Хохланд, Хохланд, über alles!

Последние лет пять, наверное, я встречаю День Независимости Украины в разных городах. В этом году оказался в Севастополе.

По центральным улицам несутся машины, газуют, гудят. Из них высовываются возбужденные люди и машут российскими флагами с гербом, медведем или Андреевским крестом. На площади Нахимова — народ с транспарантами, плакатами, растяжками. В лучших традициях советского Первомая. Между толпящимися снуют люди и собирают подписи в поддержку русского языка. Подписывают охотно — списки растут.

Похожая картина была на прошлый День Независимости в Одессе. Только флагов меньше. И растяжек, и транспарантов. Да и подписи никто, кажется, не собирал.

А вот в Тернополе все совсем по-другому. У городского озера — народные казацкие гуляния, на центральной площади — марши крепких парней в вышиванках и с «жовто-блакитними» флагами. На русском лучше не говорить. Молодежь спокойна, когда я прошу два мороженых, а вот три бодрых старушки готовы, что называется, дать по морде.

В Севастополе, наоборот, могут дать за украинский, как сказал недавно музыкант Олег Скрипка. Сказал и удивился, почему так. Наверное, потому же, почему в Тернополе бьют за русский.

Чего удивляться? Двадцать лет граждан Украины делили на украинцев и русских. Или, как выразился львовский депутат, на имперских захватчиков и коренное население. После чего предложил искоренить «все русское, которое мешает нам жить». Оказывается, слишком долго кровавые русские изгалялись над несчастными украинцами. От того все обиды.

Вот и писатель Юрий Андрухович, наверное, сильно обидевшись, заявил: «Украинский мужчина не должен давать русской женщине». Русские женщины, по мнению писателя, вульгарны и меркантильны. Хуже того — они распространяют миф, будто в Украине нет украинского языка.

На самом деле, украинской речи за рубежом хватает. По официальной статистике, каждая четвертая проститутка в Европе — украинка. Так что за распространение мовы пану Андруховичу переживать не стоит.

Главная ошибка, которую можно допустить, оценивая высказывание Андруховича — это рассматривать его как обособленное мнение. На самом деле, абсурдный призыв «не давать русским» — часть единой русофобской политики, проводящейся на территории Украины.

Коллеги Андруховича по украинской современной литературе («українська сучасна література» или «укрсучліт») также любят выдавать подобные сентенции. Мария Матиос, например, сравнивает монумент погибшим освободителям Киева с фаллосом. Василий Шкляр ваяет антироссийский и ксенофобский роман «Черный ворон». А все вместе они пишут открытое письмо в поддержку Виктора Ющенко, полное русофобских и националистических высказываний.

Те же настроения прослеживаются у большинства украинской интеллигенции. Опять же, удивляться этому не стоит.

В 1917 году советские власти отказывались принимать украинцев как нацию. Пришло время сделать «ответный жест». Дорвались, что называется. Способствуют русофобским настроениям и сами русские, подчас слишком нагло и надменно относящиеся к украинцам.

Получив долгожданную независимость, Украина захотела развить «національну свідомість» и «національну єдність», главная угроза которым — русские. Потому — либо перевоспитать, либо изгнать, либо уничтожить.

Уничтожать, конечно, — во всяком случае, прямо — никого не стали. Решили украинизировать.

Для начала, по традиции, взялись за переписывание истории, в массовом порядке прививая русских комплексом вины.

Хуже всех пришлось ветеранам Великой Отечественной войны. Защитники и освободители превратились в агрессоров и оккупантов. Проклинали, били на улицах, писали оскорбления на дверях квартир, издевались в общественных учреждениях. И, конечно, как в прошлом году во Львове, не давали нормально встретить 9 мая.

Политики и журналисты, упиваясь долгожданной свободой и ростом национального самосознания, молчали. У них была другая тема — голодомор. Надо ведь было рассказать каждому о геноциде украинского народа. Имели право, конечно. Вот только делали это каким-то совершенно чудовищным, однобоким, образом.

Школьником в учебнике истории для 8−9 классов я читал следующее: «Весь хлеб из Западной Украины вывозили в российское Поволжье, где голода не было». Не дословно, конечно, но близко к тексту.

Авторы учебника не учли одного факта: мои дед и бабка в тридцатых годах, под Сталинградом, пережили чудовищный голод. Там тоже вымирали семьями, русскими семьями.

