Чёрная карма родимой армии

Есть литературные произведения, о которых все слышали, но мало кто их прочитал. К таковым, без сомнения, относится роман Виктора Астафьева «Прокляты и убиты». Все в курсе, что это объемная книга о второй мировой войне, зубодробительная, с обилием крови, слез, вшей и ошметков человеческой плоти (Ремарк отдыхает). О романе в свое время яростно спорили, в том числе и те, кто его не читал, или же читал отрывочно.

В общем, не столько от скуки, сколько в целях самообразования я засел за Астафьева. Не скажу, что получил удовольствие, но это чтение навело меня на кое-какие (своевременные!) мысли. Почему своевременные — поясню ниже. На протяжении семисот с лишним страниц меня не покидало ощущение дежавю. Наконец, я понял, что меня смущало. Вот, говорят, что Астафьев все преувеличил и откровенно лгал. Но он не лгал хотя бы потому, что все те «прелести», описанные им, мы можем наблюдать в нынешних вооруженных силах РФ.

Первая часть астафьевского романа повествует о запасных полках, о резерве доблестной Красной Армии, героически закидывавшей неприятеля своими трупами. Само собой, резервистам была уготована та же участь. За несколько месяцев крепкие ребята в таких воинских частях превращались в доходяг, единственным желанием которых было «пожрать». Ни о какой боевой подготовке и речи не шло, когда уж обмундирования на всех не хватало, не говоря о картошке. «Лишь бы не передохли раньше времени». А затем уже их с чистой совестью (а на что они еще годятся?) посылали на немецкие пулеметы. Ничего не напоминает?

Какая необходимость была морить голодом призывников на острове Русский в 1993 году? Почему несколько человек умерло, а около трехсот было признано дистрофиками? Может быть, враг стоял у ворот, немцы под Москвой, вероломные союзники не открывали второй фронт, перловки с Большой земли не завезли? Да нет, вроде мирное время, даже война в Чечне еще не началась. Генералы привычно строили свои дачи, в частях проводились политзанятия, все как обычно. А вот призывники погибли. И дело не в том, что потом кого-то наказали (как всегда — стрелочников), а в том, что такое вообще возможно!

Но это норма, это — система. Удивляться не стоит. Я уж не говорю о дедовщине… Хотя, нет, скажу и о ней. Вот у Астафьева в романе ее как раз не было. А у нас еще и это. В 2000-м году меня с группой писателей пригласили в госпиталь Бурденко, почитать стихи и поддержать боевой дух солдат, получивших ранения в Чечне. Это был мой первый и последний опыт подобных выступлений. Больше на такие авантюры я не подписывался. Раненым было абсолютно наплевать на наши патриотические вирши, в вот сигареты и фрукты они брали у нас весьма охотно. «Как детдомовцы», — подумалось тогда.

Там же я познакомился с женщиной из Сибири, ухаживающей за своим сыном. К моему удивлению, ранен он был не на поле боя, а в своей части. Не дал закурить офицеру, за что был бит готовой об унитаз и… превратился в неподвижное, безразличное ко всему существо, в овощ. Его мать с жаром говорила мне, что пишет письмо прославленному писателю Валентину Распутину, а уж он, как земляк, поможет и разберется. Бедная женщина не понимала, что не только Валентин, но и сам Григорий Распутин не помог бы ей своими заговорами или связями. Потому что «чего уж теперь-то?»

О том, как велась война в Чечне, как необстрелянных юнцов посылали против хорошо обученных и вооруженных боевиков, все мы помним. Командование исправно докладывало о том, что враг окружен и скоро будет добит, но почему-то в ловушки и засады то и дело попадали наши подразделения. Неужели такое фатальное невезение? Полноте! Все это было во вторую мировую, и воистину Астафьев большой писатель и прозорливец. Знамена сменились, а психология-то осталась прежней!

Теперь о своевременности. Прочитав роман, подумав (думалось долго), я вдруг вспомнил, что через полтора года моему сыну исполняется 18 лет. А значит, скоро придется ему отдавать свой воинский долг Родине. И тут я задался вопросом: хочу ли я, чтобы мой сын служил в нашей армии? Нет, конечно. По многим причинам, но в первую очередь потому, что служба эта — не просто трудна, но чрезвычайно опасна для здоровья, для жизни. И мне бы не хотелось, чтобы с моим сыном что-то случилось по вине какого-нибудь Иван Семеныча Мордоворотова, человека с положительными характеристиками, отличными знаниями в области боевой и политической подготовки, морально устойчивого, преданного Родине, Президенту и Алле Пугачевой.

