Курортный сезон в стране мандаринов

В зоне таможенного контроля между Абхазией и Россией пограничник с медовыми глазами попросил меня подойти к нему с паспортом. Надо сказать, что я невольно сжалась и почувствовала себя как минимум контрабандистом, или того хуже. Военный открыл документ, бегло пролистал страницы, внимательно посмотрел на меня, и тихо сказал: «Может, останетесь? Давайте знакомиться, кофе попьем…».

Национальная черта

Наверное, каждая женщина, приезжающая на отдых в Абхазию начинает ощущать себя королевой, разбивающей мужские сердца направо и налево. Абхазцы просто не могут обойтись без комплимента по отношению к прекрасному полу. И это происходит невзирая на то, что сейчас на одного мужчину в этой непризнанной черноморской республике приходится четыре женщины — увы, таков один из итогов войны. В субтропическом крае ценят и берегут женщин, которые самостоятельно поднимали экономику в послевоенное время. Маршрутчик Тимур, родом из Сухума, рассказывает, мол, работы для мужчин не было, был страшный голод. И женщины целыми днями возили огромные тележки фруктов, продавать через границу: «Я помню, как одна из них сказала, что чувствует себя лошадью, а не женщиной. И это страшные слова для каждого абхазца. До сих пор, уже 10 лет звучат ее слова у меня в голове». Но тут же с улыбкой Тимур добавляет: «Но женщин мы любили и будем любить во все времена, это наша национальная черта».

Цитрусовый кризис

Я прохожу границу, которая этой весной на несколько недель была открыта только для пешеходов. Грузоперевозки были временно прекращены из-за планового карантина. Из-за этой небольшой паузы, которая, казалось бы, ни на что не может повлиять, в республике чуть ли не остановилась часть экономики. Люди, собиравшиеся продавать последний урожай апельсинов и грейпфрутов (мандарины к этому времени уже отошли), оказались без выхода к потенциальным покупателям, которые находились по другую сторону порубежья — в России. Ароматные и сочные фрукты гнили, благо, сезон на цитрусовые заканчивался. На абхазских рынках цена на апельсины упала до 10 рублей за килограмм, а на грейпфруты — до 25 рублей. Ощутимо начала страдать и транспортная область — абхазцы за ненадобностью перестали ездить на границу, что располагается на реке Псоу. Маршрутчики, не желая терять прибыль, отправлялись по мере заполнения салона микроавтобусов и газелей под завязку, но люди подтягивались вяло. Из-за этого, добраться от Псоу до Сухума, располагающегося в ста километрах утром можно было за четыре-пять часов. А после обеда водители даже не советовали пытаться уехать так далеко, при этом подбегали радостные и вездесущие таксисты, готовые за тысячу рублей отвезти до столицы.

Гагра

На месте этого красивого города-курорта, растянувшегося по узкой береговой линии Черного моря, когда-то находилась знаменитая Колхида. В это райское место приплывали древние греки за золотым руном, а о богатстве этих краев ходили легенды, что золото лежит на поверхности земли, сверкая на солнце. Правда, по воспоминаниям участников Кавказской войны, в Гагре было много болот, которые пришлось осушать. Греческого наследия здесь осталось немного: несколько крепостей, да затонувшие города где-то на дне морском. Еще в начале ХХ века об Абхазии практически ничего не знали, хоть курорт уже действовал, и в Гагру поправить пошатнувшееся в политических дрязгах даже приезжал российский император Николай II. Не было ни газетных статей, ни книг, и, кроме чеховской «Дуэли», не было напечатано ни одного рассказа, действие которого происходило здесь. Основал Гагру как курорт принц Ольденбургский (родственник Николая II), задачей которого было превратить город в полноценный курорт. Принцем был основан телеграф, проведено электрическое освещение, водопровод, построена климатическая станция, открытие которой состоялось 9 января 1903 года в до сих пор отлично сохранившемся ресторане «Гагрипш». Этот день считается датой основания курорта. На берегу моря был заложен парк, где были посажены агавы, пальмы, лимонные и апельсиновые деревья, кипарисы.

Ширина гагрской береговой линии перед резко вырастающими из моря горами — всего 500 метров. Благодаря этому в поселении необычный климат — воздух дует то с гор, принося легкую, словно диетическую, свежесть, то с моря, так же освежая соленым бризом.