Сотни подобных провокаций Министерство Образования как капканы расставило по дебрям учебников.

После истории взялись за культуру. Сносили или оскверняли памятники русским писателям, художникам, изобретателям. Начали, конечно, с Ленина, Петровского, Косиора и воинов-афганцев. Но затем почему-то взялись за Пушкина с Гоголем. Вандалам, наверное, не понравилось, что классики писали на русском.

Спешно переименовывали улицы. Если с Лениным, Марксом и прочим коммунистическим наследием — понятно, то чем не угодили поэты? Во Львове, например, видимо, в знак солидарности переименовали улицу Лермонтова в улицу Джохара Дудаева.

Из библиотек изымали и жгли, в лучших нацистских традициях, русские книги. Пресса захлебывалась гневными материалами в адрес «фашиствующей русской литературы». Попадались и такие яростные пассажи: «Хотелось бы от Д.С.Лихачева услышать, почему „Слово о полку Игореве“ — произведение древнерусской, а не древнеукраинской литературы?».

Но главное — разделяли народ. На украинцев и русских. Одни — хорошие, другие — плохие.

Футбольный матч «Россия — Украина» 1999 года с горе-Филимоновым и гением Шевченко, анонсируемый как «матч века» или «матч-отмщение», казалось, разделил страну надвое. Одни в бело-синей, другие — в жовто-блакитній форме. Смотрели и болели даже те, кто никогда и слова-то «футбол» не слышал. Болели не за команды и не за страны, а за свободу выражать свое мнение. И те, кто кричал знаменитое то ли «Бей, Хохлов, спасай Россию!», то ли «Бей хохлов — спасай Россию!», на самом деле, состояли не только из граждан России, но и из граждан Украины. Уж простите — накушались.

В начале нулевых подоспела и книжка президента Леонида Кучмы «Украина — не Россия». С тезисом особо спорить не стали. Не до того было. Сидели без электричества, газа и воды, в холоде, сырости и темноте.

Абсурдные околофутбольные вещи творятся до сих пор. Во время «Евро-2012» сборная Россия встречалась со сборной Польши. Организация УНА-УНСО заявила о готовности наградить польских футболистов за победу над россиянами высшей наградой — «Пустынными крестами».

Доходило до паноптикума. Закрыли, например, крупнейший в СССР радиотехнический завод. Независимой Украине он оказался не нужен. Цехи пустовали, люди торговали на рынках. Но когда пришел заказ из России и производство возродили, появились ребята из госструктур. Объяснили, что дружить с россиянами не стоит. Стратегические враги, видите ли. От заказа отказались, а после помещения завода переделали под торговый центр.

Ну и главное — взялись за русский язык. Заставили страну учить «українську мову». В этом, конечно, ничего крамольного не было: живешь в стране — потрудись знать ее язык. Другой вопрос: как научали и обучали. Напоминало аврал на тонущем корабле.

С литературой было еще более или менее понятно. Правда, забавно смотрелись попытки украинских «літературознавців» включить в пантеон украинских писателей Булгакова, Гоголя и даже Грина.

Уроки же украинского напоминали преподавание научного атеизма в сельской церковно-приходской школе. Ни знаний, ни материалов, ни рвения. Если в школьной программе можно было обойтись минимумом, то университетские занятия превращались в создание украинских неологизмов; никогда еще в Украине не рождалось столько новых медицинских и технических терминов. Студенты не понимали преподавателей, преподаватели не понимали студентов и самих себя, но деваться было некуда.

По аудиториям ходили «полицаи» и следили за тем, чтобы занятия проходили исключительно на украинском языке. Тех, кто нарушал правило, штрафовали. Или выгоняли с кафедры.

В детских же садиках учеба шла по принципу: «Если тебя зовут Маричка, то ты ни в коем случае не Маша, а ты Петрик — не Петя».

Сначала учили, а после начали закрывать.

Около месяца назад я был на собеседовании. Менеджер по персоналу, интеллигентная женщина в аккуратных очках, задала вопрос:

— А вы русский изучали, знаете?

Я ответил:

— Да, мы проходили.

Она очень удивилась.

