Сергей Шаргунов: «Подвижников объявили бездельниками»

Не утихают страсти вокруг так называемого «черного списка» высших учебных заведений Министерства образования и науки. Напомним, на основании мониторинга, проведенного специалистами ведомства, 136 российских вузов и 450 филиалов были признаны неэффективными. В их числе оказались и ведущие учебные учреждения страны — РГГУ, РГСУ, МАРХИ и многие другие, в большинстве своем почему-то именно гуманитарной направленности. И хотя в министерстве поспешили заявить, что список предварительный, а окончательный будет сформирован только к 1 декабря. Есть основания предполагать, что и в нем «гуманитарии» окажутся в загоне.

Более того, ряд известных ученых и общественных деятелей заговорили даже о целенаправленном изъятии гуманитарной и просветительной составляющей из нашего образования посредством обычного сокращения, слияния или просто ликвидации факультетов и филиалов вузов, готовящих не «физиков», а «лириков».

— «Эффективность» у нас давно уже псевдоним людоедства или эвфемизм разрушения, — говорит писатель Сергей Шаргунов. — Лобовая атака на гуманитарные вузы — часть войны против всего образования, когда под ударом наука как таковая, или, например, оказались не нужны ПТУ, и страна перестала получать технарей-специалистов. Что касается гуманитарной сферы, банально, но так: культура — это соль общества, особенно в России, где внимание к слову и смыслу особенное. Сейчас, например, в число козлищ попал Литературный институт, с которым связаны имена десятков замечательных писателей. Конечно, нельзя научить быть писателем, но вот дать среду и набор тонких инструментов и сложных знаний — реально. В советском обществе гуманитарной сфере уделялось невероятное внимание, кто-то находил в ней отдушину, но в целом было особое отношение, если выражаться «эффективным языком», к развитию и качеству человеческой личности. Откуда бы взялись Бахтин, Лотман и их значение, если бы не было серьезной филологической школы? А давайте вспомним феномен психологического литовского романа европейского уровня, который и сам был интересен, и подробно обсуждался в советские 70-е. Атлантида затонула. Преподаватели-подвижники, сберегающие культуру, получают смешные гроши, но теперь их и вовсе хотят объявить бездельниками. Нужно качать нефть — образование не надобно.

«Сегодня гуманитарные исследования не входят в перечень приоритетных направлений развития отечественной науки, — считает депутат Законодательного собрания Петербурга, доктор филологических наук, профессор Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена Александр Кобринский. — Эти приоритетные направления утверждаются правительством РФ. Туда входит все, что угодно — всякие нанотехнологии и проч., как мы знаем. А вот гуманитарная наука и гуманитарные знания у наших руководителей не в почете — ни одна гуманитарная дисциплина в перечень приоритетных направлений не входит».

«СП»: — Это государственная политика?

— Конечно. Причем она не скрывается — это не что-то тайное. Все сделано открыто и принято уже достаточно давно. И сейчас мы только пожинаем плоды этой политики.

«СП»: — В одном из интервью вы говорите, что в стране, по сути, объявлена война гуманитарному образованию и науке. Вы не драматизируете?

— Нисколько. Я писал об этом еще лет пять назад, и ситуация только усугубилась. Один только пример: есть у нас такая замечательная вещь как гранты президента для молодых кандидатов и докторов наук. Эти гранты присуждаются по различным отраслям науки (насколько я помню, их примерно шестнадцать, этих отраслей), и вот среди них перечислены все технические и естественнонаучные направления. И только в одну номинацию свалены практически все гуманитарные науки — и история, и филология, и философия, и искусствоведение, и культурология. То есть понимаете… на основании вот этих приоритетных направлений все и формируется. К чему это приводит, мы с вами видим.

«СП»: — Поясните…

— Тогда еще один пример. У нас есть два основных фонда, которые поддерживают науку — это РФФИ (Российский фонд фундаментальных исследований) и РГНФ (Российский гуманитарный научный фонд). Как вы понимаете из названий, РФФИ поддерживает в основном исследования в области точных и естественных наук. РГНФ — в области гуманитарных наук. Бюджеты этих фондов абсолютно несопоставимы: бюджет РФФИ намного выше, чем бюджет РГНФ. Финансирование гуманитарной науки совершенно сознательно и открыто занижается. Это тем более печально, что именно в этих областях, а в филологии — особенно, российские ученые всегда имели непререкаемый авторитет в мире.

«СП»: — Однако сейчас говорят еще и о сокращении гуманитарных вузов…

— По большому счету, у нас идет общее сокращение во всех вузах. Даже наши власти поняли, что ситуация, при которой профессор университета получает зарплату меньше, чем школьный учитель, абсолютно неприемлема. Но денег в бюджете нет. У нас планово на будущий год и далее сокращаются расходы на образование, медицину, культуру, науку, хотя увеличивается бюджет МВД и ФСБ. Поэтому единственный способ увеличить зарплату преподавателям — нам так говорят, во всяком случае, — это сократить количество преподавателей, а высвободившиеся деньги отдать другим. Это привело к тому, что практически во всех вузах за последние лет пять увеличились нормативы количества студентов на одного преподавателя — до двенадцати человек (было 8−10). И, кроме того, как вы понимаете, теперь вузы стали любой ценой удерживать студентов. Вот деканы собирают преподавателей и говорят: «Имейте в виду, вы, конечно, можете ставить двойки. Но если вы отчисляете 10−12 человек, вы автоматически должны сократить одну ставку преподавателя». Нормально? Но с гуманитарными вузами и гуманитарными науками в вузах дело обстоит еще хуже по одной простой причине — они не приносят прибыли. А от них государство ждет немедленной прибыли. Вот такой утилитарный подход. Что-то подобное было только в послевоенный период, когда все хотели стать физиками. Но обращаю ваше внимание: экономика и юриспруденция — это тоже гуманитарные науки.

