«Молчать, терпеть и умирать». Что остаётся российским врачам после оптимизации

«Ситуация с коронавирусом вскрыла, как нарыв, все несовершенство медицинской системы США», — сказала мне в интервью жительница Вашингтона в начале этого года. Тогда казалось, что нас — россиян — ничем не испугаешь. Проблемы российского здравоохранения при любых условиях неопровержимы, но и нам новый вирус показал, что может быть еще хуже.

Еще до того, как непонятная инфекция захватила умы всего мира, на Россию свалилась другая страшная зараза. В Минздраве ее назвали оптимизацией. Для жителей отдаленных сел и деревень в регионах страны она стала сродни геноциду. Если в США за медпомощью не обращаются те, кому не позволяет страховка, то хваленая российская бесплатная медицина стала просто недоступна большинству сельского населения.

С начала оптимизации здравоохранения в России исчезли 1 100 больниц. При жестком дефиците медперсонала оптимизация продолжает лишать врачей работы, а пациентов — квалифицированной помощи.

Казалось бы, проблема одна — нехватка финансирования. Но на деле к краху системы здравоохранения не приложил руку только ленивый.

Почему уходят врачи?

Кошмарные условия труда стали поперек горла у врачей. И хотя медикам не дали выбора, они все равно голосуют. Голосуют ногами — попросту уходят из медицины. Сами врачи называют четыре причины для увольнения.

На первом месте, естественно, уровень заработной платы.

На втором месте стоит неимоверная нагрузка, не говоря уже о сильнейшем стрессе, который отнимает все силы. Медики тянут по несколько ставок, чтобы хоть как-то свести концы с концами. А ведь есть еще и допобязанности, которые начальство очень любит распределять в качестве общественной неоплачиваемой работы!

Третьей причиной для увольнения у врачей стала пресловутая оптимизация. Кого-то сократили, кто-то показал свою гражданскую позицию и ушел сам. Терпеть становилось все сложнее.

Еще одним моментом, подливающим масло в огонь, для медиков стали СМИ, которые сформировали т. н. негативный образ российской медицины. Ведь врачи никак не защищены от нападок. Если раньше на приеме один пациент нахамит и будет угрожать необоснованными жалобами, то в век интернета на просторах сети свое недовольство люди выливают тоннами, ничуть не стесняясь и не задумываясь о последствиях.

Ко всему этому добавились штрафы, которые в период пандемии «вешают» на врачей. Сфотографировался не с тем, с кем надо, или «не обеспечил соблюдение санитарно-эпидемиологических норм» — вот тебе и 50 тысяч штрафа, а то и больше. О том, что обеспечивать не из чего, — молчат. Да и что тут скажешь, если услышишь потом от какого-нибудь замминистра: «В чем сложность самим нашить бахил?».

Совсем недавно из карельской инфекционки уволили главврача, а за ним ушли 12 человек. Трудности были и при нём, но теперь сил у медиков совсем не осталось. Оказалось, что и в телерепортажах об этой больнице рассказывают откровенные небылицы. Но понятно это было только сотрудникам медучреждения. Журналисты говорили, что все в порядке, все налаживается, в доказательство — показывали кадры. Вот только кадры эти были сняты в начале года, когда еще не было лежащих в коридорах больных и такой большой нехватки средств индивидуальной защиты и лекарств. Рассказать об этом смог лишь уволившийся медперсонал.

А действующим медикам запрещено общаться с прессой. Вернее, запрещено рассказывать все как есть, не согласовав с руководством. Как только заболеваемость коронавирусом выросла до катастрофических масштабов, медики подписали бумагу о неразглашении.

— Видишь СИЗы? — Нет. — И я не вижу, а они есть.

Однако какая-никакая помощь поступала. К примеру, летом в Новгородскую область от мэра Москвы Сергея Собянина пришла гуманитарка — по 500 тысяч масок и перчаток. Но коробки оставались на складах. Больницы втридорога закупали СИЗы, а бесплатные маски лежали нераспакованные.

Проблема оказалась, как всегда, в бюрократии. Нужно было подписать документы, распределить по медучреждениям полученную помощь, но не хватало подписи. Человек то ли болел, то ли был в отпуске — пару месяцев. Как только эта информация просочилась в интернет, региональный минздрав «забил» на подписи и наконец-то распределил СИЗы по больницам.

Хотя и в столичных клиниках вылезли наружу существующие проблемы, с провинциальным адом их не сравнить. В некоторых больницах даже перестали скрывать, что для пациентов нет обычного постельного белья.

А у пострадавшего в недавней автокатастрофе с новгородским рейсовым автобусом в стационаре сразу забрали шину, наложенную на переломанную ногу. Сказали, что не хватает инвентаря. Мальчишка не мог сдать анализы, потому что нога просто болталась, ничем не зафиксированная. А сейчас он пытается дождаться необходимых медицинских деталей, чтобы ему могли провести операцию.

Кстати, лежит он в той самой больнице, рядом с которой два года назад в течение четырех часов умирал мужчина. Мимо него проезжали скорые, а врачи из приемного покоя отказывались выходить. Их вроде и можно понять — заниматься врачебной деятельностью по нашим законам разрешено только в конкретном учреждении, иначе можно лишиться лицензии. В этом случае человек лишился жизни.

