Педофилов загонят за Можай

В Госдуму внесен законопроект, предлагающий ввести новую разновидность наказания для педофилов — ограничение права на выбор места жительства. Иначе говоря, извращенцу, совершившему насилие или развратные действия в отношении ребенка, хотят запретить доступ в тот регион, где было совершено преступление или где живет жертва педофила. Запрет будет действовать в течение 10−20 лет с момента выхода заключенного на свободу.

По мнению авторов документа, сенаторов Евгения Тарло и Николая Косарева, наказание для лиц, совершивших преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних, сейчас слишком мягкое. В большинстве случаев после отбытия срока они берутся за старое. Поэтому сенаторы предложили лишить педофилов поблажек, которые даются большинству заключенных. Насильники не могут рассчитывать на условно-досрочное освобождение или смягчение режима, им также запрещается посещать определенные публичные места.

Но главное новшество — тех, кто надругался над детьми, предлагают отправлять в ссылку, лишая права выбирать место проживания самостоятельно.

Как пояснил «СП» сенатор Евгений Тарло, внесение нынешних поправок в законодательство связано, прежде всего, с большим количеством случаев рецидива со стороны педофилов:

— Важно не просто ужесточить, а добиться эффекта. У нас нет цели просто кого-то наказать еще строже. Нет. Дело не в этом. А в том, чтобы не только преступник понес кару, но и жертвы были защищены, и общество от повторения таких случаев. А сейчас преступник после отбытия наказания чаще всего возвращается в тот же населенный пункт, где и совершил преступление. Одно дело, если это большой город, и совсем другое — если это небольшое село или станица, а жертва живет в соседнем доме. Представьте только, какая это мука для ребенка, который подвергся насилию, и для его семьи. Кто-то уезжает. Но не всегда это бывает возможно в силу тех же финансовых причин или каких-то других. Вдобавок ко всему, эти семьи мы обрекаем на дополнительные истязания, потому что их теперь следует извещать о том, что педофил освободился из мест лишения свободы. Я категорически против этого.

«СП»: — Почему?

— Ну представьте: только у них раны эти затянулись, только успокоились они немножко, ребенок подрос, с ним были проведены какие-то медицинские реабилитационные мероприятия, — вдруг приходит по почте конверт с сургучной печатью, а в нем такой текст: «Сообщает вам, что … (такой-то) освободился. Ждите». Зачем это делать? Этого делать нельзя. У нас есть полиция, там реформа проведена, сотрудникам многократно повысили зарплаты — пусть они это отслеживают. Нечего травмировать семьи потерпевших. Вот если они сами захотят узнать, что там с педофилом — это другое дело. Пускай напишут заявление, им сообщат. Но информировать так, как это делают сейчас, — не нужно.

«СП»: — Вы предлагаете ряд неожиданных мер для борьбы со злом, от которого, такое впечатление, просто нет спасения в последнее время. Расскажите о них.

— Во-первых, мы предлагаем запретить (по суду, конечно) педофилам возвращаться в тот населенный пункт, где он совершил надругательство над ребенком. Мы предлагаем также запретить им даже после отбытия наказания приближаться к местам скопления детей — школам, детским садам, детским площадкам, пионерским лагерям и т. д. Ну и самая строгая мера - это лишение свободы с последующей высылкой в определенные места. В места сильно удаленные — у нас в стране такие есть — от густонаселенных территорий. Ну, например, в районы Крайнего Севера. Где люди эти будут находиться на свободе, без конвоя, трудиться, зарабатывать, могут даже иметь семью, приглашать своих родных — короче, как бы жить обычной жизнью, но не там, где они совершили преступление.

«СП»: — Кто будет определять эти территории для педофилов?

— Сначала сам принцип нужно принять, одобрить закон. А уж правительство определит эти территории — страна у нас большая.

«СП»: — Не будут ли предлагаемые вами ограничения противоречить Конституции?

