Дальневосточная кормушка

Восточную Сибирь и Дальний Восток должна развивать специальная госструктура — в этом уверен старейший (по срокам службы в российском правительстве) министр Сергей Шойгу, возглавляющий МЧС.

Данное «оригинальное» предложение Сергей Кужугетович озвучил в беседе с премьером Путиным в начале нынешней недели. Как он позже признался, было оно ответом на просьбу главы правительства «придумать что-то, чтобы Север стал гораздо ближе к центру». То есть, надо понимать, ближе к цивилизации с её современными средствами сообщения, благоустроенным бытом, нанотехнологиями. По словам министра, программа создания новой корпорации поможет создать более 5 млн рабочих мест и потребует привлечения высококвалифицированных специалистов, в частности по строительству, транспорту, железным дорогам, рудникам и шахтам, а также по науке и новым технологиям.

Путин в свою очередь заметил, что должен быть создан институт развития и привлечения управляющей компании. «Хороших, современных, эффективных управленцев для того, чтобы решать стоящие перед этим регионом страны острые проблемы, — сказал премьер.

Напомним, впервые о возможном создании корпорации президент РФ Дмитрий Медведев и премьер-министр Владимир Путин говорили в ноябре минувшего года. «Надо подумать о создании если не государственной корпорации, то мощной структуры — допустим, акционерного общества со стопроцентным государственным капиталом, которое занялось бы на бизнес-основе развитием Восточной Сибири и Дальнего Востока», — сказал тогда премьер-министр во время встречи с лидерами региональных списков «Единой России». Медведев же, говоря о новой структуре, привел в пример корпорацию по реформированию ЖКХ, мол, она работает, и «можно что-то подобное создать для развития Дальнего Востока. При этом другие программы по развитию региона отменены не будут».

«Мы отработали все варианты, какие могли бы быть, — сказал Шойгу премьеру. — В нашей разработке принимали участие специалисты по региону и из Академии наук России. В результате у нас получился комплект предложений, которые сводятся к следующему: создать корпорацию развития Восточной Сибири и Дальнего Востока от западных границ Красноярского края до Камчатки, Курильской гряды, и Сахалина».

Сколько именно думал над своим проектом уроженец Восточной Сибири Сергей Шойгу, (как известно, он родом из Тувы), сам «чрезвычайный министр» не уточняет. Но явно не один день, если успел, по его признанию, «все просчитать с привлечением опытных экономистов». И, видимо, оплатить эти услуги. Неужели из фонда собственной службы — МЧС?..

Впрочем, в данном случае куда важней понять, что (и кто) будет стоять за новообразованной корпорацией (если правительство примет такое решение), чем конкретно она займется, и зачем вообще все это нужно в стране, где коррупция только среди чиновников средней руки, не говоря о вышестоящих, достигает вселенских масштабов? Достаточно вспомнить недавний доклад главы Счетной палаты РФ Сергея Степашина, в котором он приводит вполне конкретные цифры стяжательства и воровства из казенного кошелька — миллиарды (!) рублей за один лишь 2011 год…

Тут стоит напомнить, что еще в 2007 году Минэкономразвития (тогда ведомством руководил Герман Греф) подготовило федеральную целевую программу развития Дальнего Востока и Забайкалья на период 2008—2013 гг. На ее реализацию предполагалось выделить 358 млрд руб. Сумма, вроде, внушительная. Однако почти треть этих средств — 100 миллиардов, было предназначено для подготовки саммита АТЭС в 2012 году. То есть, развитие получал только один регион, точнее, один город — Владивосток. Там действительно было сделано немало: модернизировали аэропорт, построили гостиницы, дороги, мосты, развязки, застроили остров Русский.

А как же другие регионы — Якутия, Камчатка, Сахалин, Хабаровский край, Забайкалье? Они как были, так и остаются в депрессивном состоянии.

В 2010 году премьер Путин за рулем «Лады-Калины» с ветерком промчался по новой автотрассе «Хабаровск-Чита», успевая давать многочисленные интервью журналистам. Дорогу потом долго доводили до ума, а вокруг нее как были, так и остались пустеющие деревни, дышащие на ладан райцентры, убогие города. Между тем до завершения ФПЦ остался год.

— Безусловно, развитие Дальнего Востока — серьёзная проблема, — убежден Владимир Алпатов, заместитель директора Института Востоковедения Российской академии наук. — И она не может быть решена без участия государства, продуманной государственной политики. Но принесёт ли пользу корпорация, не сведётся ли всё к очередной кампанейщине, сказать трудно. За последние двадцать лет ничего реально не делалось, и нет гарантий того, что что-то будет сделано.