«СП»: — И тех, и других вроде бы уже переизбыток…

— Да, так нам говорят. Но юрист — он вовсе не обязан работать по специальности своей. У нас премьер Медведев все время повторяет, что сам он получил юридическое образование. И тут же говорит, что у нас слишком много юристов. Хочу заметить (я тоже юрист, кстати, не только филолог) — во всем мире принято иметь второе юридическое образование всем: руководителю предприятия, ректору университета, депутату, директору школы.

«СП»: — Логика понятна…

— Так обеспечьте определенное количество бюджетных мест. Не надо заниматься сокращением. Но для чего это делается? А для того, чтобы люди не имели возможности решать проблемы в юридической плоскости, чтобы они были юридически неграмотными. У нас поэтому и в школах нет юриспруденции (то, что есть правоведение — это просто смешно), но зато там теперь будет светская и религиозная этика.

«У нас происходит не просто какое-то забвение или пренебрежение гуманитарным образованием. У нас происходит стремительная дегуманизация общества, — считает писатель Алексей Варламов, профессор МГУ и мастер семинара «Проза» Литературного института имени А.М. Горького. — То, что началось еще в 90-е гг., когда, собственно, на смену советскому коммунистическому обезличиванию пришло обезличивание по-своему еще более жуткое. Но я думаю, надо быть исторически ответственными и понимать, что корни этой дегуманизации связаны не с тем, что называется «путинский режим», они уходят в эти самые 90-е годы. Все началось именно тогда. Сегодня это только следствие, развитие, доведение до логического завершения того процесса, который начался раньше. Это не значит, что я хочу идеализировать советское время — вовсе нет, там были свои перекосы. Но вот такое пренебрежения к гуманитарному образованию, оно все-таки началось именно в 90-е годы.

«СП»: — А сегодня этот процесс продолжается?

— Несомненно. И ускоренными темпами. Он просто захватывает все более широкие территории, такая ползучая агрессия… И дело не в том, что с гуманитарным образованием борются. Просто гуманитарное образование — штука достаточно тонкая, хрупкая и если им пренебрегать, если не уделять ему должного внимания, то оно просто само по себе начнет чахнуть. Не во всех людях. Нет, безусловно, есть те, кто понимает опасность этих процессов, но в массе своей оно действительно начинает чахнуть. И я боюсь, что в этой ситуации самое ужасное то, что возмущенные голоса, которые сегодня раздаются, они так и останутся одинокими голосами.

«СП»: — Почему вы так думаете?

— Консолидация общества должна была произойти раньше, когда говорили, например, об упразднении курса литературы в школе, об отмене сочинения. Когда об этом говорили такие писатели как Валентин Распутин, Владимир Крупин, их тогда никто не поддержал. Может быть, в силу партийных пристрастий или в силу того, что с ними было неудобно объединяться и выступать заодно. И время, на мой взгляд, было во многом упущено. Сегодня это уже такие крики вослед ушедшему поезду. Это не значит, что не надо ничего делать — надо, конечно. Сопротивляться все равно надо. Но вот мне кажется, надо вместе с тем очень хорошо понимать, что проблема носит более глубокий серьезный характер, чем просто технологическое мышление людей, которые нынче рулят нашим образованием.

«СП»: — А если гуманитарная составляющая вообще исчезнет из нашего образования, чем это грозит нам всем?

— Это еще полбеды, что у нас просто исчезнет вот эта гуманитарная составляющая. Я, кстати, говорил об этом на встрече с Путиным, где-то четыре года тому назад. Была такая небольшая встреча писателей с Путиным, и я как раз тогда высказывал мысли о том, что ведь проблема не только в том, что гуманитарные науки или там русская литература несут некую сумму знаний, некую информацию. Они воспитывают. Альтернатива очень простая: или вкладывать деньги в культуру, или вкладывать деньги в тюрьмы, в репрессивные системы. И я уверен, что есть прямая связь между теми дикими случаями, которые происходят в стране (к примеру, необъяснимого вандализма болельщиков на стадионах) с тем, что вот эта гуманитарная составляющая вымывается. Я уверен, что люди культурные, люди образованные в гуманитарном отношении, они не будут так себя вести. Но если говорить о преобладающих тенденциях, я думаю, что проблема гуманитарного образования — это проблема просто безопасности страны, ее стратегического развития. И очень грустно осознавать, что те люди, которые в стране принимают решения, с этим то ли не согласны, то ли пренебрегают этим мнением. Ну, просто какая-то беда у нас с образованием…

Вот что было хорошего в Советском Союзе, так это образование. Зачем потребовалось его ломать? Зачем надо было реорганизовывать то единственное, что работало, что действительно составляло определенное достоинство, гордость нашей страны? Для меня это какая-то загадка. Волей-неволей в теорию заговоров поверишь…

Фото: ИТАР-ТАСС/ Федор Савинцев