручников. Внутренние органы куда девались?» А он перепеган до смерти: «Если, мать, ты еще раз приедешь, я тебя закопаю». Но я не побоялась — приехала к нему домой. Но его уже не было, он сбежал.

Потом, у нас в Омской области, в Москалецком районе, живет К., который тоже свидетельские показания давал. Он подтвердил при свидетелях, что они давали показания под давлением, что их по десять суток держали в карцере.

По нашему делу был осужден стрелочник. Повар по специальности, ефрейтор Белоногов. Материнское сердце не обманешь — я предчувствовала, что он не виноват. Когда я приехала в часть первый раз, и потребовала встречи с Белоноговым, мне его предоставили. Я попросила всех выйти из кабинета: «Я с ним сама разберусь». Все думали, я начсну его бить. А я увидела перепуганные глаза солдата. «Как звать?» «Руслан». «Пойми, я приехала не для того, чтобы кого-то убивать, а чтобы досконально узнать. Тебя обвиняют, что ты — причина гибели моего сына. Это так?» Он сказал, нет. Не то, чтобы я ему поверила с первого раза. Но и в стенограммах судебных заседаний — суд был закрытый — нигде не сказано, что Белоногов признал свою вину.

Я отправила в армию здорового пацана, 180 см роста и 82 кг весом. Он должен был вернуться на своих ногах. А его вернули упакованным и оклейменным. До сегодняшнего дня я не могу добиться ни повторной экспертизы, ни эксгумации тела. Я считаю, это потому, что следы преступления там налицо…

… Что характерно, призывали Романа Суслова и Марата Бухарбаева в разное время, но в одно место — город Бикин Хабаровского края. Сама Алма Бухарбаева считает, что солдат убили, чтобы забрать их внутренние органы. Якобы Бикин находится неподалеку от Китая, где, как известно, находится крупнейший в мире черный рынок человеческих органов. Тем более, во время разбирательства в Бикинском гарнизонном суде хабаровский эксперт Терешин на вопрос Алмы Бухарбаевой: «Почему у моего сына отсутствуют внутренние органы?» — ответил: «А ты, что, не знаешь, что почка на черном рынке стоит 50 тысяч долларов?». Эти слова слышали и судья, и прокурор, и еще шестеро человек: пятеро солдат и контрактник-прапорщик.

Впрочем, история с забором органов выглядит все же фантастической, а реплика эксперта Терешина — грубой шуткой. Проблема в том, что изъятые органы долго не живут — сердце максимум 5 часов, почка — 12 часов. Изымать их надо все же в клинике, а не в грязном плацкартном вагоне поезда Москва-Владивосток. Наконец, органы донора должны подходить конкретному реципиенту, а анализы на совместимость занимают две недели.

Скорее всего, органы в этих двух жутких историях не при чем. Все банальнее: солдат избили до полусмерти, а потом убили. А органы изъяли, чтобы не было лишних доказательств о характере внутренних повреждений, если дело все же дойдет до повторной экспертизы. Но, как показывает история Алмы Бухарбаевой, шансы на нее минимальны: военное ведомство делает все, чтобы не выносить сор из избы.