Силовики из-за денег превращают Россию в свалку западных ядерных отходов

Россия готова хранить на своей территории ядерные отходы из других стран. Об этом заявил в интервью секретарь Совета безопасности Николай Патрушев накануне мировой конференции по изменению климата в Глазго.

«Отработанное ядерное топливо Россия хранит безопасно для окружающей среды на территории своей страны и готова принимать его на хранение из других стран, где признают атомную генерацию в качестве важнейшего источника энергии 21 века. Россия, являясь одним из передовых производителей атомной энергии в мире, выступает за развитие ядерной энергетики в качестве альтернативы станциям на ископаемом топливе и продвигает эту инициативу на всех международных климатических площадках», — заявил Николай Патрушев.

По словам главы Совбеза, с учетом всей производственной цепочки от добычи сырья до производства электроэнергии атомная станция выбрасывает в атмосферу почти в 70 раз меньше CO2, чем угольные ТЭС. И в три раза меньше, чем даже «зеленая» энергетика.

По данным экологической организации GreenPeace Россия с 70-х годов принимала на хранение отработанное ядерное топливо (ОЯТ) из других стран. В начале 2010-х годов эта практика была прекращена, в том числе под давлением экооактивистов.

Сегодня ввоз в страну радиоактивных отходов в целях их хранения, переработки и захоронения запрещен статьей 31 Федерального закона N 190-ФЗ от 2011 года в редакции 2020 года «Об обращении с радиоактивными отходами и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», за исключением случаев, предусмотренных этой статьей.

Например, допускается импорт ядерных материалов для дообогащения с последующим возвратом иностранному поставщику. Кроме того, прописаны исключения для возврата «отработавших закрытых источников ионизирующего излучения, произведенных в Российской Федерации, в том числе для цели их переработки или захоронения».

До 2021 года отработанное ядерное топливо ввозила в Россию, например, Украина, даже несмотря на конфликт между странами. По словам премьер-министра страны Дениса Шмыгаля, ежегодно это обходилось Киеву в 200 миллионов долларов. В 2021 году украинское правительство утвердило собственную госпрограмму обращения с ОЯТ.

В 2019 году компания «Росатом» заключила сделку с немецким филиалом британской Urenco Group, обязавшись принять 12 тысяч тонн обедненного урана. В конце 2020-го аналогичное соглашение было подписано с французской госкомпанией Orano. Она должна отправить в Россию более тысячи тонн отработанного урана с АЭС.

Первая партия была ввезена в нашу страну в начале 2021 года. Двадцать контейнеров с регенерированным ураном уже прибыли в порт Дюнкерка для последующей доставки в Санкт-Петербург. Ожидается, что судно прибудет в РФ на следующей неделе, а затем регенерированный уран отправится в Северск для переработки.

Экоактивисты выступили категорически против возобновления такой практики. После этого в «Росатоме» заявили, что обедненный уран ввозится в Россию не для захоронения, а для переработки, после чего снова будет направлен за рубеж.

«Обедненный уран — это полезное сырье, которое используется на российских обогатительных предприятиях для производства обогащенного урана», — сказал представитель компании, добавив, что российская центрифужная технология обогащения урана позволяет производить обогащенный уран из обедненного «экономически-эффективным способом».

Однако в GreenPeace с этой версией не согласились, отметив, что в России действуют лишь два промышленных реактора на быстрых нейтронах, для которых эти отходы могли бы послужить топливом. Даже если будут построены новые, Россия не испытывает никакого дефицита топлива для них.

Гексафторид урана официально объявлен не ядерными отходами, а ценным материалом, но даже если он снова обогащается, по крайней мере, 80% остается в России в виде отходов в конце цикла, говорил член Бундестага Хубертус Здебель.

В «Росатоме» заявили, что возвращение в топливный цикл регенерата «дает возможность сохранить стратегический запас природного урана для будущих поколений и снизить экологическую нагрузку атомной промышленности в целом». В GreenPeace же назвали сделку «захоронением радиоактивных отходов в Сибири».

Теперь же Николай Патрушев прямо заявил не о переработке, а о хранении иностранного отработанного ядерного топлива на территории России, что вызывает еще большую озабоченность экологов.

Проектный директор российского отделения GreenPeace Владимир Чупров убежден в том, что ввоз и захоронение отработавшего ядерного топлива на территории Российской Федерации противоречит интересам и безопасности страны и ее жителей.

— Российское законодательство одно из немногих в мире позволяет ввозить отработавшее ядерное топливо (именно так оно называется в законе) на переработку «с правом возвращения» образующихся высокоактивных радиоактивных отходов обратно в страну происхождения ОЯТ. То есть российская сторона «оставляет за собой право» все отходы и побочные продукты, которые выделяются при переработке ОЯТ, отправлять обратно. Но это означает, что таким же образом, она оставляет за собой право и не посылать их обратно.

Насколько я знаю, до сих пор ни одного килограмма этих высокоактивных отходов, которые приходили к нам из Украины и еще ряда стран, обратно не посылались. Закон это позволяет.

Интервью Патрушева — очень плохой сигнал. Это сигнал, что страна превращается в сырьевой придаток. У нас большая территория, в отличие от Германии и Франции, которым место для хранения ОЯТ найти крайне сложно, и начинаются разговоры о том, чтобы ввозить радиоактивные материалы не только на переработку, но и на хранение, что законодательство запрещает. По нынешним законам очень важно наличие хоть какой-нибудь переработки.