«СП»: — Владимир Михайлович, чем-то наш Дальний Восток отличается от других российских регионов?

— Отличается. Во-первых, значительной отдалённостью от остальной России. А у нас всегда не хватало людей и денег для освоения дальних пространств. Во-вторых, соседством с Японией и многонаселенным Китаем, активно проникающими сюда в последние годы. Это особенно касается Китая. А в остальном те же проблемы, что во всей России. Если говорить о местном населении, то не думаю, что у него там есть какая-то особая ментальность. Скорее, некая специфика из-за того, что многие чувствуют себя брошенными (чего во времена СССР не было): резко возросшие цены на транспорт лишают возможности регулярно бывать в Европейской части России. Кроме того, наши люди на Дальнем Востоке опасаются соседей. Заметно, в частности, недоверие к Стране Восходящего Солнца, есть опасения, что японцы могут «отобрать какие-то территории».

«СП»: — Как случилось, что покорив 400 с лишком лет назад Сибирь, придя на Дальний Восток, россияне в большинстве своем все-таки остаются очень далеки от этих «своих» территорий?

— Покорить-то покорили в ХVI веке, но активное развитие русского Дальнего Востока началось лишь в конце века ХIХ-го. Реальные же результаты развития появились уже в советское время, то есть, 50−70 лет назад. Слишком маленький срок для полноценного развития региона да ещё столь отдаленного от Центра. Когда же началась перестройка с последовавшим развалом СССР, ломка прежних ценностей, институтов, экономических отношений, развал промышленности, утрата прежних связей — это особенно сильно ударило как раз по отдалённым территориям. Достаточно вспомнить знаменитый некогда владивостокский судоремонтный «Дальзавод», или авиазавод в Комсомольске-на-Амуре.

«Дальзавод» — предприятие с более чем столетней историей, основанный ещё в 1887 году! И практически «убитый» к концу первого десятилетия 2000-х. Расположенный на северном берегу незамерзающей бухты с романтическим названием Золотой Рог, он занимает площадь около 50 га, по которой проложено 10 км автодорог и 9 км железнодорожных путей, напрямую связанных с путями МПС.

Вот эта площадка с выходом на городские набережные, и эти ж/д-пути стали в постсоветское время главной «завликаловкой» для частного российского капитала. Не сам завод и его судоремонтно-судостроительный профиль, а возможность «задешево» купить и дороже продать обширную территорию — неважно для чего — хоть для застройки жилыми домами, гаражами или рынком — привлекали и продолжают привлекать сюда так называемых предпринимателей.

А что государство? Стоит стеной за свой завод, его высокопрофессиональные кадры? Как же! Спросите рабочих, они расскажут, как медленно, но верно разваливают их предприятие, сокращая, что ни месяц, число сотрудников, превышавшее прежде 30 000 человек. Ныне там осталось менее 4000. А долги перед кредиторами, которые исчисляются уже миллиардами?

И это лишь один пример, в одном только Владивостоке. А ещё есть Хабаровск, и Петропавловск-Камчатский, и Иркутск, Норильск, Кемерово…

Кстати, о Кемерово. Думается, неслучайно именно туда отправился премьер Владимир Путин на следующий день после разговора с министром МЧС Шойгу. Официально «плановая рабочая поездка» носила явный предвыборный характер кандидата в президенты РФ. В горняцком городе Кемерово, где, казалось бы, местный люд должен жить-поживать в ухоженных домах, с переполненными от еды холодильниками — обитают на «живом» сырье! — ситуация давно на грани экономического взрыва. Шахты закрываются, зарплаты у горняков не по труду мизерные, жилье ветхое. Для исправления там надо создавать не государственную, а транснациональную корпорацию, с привлечением капитала всех развитых стран — чтобы пусть не нынешнее поколение Кузбасса, но их дети успели бы пожить более-менее достойно.

«СП»: — А может, ну их, Сибирь, Дальний Восток — отдать кому-нибудь, «отсоединить», и нет проблемы, как считаете? — Спрашиваю у Ирины Бойко, директора Центра региональной и инновационной политики, основателя и экс-директора Дальневосточного центра экономического развития.

