«Зверская традиция нашего государства»

Из 846 тыс. осужденных, которые отбывают наказание в тюрьмах и колониях, почти половина (340 тыс.) чем-нибудь больны. У 15 тысяч заключенных нашли сифилис, у 40 тысяч — активную форму туберкулеза. 67 тысяч имеют психические расстройства, а 55 тысяч ВИЧ-инфицированы.

«Картина остается ужасающей, хотя роста заболеваемости нет по сравнению с прошлым годом. Сейчас в исправительных заведениях России 340 тысяч осужденных страдают различными формами заболеваний», — рассказал журналистам заместитель руководителя Федеральной службы исполнения наказания Николай Криволапов.

Согласно российскому законодательству (п. 2 ст. 81 УК РФ), тяжелобольные люди могут быть освобождены от исполнения наказания, однако эта норма не распространяется на людей, сидящих в СИЗО в ожидании суда и приговора.

Условия содержания в российских СИЗО гораздо хуже, чем в тюрьмах и колониях, поэтому нередко хронические заболевания, с которыми подследственный спокойно жил на воле или поддерживал себя в форме без особых проблем, обостряются и входят в изоляторе в терминальную стадию.

К примеру, здоровье больного СПИДом вице-президента ЮКОСа Василия Алексаняна резко ухудшилось именно в следственном изоляторе. Он почти ослеп, подхватил туберкулез, у него развилась лимфома, появились опухоли в печени. 24 июня 2010 года Симоновский суд принял решение о прекращении уголовного дела против бывшего вице-президента ЮКОСа по нереабилитирующим основаниям, у дела вышел срок давности.

Между тем, если бы дело не было бы так затянуто, Алексанян вообще бы не понес наказания после завершения судопроизводства. Каким бы ни был жестким приговор, с такими болезнями в колонию не сажают.

16 ноября 2009 года юрист фирмы Firestone Duncan Сергей Магнитский скончался в больничном изоляторе Бутырки после 11 месяцев ареста. Сначала заявили, что причиной смерти стал панкреонекроз, но позднее они изменили эту версию и стали утверждать, что Магнитский умер от острой сердечной недостаточности. Во время заключения у него нашли камни в желчном пузыре, но как он заявлял сам, толком не лечили.

30 апреля 2010 года в СИЗО «Матросская тишина» скончалась 53-летняя Вера Трифонова. Женщина поступила в больницу с диагнозом «сахарный диабет, диабетическая нефропатия и хроническая почечная недостаточность.

В «Матросской тишине» сейчас находится бывший латвийский предприниматель Григориус Спекторс. После перенесенного инсульта он ослеп, а из-за хронического диабета у него может развиться гангрена ноги.

Лидер движения «За права человека» правозащитник Лев Пономарев рассказал «Свободной прессе», почему судьи оставляют людей с тяжелыми заболеваниями за решеткой и не выпускают их условно-досрочно.

«СП»: — Что говорит цифра в 340 тыс. заключенных?

— ФСИН должен кардинально менять принципы работы. Он должен освобождать людей, которые даже по существующему законодательству должны быть освобождены. Но их не освобождают. Есть такая традиция зверская: держать людей под стражей до последнего. Держать, даже при том, что самому ФСИН выгодно освободить человека, а не отдавать его родственникам труп… Человек с тяжелыми заболеваниями сидит в СИЗО, где даже хуже, чем в колонии, и ждет приговора, хотя после приговора его освободят от исполнения наказаний. Это ситуация Василия Алексаняна. Очевидно, что таких людей нельзя держать в СИЗО, их надо лечить.

«СП»: — Постоянно поступает информация о том, что заключенных не лечат, что это как пытка.

— У нас вот все знают только про Гуантанамо и Абу-Грейб, где американцы пытали заключенных, а у нас десятки Гуантам! Десятки более жестоких колоний. Люди там напуганы настолько, что никогда не говорят правды, когда к ним приходят с проверкой. Заключенных там избивают, насилуют. Я готов за эти слова отвечать. Если человек тяжело болен, то его и пытать не надо…

«СП»: — В России же есть альтернативные наказания?

— Сейчас президент внес закон по экономическим преступлениям, он отменяет аресты. Тысячу раз на пленуме Верховного суда принимались рекомендации по применению мер пресечения, не связанных с лишением свободы, но у нас смотрят только на тяжесть преступления. Нам нужна гуманизация системы исполнения наказаний.

«СП»: — То есть никаких подвижек в области гуманизации тюрем нет?

— Мы не заметили никаких подвижек в области гуманизации пенитенциарной системы. Там надо вносить изменение в законодательство. Готовятся поправки в закон, но неизвестно, на какой они стадии. Мы делали реальные предложения на эту тему, но государство не жалеет людей, которые провинились.

«СП»: — Может быть, их специально не освобождают?

— Бывает, что и так. Иногда бывают в тюрьмах «заказы». Гноить уголовных авторитетов, например. А так вообще колонии пишут положительные заключения. Однако судьи саботируют УДО (условно-досрочное освобождение), вставая в этом вопросе на сторону прокурора. Тысячи и тысячи людей могли быть освобождены из мест заключения по УДО, но этого не происходит.

«СП»: — Почему?

— Так как у нас судьи коррумпированы, не все, но некоторые, они берут деньги и освобождают заключенных. А честные судьи опасаются выносить мягкие приговоры из-за того, что их будут считать коррумпированными. Коррупция опосредовано влияет на поведение людей. За жестокие вердикты судьям не платят. Платят за мягкие приговоры.