За лекарствами — в прокуратуру

Откройте новости региональных прокуратур. Стабильно раз в неделю, а то и чаще, можно увидеть: «Гражданин по решению суда получил льготные лекарства». И это только малая часть тех, кто вынужден покупать препараты за свой счет. Добиваться справедливости идут единицы и, к счастью, добиваются.

Несмотря на то, что на местах знают о проблеме обеспечения льготными лекарствами, руководители здравоохранения все равно начинают шевелиться только после представлений прокуратуры или требований суда.

Но даже суд не всегда в силах повлиять на региональные структуры. Недавно в Брянской области дети, больные спинально-мышечной атрофией, смогли получить дорогостоящие лекарства, необходимые для жизни, после того, как их родители обратились к федеральному детскому омбудсмену Анне Кузнецовой. Ранее суд обязал местный депздрав выделить деньги, но чуда не произошло. Прокуратура опять провела проверку — и из областного бюджета средства все-таки выделили. А за то, что дети-инвалиды могли умереть без препаратов, директору департамента здравоохранения Брянской области прокуратура вынесла всего лишь предостережение.

Аналогичные ситуации постоянно происходят и в других регионах. Родители сбиваются с ног, чтобы спасти своих детей, а власти не устают валить вину на федералов. Действительно, только со следующего года будет расширен объем господдержки для детей с такими заболеваниями. Но помощь им нужна уже сейчас. Этот момент, как и многие другие, к огромному сожалению, ответственные чины не продумали.

Сельские инновации от москвичей

Оптимизация здравоохранения должна была ликвидировать нерентабельные медучреждения, чтобы сэкономить средства в бюджете нашей великой страны. Больницы начали объединять между собой, сельские жители остались без помощи специалистов.

Чудовищно было слышать о том, что женщина из новгородского села, утопившая двух своих новорожденных детей, не обращалась за медпомощью, потому что к гинекологу ездить просто очень далеко и денег на дорогу у нее нет.

Чтобы деревенские жители не чувствовали себя совсем уж обделенными, им на помощь прислали почтальонов. В «Агентстве стратегических инициатив» придумали, что почтальоны вполне могут заменить фельдшеров. Их обучили оказывать первую помощь, и теперь они не только пенсию приносят, но могут и давление измерить бабушке. А в случае чего, почтальон и скорую вызовет, только доедет ли она вовремя из райцентра, этого уже никто обещать не может.

И вот парадокс — сократили власти количество больниц (чтобы за электричество в полупустом помещении не переплачивать), медиков поувольняли, кто-то сам ушел, а люди продолжают болеть! Такой оптимизацией больных не сократишь, поэтому везут тех, кто еще может выжить, из глубинки в городские больницы. А там они сталкиваются всё с той же беспомощностью системы.

Решить проблему можно очень быстро

Как показывает практика, проблемы в больницах «решаются» очень быстро. Стоит выложить в интернет видео или фото из эпицентра, как без всяких редакционных запросов ответственные органы рапортуют: все исправили, ситуация была временная.

Правда, пациенты рассказывают, как происходило все на самом деле. В одну из региональных больниц привезли мужчину, положили в коридоре — как всех. Врачей не было несколько дней, о чем он и сообщил в соцсети. Местный департамент здравоохранения отреагировал через час после публикаций фото.

Пациент рассказывал, что после того, как он выложил фотографии, приехали представители депздрава. Больных распихали по палатам (места как-то сразу нашлись) — и на этом всё. Поговорить с лечащим врачом мужчине не удавалось несколько дней. Он обратил внимание и на то, в каком состоянии находятся санузлы. Там даже не было туалетной бумаги, не говоря уже о каких-то других «удобствах». Но на этом наше общение закончилось. Руководство больницы заявило, что фотографировать пациент не имел права, и мужчина перестал общаться со СМИ.

Еще один способ решения проблемы практиковался в начале пандемии. Если кто-то распространял фото или видео, на которых отражены недостатки системы, с ним проводилась беседа, после которой записывалось опровержение или извинение за то, что человек своими публикациями ввел в заблуждение общественность. Общаться с прессой такие люди категорически отказывались.

Молчание — залог успеха

Пока молчали медики и пациенты, ситуация не казалась критической. Все всё знали, но никто об этом не говорил — и ничего не менялось. Главврачи, боясь испортить показатели, докладывали руководству, что все в порядке.

Мало кто задумывается о том, что на местах серьезных решений не принимают, а делают то, что указывает высшее начальство. Один бывший региональный министр, уволившийся еще до эпидемии коронавируса, сказал: «Тяжелее работы у меня уже не будет, но зачем об этом рассказывать?».

Отечественное здравоохранение давно находится в системном кризисе. А те, кто об этом говорит, быстро уходят из медицины. И нельзя теперь взять и свалить всё на пандемию. Она сработала катализатором и лишь ускорила то, к чему всё и шло в последнее время. Может и хорошо, что сейчас уже не утаить катастрофического состояния нашего здравоохранения?