Когда в 1921 году во всей России свирепствовали болезни и голод, маленькая страна, тесно зажатая с трех сторон областями, глее люди умирали от истощения, решила спастись самым доступным и нехитрым способом — отрезать себя от остального мира. Сделать это было легко. С севера Абхазию отгораживает Кавказский хребет. Клухорский перевал в то время был непроходим: вьючная тропа в нескольких местах обрушилась. Днем и ночью без устали сползали и дымили по обрывам лавины. С севера, со стороны Сочи, и с юга, шоссе и мосты были взорваны во время гражданской войны и загромождены множеством осыпей и обвалов. Оставался единственный путь — море. Но на море не было пароходов. Власти объявили карантин и никого не пускали с парохода на берег. Между тем по всему Черноморью и соседним землям ширился слух о существовании на кавказском берегу маленького рая с фантастическим изобилием продуктов и волшебным климатом.

Война

Армянин Нерс, у которого я остановилась в Гагре — экономист с двумя высшими московскими образованиями. После войны он работает на себя — построил во дворе дома небольшую уютную гостиницу. Все время интересуется, не надо ли чего: домашнего вина, чачи, и конечно, сыплет комплиментами. От его дома до моря идти минут пять. Все местные жители, встречающиеся на улицах, здороваются — в Абхазии так принято. От этого начинаешь себя чувствовать, словно находишься в компании близких тебе друзей и знакомых. Вечером, выпив рюмочку, Нерсик вспоминает первые дни войны. Мол, сначала в Гагре никто не понял, что произошло, просто проснулись, выглянули на улицу, а там шли люди с оружием. Оказалось, что это грузинские заключенные, выпущенные под амнистию. «Я единственный ребенок в семье, и на войну меня не отпускали. Тогда я взял ружье, и говорю маме, мол, иду на охоту. А сам на войну. И вначале мы с отрядом не очень серьезно все воспринимали. Поднялись высоко в горы, заняли позицию, разожгли костер: вино пьем, шашлык кушаем, по сторонам смотрим. И тут, откуда не возьмись, словно из земли появились, окружают нас люди с автоматами, держат на прицеле. Оказалось, что это отряд Шамиля Басаева, они тогда нам помогали. И Басаев нас пристыдил. Говорит: что же вы мясо едите и вино пьете, когда война идет? С этого момента мы себе такого отдыха не позволяли…» Нерс затягивается сигаретой, смотрит куда-то вдаль, добавляет: «А когда я узнал про Буденновск, был в шоке, как Басаев мог такие жуткие вещи творить, надо быть безумным, чтобы вот так, как он…» Нерс принес показать свой табельный автомат Калашникова, гладит его, словно любимую женщину. «Сколько раз он мне жизнь спасал, хорошее оружие, не то, что американское пластиковое, его только детям давать играть». Потом Нерс произносит самый распространенный сейчас в республике тост — «За Россию». «Мы любим Путина, Медведева, только на них и надеемся. Они должны за нас обязательно заступиться, так думаем мы все. Для нас каждый русский — дорогой гость, мы хотим, чтобы наша дружба крепла».

Гагра ближайший к России абхазский курорт, благодаря этому здесь больше всего туристов, дома, пляж и парк быстро восстанавливаются, здесь практически не встретить пустых, разрушенных снарядами домов. Цены на жилье растут с каждым годом: 5−6 лет назад здесь можно было купить дом у моря за 100−200 тысяч рублей, теперь такой участок стоит порядка миллиона.

Минеральные ванны

Посреди Гагры располагается бальнеологическая лечебница, которая до войны славилась своими лечебными минеральными сероводородными ваннами. Сейчас в частично разрушенном здании, долго пребывавшем в запустении, курортников мало, поэтому персонал работает лишь полдня. Медсестры с гордостью рассказывают о чудесных свойствах источника. «Минеральную воду в Гагре нашли случайно, и помню, как в 60-ых годах из под земли забил сероводородный фонтан такой силы, что за несколько дней затопил весь город», — пока я принимала ванну, читала мне лекцию женщина, — «Оказалось, что по своим показателям вода очень хорошая, и лечит многие хронические болезни, приводит организм в порядок за 2 недели. Услуг у нас много, одних ванн около 10 вариантов, подводный массаж, ингаляции, разные души». Цены в лечебнице что называется, смешные: в среднем одна процедура стоит от 50 до 200 рублей.