— В кулуарах различных «высоких» кабинетов и презентаций, я слышала высказывания о том, что Дальний Восток является «экономическим бременем для страны». Действительно, если подходить к данной теме, так сказать, с бухгалтерской позиции, то этот регион расходов требует больше, чем приносит стране доходов. Но в Российской Федерации около 70 субъектов являются таким же вот бременем. Вопрос, на самом деле, в ином. А именно в том, что в нашей стране отсутствует региональная экономическая политика, и даже понимание того, что она должна представлять собой в рыночных условиях. Тот же Дальневосточный регион еще недавно был способен производить наукоемкие товары на основе уникального морского биосырья, добавленная стоимость которых составляет несколько сот процентов. Глава одной из компаний с острова Сахалин Александр Попов утверждал, что ему для этого не нужны ни зарубежные инвестиции, ни иные заемные средства. Достаточно было лишь снять Дальний Восток с «сырьевой иглы» и отстоять российского производителя разумными протекционистскими мерами от демпингующего китайца. Увы, этого сделано не было, что лишний раз продемонстрировало слабость нашего правительства.

«СП»: — Ну, не отдать, так сдать в аренду наши несчастные дальние земли, скажем, японцам, сумевшим на своем крошечном островном пространстве с населением почти как в России (120 миллионов), создать чудо-страну, одну из самых развитых в мире…

— Японцы большие прагматики. Для них все средства хороши — как государственные, так и частно-предпринимательские, при условии, что они улучшают торговый баланс страны, позволяя за счет этого привлечь извне ресурсы для развития их государства. У них отсутствует какая-либо экономическая религия. Они всегда четко видят тот результат, который могут получить на каждую единицу вложенных ресурсов. Можете быть уверены, они не стали бы торговать дальневосточным сырьем. А мы, надумав сдать им наш дальний регион в аренду, совершенно точно потеряем уникальные возможности для усиления и экономических, и политических позиций в тихоокеанском регионе. Потому, что в очередной раз упускаем сейчас возможность для производства технологически-интенсивной, наукоемкой продукции. К слову, ориентация на её производство способствовала бы интеллектуальному усилению нашей восточной окраины. Вспоминаю последние годы существования Советского Союза, когда в Сибирь и на Дальний Восток с энтузиазмом ехали работать молодые выпускники престижных вузов страны. Благодаря государственной политике, тогда происходило реальное усиление региона. Сейчас - чистая фикция в виде государственной корпорации.

«СП»: — Решение о её создании - озвученное, но пока руководством страны непринятое — спасет ситуацию?

— В очередной раз могут быть выделены значительные финансовые ресурсы для крупного инвестиционного проекта, результатом которого станет неэффективное расходование бюджетных средств и еще большая стагнация важного со стратегической точки зрения региона. Почему? Да потому, что правильно обозначив проблему, премьер загоняет ее в некую форму, не понимая и, похоже, не задумываясь о содержании. «Вливанием» бюджетных средств в «институциональную форму» государственной корпорации проблему Дальнего Востока, как и любого другого региона, не решить. В чем убеждает зарубежный опыт, который я имела возможность изучать в течение длительного времени. Там нет госкорпораций, деятельность которых была бы направлена на долговременное развитие регионов.

«СП»: — Но с другой стороны, Ирина Викторовна, как же «без формы», деньги ведь нужно куда-то перечислять, будь это корпорация или ассоциация?

— Вот если бы была четкая стратегическая задача постепенной реструктуризации экономики региона в направлении от сырьевой специализации к производству наукоемкой продукции (а такие возможности на Дальнем Востоке имеются), и планировались бы конкретные её этапы (например, создание перерабатывающих мощностей, продвижение готовой продукции на азиатские и иные рынки), тогда можно было бы ставить вопрос о создании определенной структуры. Скажем, во Франции региональное инновационное развитие продвигала профессиональная структура АНВАР (Французское инновационное агентство). В Канаде инновационное развитие — средство развития депрессивных (отсталых) регионов. Но, главное, в ином. Не с денег начинается процесс. А с понимания для чего они необходимы.

«СП»: — На ваш взгляд, почему премьер поручил это дело министру Шойгу, человеку, в общем-то, далекому от мира экономики и финансов?

— В стране начинает ощущаться кадровый голод. За два десятилетия сомнительных либеральных экспериментов в экономике, не только не взрощены экономисты-профессионалы, но сложно стало найти людей, способных поставить решение проблем экономической безопасности страны выше личных интересов. В свое время при создании Дальневосточного центра экономического развития (конец 1990-х годов) мы планировали как продвижение новых технологий в регионе до стадии их успешной коммерциализации на российском и мировом рынках, так и подготовку высококвалифицированных кадров для реализации всей инновационной цепочки в системе постоянного сетевого взаимодействия. Увы, удержание таких кадров не стало приоритетом региональной политики. Это одна из тех причин, что привела к оттоку отечественных специалистов с Дальнего Востока. Опора на конкретного человека с безупречными личностными качествами — это кадровый вакуум, при которой решение любой стратегически сложной задачи невозможно.