— А в чем противоречие? Я не вижу. Мы же не говорит об ограничении свободы законопослушных граждан. Мы говорим о дополнительной мере наказания для лиц, совершивших особо тяжкое преступление в отношении ребенка. Некоторые вон вообще предлагают казнить их, кастрировать, сажать пожизненно и т. д. Наше предложение достаточно гуманно: да, они отсидели свой срок, они выходят на свободу, но…

«СП»: …давайте от греха их изолируем от общества.

— Не совсем. Там есть какое-то общество. Мы их ограничим в правах, потому что не хотелось бы их возвращать туда, где они могут спрятаться и совершить новое преступление

«СП»: — А как же местное население. Дети там, наверное, тоже есть. Им угрожает опасность? Или за ссыльными какой-то надзор особый будет осуществляться?

— Конечно, там проще установить особый надзор, чем, допустим, в Москве, где ты вошел в метро и растворился в толпе. Потом, их же не за 101-й км предлагается отправлять, где большая плотность населения. Подальше… куда-нибудь в Магаданскую область, например, или на Чукотку. Но речь совершенно не идет о каких-то сталинских поселениях или резервациях — это нужно понимать. Все живут на свободе. Хотят петь и танцевать в клубе у лесников, пожалуйста. Могут друг друга развлекать. Пускай.

«СП»: — А контролировать эти «песни и пляски» кто будет?

— А для этого у нас существует целая система — она называется Федеральная служба исполнения наказания. Эта система налажена. Конечно, это не означает ежедневный контроль. Но периодический контроль какой-то быть должен. Для нарушителей в УК предусмотрены меры, но решать все опять же будет суд.

Руководитель волонтерского сообщества «Охотники за головами» (члены этой организации считаю борьбу с педофилами своим гражданским долгом) Сергей Жук положительно оценивает инициативу сенаторов:

— Я в принципе согласен. У нас есть огромное количество вымирающих городов-призраков, и на каком-то этапе педофилов можно переселять туда. С компенсацией за жилье, конечно. Никто у него квартиру не забирает — пусть все продает.

«СП»: — Авторы законопроекта говорят о большом рецидиве «половых» преступлений против детей. Какова здесь статистика, вам известно?

— Страшная статистика. Количество рецидива доходит до 90%. Поэтому переселять, наверное, надо. И необязательно в Магадан, кстати, есть множество брошенных военных городков — пускай живут там, доживают свой срок. И контроль там особый за ними не нужен, потому что из таких городков вы просто не сможете выехать. Там, как правило, всего одна дорога, и километров двести с нее и свернуть-то некуда.

«СП»: — А как же права человека?

— А права тех, кто стал жертвой? Вот мы сейчас начали публиковать карту, где проживают ранее осужденные педофилы. Адреса не указываем, просто дома. Для чего это делается? Да просто, когда родители посмотрят на карту, которая вся в красных точках, они, надеемся, будут внимательней к своим детям. Наверное, больше будут следить за ребенком, расскажут о каких-то превентивных мерах безопасности, что не надо подходить к чужим машинам, когда тебя зовут. Прошло еще одно кровавое лето — сколько детей было убито этими подонками. И если никаких мер не предпринимать, скоро в нашей стране начнется полноценный самосуд, педофилов даже до полиции не будут довозить, будут просто убивать.

«СП»: — Но нельзя же сказать, что никаких мер не предпринимается. А закон о химической кастрации? А предложение надевать на них электронные браслеты и отслеживать по системе ГЛОНАСС?

— Что касается химической кастрации, то, насколько мне известно, ни одного человека до сих пор не подвергли этой процедуре. Как оказалось, у нас в России нет достаточного количества центров, где это можно сделать. На мой взгляд, самым эффективным методом были бы «маячки». Надел такой браслет на ногу, и спи спокойно, как говорится. Как в США? Они просто ставят маяк и запрещают приближаться к школам и к другим детским учреждениям на какое-то определенное расстояние. И, не дай Бог, ты нарушишь этот запрет… Ну а нам осталось либо тоже маячки на педофилов вешать, либо сгонять их в резервации.