Опять же хуже всего пришлось пенсионерам. Потому что, например, вкладыши к лекарствам вдруг стали исключительно на мове. Способ применения, показания к применению, побочные свойства — разбирайся, как хочешь. И цинично смотрелись высказывания некоторых деятелей системы здравоохранения, мол, пусть старики учат язык.

Массовая культура также подверглась переформатированию. Запретили вещание российских телеканалов. Переключили прессу на украинский язык. Объяснили: украинский народ устал от засилья русской культуры. Видимо, от украинской он устал еще больше: потребителей оказалось немного. Совсем недавно, кстати, собирали подписи за то, чтобы Esquire-Украина выходил не на русском, а на украинском языке. Редакция объясняла, что это коммерчески невыгодно.

На днях с телеэкрана статный украинский хлопец, рок-музыкант, вещал о засилье российской музыки на радио. Но почему-то умолчал, что сам начинал петь в Харькове на русском языке. Умолчал он и о своем раннем интервью, где рассказал, как в обмен на попадание в радио- и телеэфиры переключился на украинский язык.

Имя таким артистам — легион. Для их украинизации и патриотизации выделялись деньги, пробивались эфиры — только пойте, говорите, снимайте на мове. Тех же, кто отказался, вытеснили на периферию, по сути, загнав в резервации. Проверенные, надо сказать, методы.

Но это так, издержки конъюнктуры.

Забавно смотреть на ура-патриотов и сегодня, накануне выборов, когда во всю мощь развернулись дебаты о двуязычности украинского народа. То, что Тимошенко с Яценюком приказали бойкотировать закон о русском языке, вполне понятно. И так же логично, как нагнетание ситуации вокруг языковой проблемы теми, кто может использовать ее в качестве ширмы.

Вот и Патриарх Киевский и всея Руси-Украины Филарет высказался: «Странно, что нам в ХХІ веке приходится защищать свой родной язык. Если власть не будет защищать украинский язык — она не должна быть в Украине. Россия хочет уничтожить наш язык. Для чего уничтожают язык? Для того, чтобы уничтожить наше Украинское Государство».

Странно, что эти слова принадлежат первому лицу Церкви, которая должна быть в стороне от дел государственных. Странно, что говорит это Патриарх Руси, тем самым раскалывая паству.

Во всей этой истории украинизации и разделении на украинцев и русских больше всех, конечно, страдают обычные люди, которых, как тех баранов из притчи, сталкивают лбами, проверяя, у кого черепушка прочнее. Главное, чтобы черепушек хватило.

А пока идут бои против придания русскому языку статуса регионального. У Рады украинские националисты устраивают побоища со спецназом. Несут вахту голодающие за мову. И вся страна завалена листовками: «Відстоїмо мову разом!».

Хорошо бы, конечно, спросить у всех этих митингующих, бастующих, голодающих, чем принятие закона о русском языке нарушает их национальное единство. Спросить тех, кто, рискуя заработать нервный тик, то и дело кивает в сторону Запада, мол, у них толерантность. При этом, видимо, забывая, что там работает закон о двуязычии.

Но спрашивать, на самом деле, бесполезно. Нальются кровью пылающие глаза, наэлектризуются гуцульские усы, перекосится в страшной гримасе лицо и растопчет за Украину, так и не дав ответа.

Согласно последней переписи населения, в Украине живут 20 миллионов русских. Больше 60-ти процентов граждан Украины говорит и хочет говорить на русском языке.

Так могут ли эти двадцать миллионов человек, живущие и работающие в Украине, считать ее «своей» страной?

Ведь как рыба не бывает второй свежести, так и люди не бывают второго сорта. Разделение неизбежно приводит к тому, что кто-то оказывается в резервации. А в резервации неизбежны радикальные настроения. Пожалуй, именно украинские националисты, как никто другой, должны это понимать.

Горькая ирония заключается в том, что законопроект о русском языке, который приравнивается к венгерскому, молдавскому и румынскому, во многом оскорбляет чувства самих русских. Впрочем, митингов против румын или венгров что-то не наблюдается.

Наверное, потому, что за всеми этими разговорами о национальном единстве и сохранении языка скрывается банальная, но от того не менее лютая ненависть к русским. Ненависть как двигатель фашиствующей Украины, в которой выбирают не за то, каким будет будущее, а за то, каким было ее прошлое.

Фото: Zbiory NAC on-line