И вроде бы забрезжила в этом плане надежда. В школе, как раз перед смотром в военкомате, у сына обнаружили небольшое искривление позвоночника, проблемы с печенью, повышенное давление. Отправил оболтуса по врачам в районную поликлинику, в которой все подтвердили, назначили лечение. А хотите знать, что сказали в военкомате, осмотрев его? «Годен!» На вопрос: «А как же…» последовал ответ: «Ничего, родители тебя откупят». То есть, нужно быть вдвойне кривым и втройне горбатым, чтобы тебя признали не годным к службе. Насколько известно, за 150 тысяч деревянных данную проблему решить можно, но сам факт вымогательства чего стоит?

Опять же — чьи интересы отстаивать, во имя чего/кого лямку солдатскую тянуть? Как сказал поэт: Вам ли, любящим баб да блюда, жизнь отдавать в угоду? Нет, понятно, Отечество там, березки, косы русые, синь сосет глаза, не надо рая (здесь Путин прослезится)… А вот если задуматься? Не столь давно наше замечательное руководство отдало Китаю остров Тарабаров и половину острова Большой Уссурийский. Вы что-нибудь понимаете? Правильно делаете, что не понимаете. Потому что понять все это невозможно. Здесь нет логики.

Ну, вот пойдет мой сын в армию, а тут вдруг очередная война на Северном Кавказе. Дадут ему автомат и прикажут: «Стреляй!» Не выстрелит — предатель, дезертир, агент Госдепа. Выстрелит — и, как знать, не сядет ли потом за решетку «по воле чеченского народа», как это случилось с Аракчеевым? Тот тоже думал, что защищает территориальную целостность РФ, но, как оказалось, сильно ошибался. Тысячи боевиков были амнистированы, а со многими российскими военнослужащими, некоторые из которых пустились в бега (сидеть-то неохота!), до сих пор непонятки. Куда ни кинь — всюду клин. Получается, что лучше вообще в эту армию не попадать.

Так и вижу, как с той стороны монитора, некоторые товарищи, читая это все, шипят: «А сам, небось, откосил, с-сука…» Вынужден разочаровать патриотично настроенных граждан — не откосил. Это меня без меня откосили, причем сами же российские военные. История, вообще, достойна отдельного рассказа. Учился я в Тбилисском государственном университете, проходил военную кафедру, был на сборах в Кутаиси, где получил звание офицера вооруженных сил Грузии. Но и по грузинским, и по российским законам, после окончания учебы я обязан был отслужить. Окончание учебы совпало с моим переездом в Москву, так что мною, как гражданином России, занимался уже московский военкомат. И вот тут начинается самое интересное…

В 25 летнем возрасте я самолично, не дожидаясь вызова, пришел в военкомат, чтобы встать на учет. Ни от кого не бегал, не скрывался. Поскольку звание у меня офицерское, то и направлен я был в соответствующий кабинет. Но там мне сказали, что грузинское звание не в счет, аннулируется, и отправили туда, где занимаются рядовыми. А в кабинете, где занимаются рядовыми, заявили, что раз офицер — то офицер, неча голову морочить и мешать работе, короче, отправили обратно. Примерно раз в два года меня вызывали, посылали из одного кабинета в другой, потом отпускали. В итоге достигнув «непризывного» для офицеров возраста (после 36), я благополучно забыл об армии. Военного билета, кстати, у меня нет до сих пор; ну нельзя же одновременно быть и офицером, и рядовым — тут штука тонкая.

Однажды только, года три назад позвонил какой-то майор (как он представился), матерился, называл уклонистом (не зная, видимо, о другом, более известном значении этого термина), грозился отдать под суд и посадить. Я же в ответ заметил, что у меня все ходы записаны, повестки сохранены, а отвечать за чужой дебилизм не собираюсь. Поговорили, в общем, по душам.

Теперь скажите мне, если это не бардак, то что тогда называется бардаком? И можно ли доверить сына вот этим умникам в погонах, которые за десять с лишним лет так и не смогли решить — офицер я или рядовой, чтобы призвать меня в армию? Если есть желающие рискнуть здоровьем своих детей — триколор в руки, а я пас. 150 тысяч, говорите? А невелика деньга. Даже напрягаться не буду. Соберу за полтора года-то, и гораздо больше. И откладывать начну прямо с гонорара вот за эту колонку.