Стачка на прокачку

Репутация бывает не только у людей, но у акций протеста. Так, принято считать, что анархисты устраивают беспорядки, фашисты — факельные шествия, коммунисты обычно стоят за забастовками, а уж если перед нами чинная семейная демонстрация с улыбками и воздушными шарами, то, наверное, ее организовали либералы.

На деле же в таком рассуждении кроется логическая ошибка: следствие здесь перепутано с причиной. И социалисты могут устраивать мирные шествия, и демократы могут заняться профсоюзами. Более того, выход за привычные рамки может стать залогом их успеха, что, пожалуй, актуально для отечественного протестного движения. Чтобы лучше понять новые и старые инструменты борьбы, их нужно извлечь из привычного контекста, взглянуть на них заново.

Слово «забастовка» переживает сейчас не лучшие времена в политическом словаре русского языка. На телеэкраны оно попадает разве что в классическую рубрику «Хроники загнивающего Запада» вместе с комментариями очередной небритой головы о том, что евро и доллар, конечно, скоро рухнут, а четвертому Риму не бывать. В самой же России выступления рабочих похожи на случайные всполохи: на память после давнишних уже событий в Междуреченске и Пикалево, которые, тем не менее, власть тушила из федеральных брандспойтов, ничего и не приходит.

Редкие выступления неинтересны даже и критически настроенной по отношению к власти прессе. Кто, скажем, сейчас знает в Москве, что на Урале шли акции протеста против «Русала», что голодают местные депутаты, что шахтеры отказались выходить из забоя на ночь, что даже прозвучали политические лозунги? Информагентства кратко пересказали релиз алюминиевого гиганта, мол, на производстве эти «заказные» акции никак не скажутся, и успокоились. А там на днях, кстати, госпитализировали нескольких голодающих.

Александр Пушкин находил остроумным каламбуром название «Императорское человеколюбивое общество», мы же можем от души посмеяться над «Федерацией независимых профсоюзов». В мае 2011 года эта «независимая» структура, объединяющая более 95% всех рабочих организаций в стране, вступила в Народный фронт Владимира Путина. Впрочем, и до этого мало у кого были сомнения в том, что ФНПР — формальный придаток «Единой России», унаследовавший все худшие черты командо-приводной советской спайки партии и общественных организаций. Эти потемкинские профсоюзы не только не отстаивают права наемных работников, но и с недавних пор стали открыто принуждать своих членов к «правильному» голосованию и участию в фиктивных проправительственных митингах.

При этом редкие независимые профсоюзы, вроде того, что создан на заводе Ford в Ленинградской области, постоянно на слуху, потому что там действительно идет борьба за повышение уровня жизни рабочих (в последний раз, в мае этого года, они добились своего просто угрозой забастовки). Однако число подобных самостоятельных организаций в последние годы сокращается. В прямом и переносном смысле профсоюзных лидеров выдавливают, подвергают публичным наказаниям, запугивают. Трудовое законодательство не позволяет их увольнять, однако на производстве их часто ставят в невыносимые условия — к примеру, лишают стола и стула на рабочем месте.

Более того, от независимых организаций отучают с детства. Всевозможные студенческие союзы и школьное самоуправление — зародыш «Единой России». Туда идут прихлебатели, льстецы и карьеристы, жаждущие оказаться поближе к власти. Показателен в этом смысле пример независимого студсовета СпбГУ: вот уже много лет ректорат отказывается признать его, несмотря на победу даже на вузовских выборах, и работает с параллельной ей, организованной сверху «официальной» структурой.

Установив то, что рабочий класс не может организовать сколько-нибудь значимые забастовки по причине удушения профсоюзов на корню, вернемся к классу среднему, вот уже почти год проводящему подчеркнуто легальные политические шествия и митинги в Москве и Петербурге. Этот формат если не исчерпал себя, то уж точно требует дополнения и расширения.

На первый взгляд ситуация патовая: сама по себе аудитория Болотной и Сахарова не может бастовать (невышедший на работу офисный клерк бьет в первую очередь по своему карману), а согнанная массовка Поклонной, кажется, довольна хотя бы своевременными выплатами зарплаты и крепко держится за свои места. Впрочем, решение простое — синтез, симбиоз, тактический союз разделенных государственной пропагандой социальных слоев.

Выпущенные школой митингов, гуляний, столкновений, задержаний, агитации и сборов средств тысячи и тысячи новых политических активистов могут конкретизировать идею Алексея Навального о Доброй машине правды и, находясь вне радаров дирекций, помочь рабочим, бюджетникам и сотрудникам госкомпаний создать новые профсоюзы, подготовить почву к общероссийской стачке.

Пригодиться может практически все, что было наработано: и опыт интернет-кошельков для создания фондов, и сбор помощи для тех, кого могут уволить, и уличная агитация, и координация в интернете.

Понятие забастовки здесь требует полной деидеологизации. Левые и правые временно могут отложить спор о том, любят они или ненавидят капиталиста, поскольку в данном случае речь идет о борьбе законными средствами — право на забастовку прописано в статье 37 Конституции — с работодателем-государством. А еще точнее, с группой лиц, удерживающих власть вот уже много лет. Впрочем, это не значит, что следует «идти в народ» только с политическими лозунгами: ведь бюджетникам действительно достаются жалкие крохи с нефтегазового барского стола, почему бы им об этом не напомнить?

Конечной целью должна стать подготовка именно национальной забастовки. Представьте себе день, когда не открылись детские сады, школы и вузы, не работает метро, не ходят поезда, не работают городские телефоны и почта, остановились заводы. Возможно, в этот день Владимир Путин несколько иначе услышит требование честных выборов.

Это уже бывало в нашей истории: сто семь лет назад в сентябре 1905 года в Москве стартовала забастовка, быстро переросшая в общероссийскую. Остановились все железные дороги, кроме финляндской, были отключены электричество, водопровод, закрылись конторы, встали фабрики. Всего через месяц, 17 октября, царь Николай II сдался и издал манифест «об усовершенствовании государственного порядка».

Иллюстрация: Отрывок репродукции картины «Оборона Петрограда». Народный художник СССР Александр Александрович Дейнека