Николай Патрушев, фактически, предлагает поменять законодательство и дает сигнал западным странам, мол, стройте атомные электростанции, а лучше пусть их строит «Росатом», а мы у вас все отходы заберем. «Росатом», кстати, всегда делает упор на то, что это единственная компания, которая забирает ОЯТ с построенных ими электростанций.

Это очень экологически опасная, а если говорить непрофессиональным языком, непатриотичная позиция. Это признание нашей технологической беспомощности, признание, что мы способны только на то, чтобы ввозить чужие радиоактивные отходы.

Своим заявлением Николай Патрушев предлагает поменять законодательство. Поэтому теперь будем ждать поправок в Государственную Думу. Профильные министерства должны будут выступить с соответствующей инициативой, а дальше нам придется пройти то же самое, что проходили в 2000 году, когда принимались поправки в закон «Об использовании ядерной энергии» о разрешении ввоза чужого ОЯТ не только по контрактам «Росатома», но всего подряд — топлива американского, французского дизайна.

Если поправки будут внесены, Госдума, в которой у партии власти большинство, думаю, их примет, и тогда мы можем получить неприятный закон о разрешении хранения на территории России отработавшего ядерного топлива, в том числе стан блока НАТО.

«СП»: — Насколько на самом деле безопасны хранение и переработка ОЯТ?

— У нас все это сырье до сих пор в основном хранится на пристанционных хранилищах при АЭС, в так называемых бассейнах выдержки. Там тысячи тонн отработавшего ядерного топлива несколько лет остывают до температур, при которых их можно транспортировать по железной дороге.

Частично ОЯТ хранится на заводе РТ-1 «Маяк» в Челябинской области. Это хранение и дальнейшая переработка ОЯТ, в основном с реакторов дизайна ВВЭР-440, также ВВЭР-1000. Основное же хранилище находится в Железногорске или Красноярске-26 — это Красноярский горно-химический комбинат, где строится национальное хранилище ОЯТ.

Насколько все это безопасно не только с экологической точки зрения, но и насколько силовики могут обеспечить безопасность транспортировки и хранения ОЯТ — хороший вопрос. Как и вопрос о том, как долго эти вещества будут храниться на нашей территории.

Сегодня у нас хранится 22 тысячи тонн ОЯТ, которые никто не собирается использовать. Объемы переработки на РТ-1 таковы, что он не успевает справиться с этим количеством. Мощность «Маяка» — примерно 650 тонн в год, это максимум.

Во-первых, повторюсь, что эта переработка — очень грязный процесс, на выходе с каждой тонны перерабатываемого материала мы получаем тысячи тон жидких отходов и десятки тонн твердых отходов. На самом деле, переработка — это фабрика по воспроизводству радиоактивных отходов в дополнительных объемах.

Во-вторых, хранение и транспортировка ОЯТ опасны потому, что могут стать предметом террористического акта. Кстати, сам Николай Патрушев буквально неделю назад сообщил, что предприятия атомной энергетики в Центральной России стали объектами кибератак. Это очень уязвимая отрасль, и в результате инцидента во время транспортировки мы можем получить километры безжизненной территории.

Во-третьих, не уверен, что вся эта история настолько уж перспективна экономически. Представьте себя на месте Венгрии или Чехии, которым обещают забрать их ОЯТ на «хранение». Но им выгодно «захоронение», то есть постоянное избавление от этой головной боли. По этой причине закон, принятый в 2001 году, не «полетел». Западным компаниям нужно избавляться от отходов, а не принимать полумеры с риском, что при смене правительства РФ или других обстоятельствах это отработавшее топливо привезут им обратно.

Сложно уличить наши силовые структуры в непатриотизме, но когда территория нашей страны предоставляется под чужие радиоактивные отходы, особенно отходы стран НАТО. Это явно не соответствует патриотическим ценностям и не продиктовано заботой о будущих поколениях, о которой часто говорят наши власти.

«СП»: — Почему такая инициатива прозвучала именно сейчас? Ведь, судя по всему, нехватки в ОЯТ для переработки у нас нет?

— Если судить по кампании 20-летней давности, когда принимались поправки о ввозе ОЯТ, это, во-первых, желание заработать денег напрямую. Западные компании платят за захоронение ОЯТ, вопрос в том, за какую цену правительство РФ готово предоставить в аренду свою территорию и насколько это будет выгодно. В 2001 году речь шла о 20 миллиардах долларов. Как мне кажется, даже с учетом инфляции эта сумма недостаточна для того, чтобы «торговать Родиной».

Второй момент — это сигнал для того, чтобы открыть рынки для «Росатома», который строит АЭС по всему миру или, по крайней мере, планирует это делать, потому что до реальных строек дело часто не доходит. Во многих случаях все ограничивается декларациями намерений.

Мне кажется, это заявление неслучайно прозвучало после политического демарша десяти европейских стран, в основном стран Восточной Европы плюс Франция, которые начали кампанию по защите атомной энергетики в рамках энергоперехода Евросоюза. Это попытка дать понять странам ЕС, что они могут развивать атомную энергетику, а отходы мы у них заберем. Хотя мне такая «бизнес-оферта» кажется маловероятной, судя по тому, как медленно двигаются наши атомные проекты в той же Финляндии или Венгрии.