Фигуранты

«Задержаны еще два фигуранта дела о мошенничестве…». «Деньги, собранные на концерте, планируется передать фигурантам «болотного дела»… «Фигуранты, причастные к созданию фильма…».

Что ни день — вагон подобных примеров. О слове «фигурант» в современном русском языке уже вполне можно писать диссертацию. А сравнительно недавно оно было неведомо большинству людей и теснилось на задворках толковых словарей в значениях «танцовщик в групповых балетных выступлениях» и «то же, что статист». Конечно, с пометой «устарелое». Ведь еще у старика Даля читаем по поводу слов «фигурант, фигурантка»: «плясуны последнего разряда, для полноты и обстановки прочих».

На перемену значения уже отреагировал «Толковый словарь иноязычных слов», добавивший недавно «фигуранту» третье, юридическое значение: «тот, кто проходит по какому-нибудь уголовному делу в качестве обвиняемого, подозреваемого или свидетеля». Однако жизнь продолжает обгонять словари, и в газетном языке уже встречаются «фигуранты списка Форбса». Отнюдь не каждый из них проходит по какому-нибудь делу. Хотя, конечно, от сумы и тюрьмы людям этого контингента зарекаться не приходится. А вот еще такое словоупотребление: про писателя пишут, что он «фигурант престижных шорт-листов». Здесь-то уж точно никакого криминала.

Реально говоря, «фигурант» — просто штамп сегодняшнего языка. А без речевых штампов не обойтись: не искать же для каждой текущей реалии свежее, незатасканное слово. Но вот о чем поневоле задумываешься: какую эмоциональную оценку содержит столь частотное слово «фигурант»? Вспоминается старая шутка: то ли он шубу украл, то ли у него украли. Для современного языкового сознания «фигурант» — это и тот, кто украл, и жертва вора.

C такой речевой нейтральностью и показной «объективностью» мы невольно делаемся «к добру и злу постыдно равнодушны». Вот еще стало популярным сочетание «ДТП с участием». «Участниками» в таких реляциях оказываются и те, кто в пьяном виде протаранили чужую машину, и те, кто от этого пострадали.

Учитывая тот факт, что выпить, сесть за руль и задавить ближнего — это типичное хобби многих высокопоставленных особ, именование их «фигурантами» и «участниками» порой выглядит излишней любезностью с нашей стороны. Боимся мы их, что ли? «Перед опасностью позорно малодушны и перед властию — презренные рабы», - говорил уже процитированный выше поэт, чей нравственный максимализм совсем не устарел.

С другой стороны, я не уверен, что слово «фигурант» — подходящее именование для тех, кто прославился хорошими делами и тем самым попал в поле публичного внимания. Тот, о ком часто говорят и пишут. Для называния таких персон есть специфический медийный термин «ньюсмейкер», но как-то не полюбил его русский язык. Вот и получается, что у нас все без разбору, правые и виноватые, — фигуранты. Исходное латинское слово «figurans» означает «представляющий». Кого и что представляет данный фигурант — это в информационном потоке часто остается непроясненным.

Но бог с ним, с модным словом. Надоест оно, прискучит — и перестанут люди им ежедневно пользоваться. Не будет оно так назойливо фигурировать в средствах массовой информации. Найдется новый синоним.

А каждому из нас в индивидуальном порядке приходится решать извечную проблему — как сохраниться в качестве самостоятельной личности и не превратиться в безликого фигуранта. Незавидная участь — остаться в стремительном танце времени «плясуном последнего разряда».

Владимир Новиков — писатель, критик, профессор МГУ