«Тревожная лампочка» загорелась: Россияне перешли в режим тотальной экономии на всем

Россияне стали вдвое меньше тратить в магазинах, темп роста расходов опустился с 13−14% в январе до 6% к концу июля нынешнего года. Особенно склонность жителей страны экономить выросла в сентябре.

Из-за снижения потребительской активности замедлился и рост товарооборота в рознице. По словам председателя президиума АКОРТ Станислава Богданова, за восемь месяцев товарооборот увеличился всего лишь на 2,2%, что в четыре раз меньше прошлогоднего показателя. При этом сильнее всего спрос снизился прежде всего на непродовольственные товары.

Сокращение трат связано в том числе и с преобразованиями на рынке труда, отмечают финансовые аналитики. В частности, гендиректор «Infoline-аналитики» Михаил Бурмистров обратил внимание на то, что регулярно увеличивается число людей с неполной занятостью и снижаются премии, что приводит к ограничению спонтанных покупок у граждан.

Что означает этот резко обозначившийся тренд на сокращение трат в масштабах всей российской экономики? Можно ли от него отмахнуться, как от малозначимой проблемы, или это уже не получится?

— Снижение потребительского спроса всегда происходит в условиях, когда цены на товары растут быстрее, чем доходы населения, — отметил профессор Финансового университета при правительстве РФ, доктор экономических наук Александр Сафонов.

— Второй момент, который влияет на сокращение потребительского спроса, заключается в том, что накапливать становится выгоднее, чем потреблять. Третий аспект — это высокая ключевая ставка, которая приводит к тому, что потребительские кредиты становятся гражданам практически недоступными. Вот, собственно говоря, и все основания для того, чтобы сокращался объем спроса. Ничего другого нет.

«СП»: А как быть с преобразованием рынка труда?

— При чем тут рынок труда вообще? Преобразования рынка труда стоит учитывать только в одном случае — если растет безработица, а у людей денег нет. А где у нас такое? Деньги есть, работа есть, просто доходы не поспевают за ценами.

«СП»: Чем эта тенденция опасна для нашей экономики в целом?

— Сокращение объема потребления безусловно влияет на темпы экономического роста. Приведу в пример Японию.

Там низкая инфляция, но люди не тратят деньги, предпочитая их откладывать. По итогу японская экономика существует в режиме стагфляции — снижение цен при одновременном сокращении потребления.

«СП»: Что нам делать, чтобы не повторить японский сценарий?

— Против такого лома существует два кардинальных приема. Во-первых, чтобы увеличивались объемы потребления, людям должно стать доступно потребительское кредитование.

Как только это происходит, потребление сразу начинает расти. А поскольку доступность кредитов населению зависит от величины ключевой ставки, это епархия монетарных властей.

Второй момент — это сокращение темпов инфляции, когда прекращение роста цен стабилизирует потребительский спрос. Этот вопрос нужно уже адресовать сразу ко всем нашим финансово-экономическим ведомствам и министерствам.

В частности, к Минэкономразвития, в чьи задачи входит забота о том, чтобы тарифы постоянно не росли. Вместе с тем это вопрос к нашим службам, ответственным за повышение конкуренции.

Вместе с тем это вопрос и к нашему бизнесу, к компаниям, которые должны предпринимать усилия для повышения эффективности своего производства в первую очередь за счет роста производительности при одновременном ее удешевлении, но не за счет дешевизны рабочей силы.

— Я бы не стал, конечно, раздувать из классической, в общем-то ситуации, прямо уж вселенскую трагедию, но бесспорно, это определенно тревожный сигнал для нашей экономики, — поделился своим видением ситуации в беседе с «СП» президент Союза предпринимателей и арендаторов России, экономист Андрей Бунич.

— С одной стороны, это прямо-таки хрестоматийное отражение циклических процессов в нашей экономике.

Просто люди решили подождать лучших времен и снижения цен на какие-то дорогие товары длительного пользования вроде автомобилей. Это логично и ожидаемо.

С другой стороны, есть же fast-moving consumer goods (FMCG) — непродовольственные товары массового спроса, которые не позволяют констатировать полный стопор в ритейле. Зубную пасту, стиральный порошок, или, скажем, мыло с шампунем будут покупать в любы

х обстоятельствах, разве что начнут выбирать более дешевые бренды, если экономическое положение покупателей ухудшилось.

Вместе с тем и отмахнуться от этой ситуации нельзя. Падение покупательского спроса — это все равно что загоревшаяся лампочка уровня топлива в автомобиле — продолжать движение какое-то время еще можно, однако необходимо принимать меры для предотвращения полной остановки.

«СП»: А если без образных сравнений?

— Это признак замедления роста экономики. Предупреждение, что мы потенциально можем в стагнацию свалиться. Правительство просто не может себе позволить игнорировать такой риск, должны приниматься оперативные меры для поддержания потребительского спроса.

И в этой связи вести какие-то разговоры о том, что у нас, дескать, сейчас просто экономика предложения, а не спроса — на мой взгляд, от лукавого. Не бывает никакой другой экономики, кроме экономики спроса, который и рождает предложение.

Если падает потребительский спрос, он неизбежно тянет за собой деловую активность. Прежде всего — в сфере услуг. Люди, экономя, перестают ходить в спортивные залы, в парикмахерские и так далее.

Значит, малое и среднее предпринимательство страдает в первую голову, рискуя затащить всю экономику в бесконечно пике.

«СП»: Какие же меры должны оперативно приниматься? Точечные по отраслям и сферам? Или же глобальные по всей экономике в целом?

— И те, и другие. И меры макроэкономического характера, и стимулирующие мероприятия для отдельных отраслей. Нужна структурная трансформация экономики, только при таком условии она перестанет быть зависимой от конъюнктуры и начнет развиваться сама по себе.