Сухум

Сухум — один из древнейших городов мира. Его история насчитывает 2500 лет, а первые стоянки древних людей на территории нынешнего города появились ещё в древнем каменном веке в эпоху нижнего палеолита, около 300 тысяч лет назад. Столица Абхазии встречает выжженными остовами когда-то жилых домов, как вечный упрек всем войнам мира. Многоэтажки со следами обстрелов стоят пустые и гнетущие. Но строительство идет быстрыми темпами — большинство магазинов специализируются на стройматериалах. Проезжаем по старинному мосту времен царицы Тамары. Водитель с нескрываемой гордостью показывает на его красивый свод: «В войну танки по нему проходили и ничего, выдержал. Вот какие у нас строители были, да и сейчас все умеем». Абхазы не любят говорить о войне, и если упоминают, то вскользь, словно хотят забыть те времена. Все улицы запружены машинами ООН. Наблюдателей столько, что их, наверное, хватит на весь город, если распределить каждого к одной семье сухумцев. Сейчас, большую часть времени, если верить местным, они проводят в безделии и апацках — национальных кухнях абхазцев, где посреди помещения на костре висят два огромных котла: с мамалыгой и острой фасолью, сдобренной кинзой, рядом жарится хачапур. По стенкам помещения расставлены столы, можно есть внутри, можно на улице — как кому больше по душе. Хороший обед на двоих тут обойдется в 250−300 рублей.

Подводный город

Сухумский порт и набережная сверкают чистотой и порядком. В море, метрах двух от берега из воды торчат куски стен когда-то большого греческого города — Диаскурии. В августе 1953 года физрук одного из сухумских санаториев недалеко от берега обнаружил под водой большую каменную плиту. Светлым пятном она выделялась на темном илистом дне. Несколько ныряльщиков с трудом сдвинули камень с места, извлекли его из песка и доставили на берег. Это был кусок серовато-пятнистого мрамора полтора метра на полметра. Когда ее очистили от водорослей и ракушек, изумленные зрители увидели прекрасный барельеф, изображавший молодую женщину в кресле, склонившегося перед ней мальчика и, видимо, служанку, подносящую тяжелый ларец. Это была часть затонувшего города. В VI веке до нашей эры греческие купцы из Милета основали колонию Диоскуриада (Диоскурия), назвав её так в честь братьев Кастора и Полидевка. Сейчас город находится на дне Сухумской бухты.

На набережной, вдоль воды через каждые 2−3 метра стоят лавочки, на которых местные жители пьют кофе из фарфоровых чашек, и говорят исключительно о политике. Люди спорят, что будет с Абхазией дальше, и все с надеждой говорят, что Россия их не оставит. В прибрежной кофейне обязательно спросят: какой именно кофе приготовить: покрепче, послабее, с сахаром или без. Одна чашка ароматного и терпкого напитка, которым всехгда славился Сухум, стоит 10 рублей. Объявлений о сдаче комнат по сравнению с Гагрой на удивление мало, сюда приезжает не так много туристов. И каждому новому гостю искренне радуются, мол, значит и летом приедут, поддержат экономику, 80% которой завязано на туризме.

Центральный рынок города можно найти по чудным ароматам, разносящимся от него по улицам: аджика, красный перец, копченые сыры, цитрусовые, орехи, и, конечно, вино. Удивительно, но продавцы стремятся отдать товар подешевле, сбрасывая цены, и насыпая приправы с горкой, давая бонусом конфеты и апельсины. Повсюду на улицах стоят столы со стульями, здесь можно посидеть, выпить кофе или минеральной воды, даже сыграть в шахматы, домино или нарды.

Обезьянник

Небольшой, но богатый флорой ботанический сад Сухума пережил несколько потрясений. Колоссальный ущерб был нанесён саду грузино-абхазской войной 1992—1993 годов: на территорию парка упало более сотни снарядов. Одна из его главных достопримечательностей — 250-летняя кавказская липа, которая росла здесь ещё до основания сада была частично срублена турками в 1877 году, но оно не погибло. Турки несколько раз пытались уничтожить сад, но деревья не смотря ни на что цветут и плодоносят. Севернее Ботанического сада, на склоне живописной горы Трапеция, находится научно-исследовательский институт экспериментальной патологии и терапии АН Абхазии со знаменитым обезьяним питомником, созданным в 1927 году.

Эти ближайшие родственники людей с трудом пережили войну. Сторож рассказал, что Обезьян просто не чем было кормить, на них сыпались снаряды. В итоге кто-то сжалился и открыл клетки. Животные сначала разбежались по Сухуму, добывая себе еду на мусорках, а потом ушли в горы. Лишь малая часть обезьянок выжила. Несколько лет назад молодыми ребятами неподалеку от обезьянника был найден тайник, как оказалось, радиоактивных веществ, залитых в свинец. Не подумав, они расколупали метали. На следующий день подростки умерли от лучевой болезни, а уровень радиации настолько превысил норму, что ученые заявили: жить при таком излучении смертельно опасно. Но мартышкам деваться некуда, и они остаются в своих маленьких клетках, грустно смотря на посетителей. Сторож успокаивает, мол, обязательно переселят обезьянок. «А питание теперь у них отличное, каждый день фрукты даем, благо они растут в Абхазии повсюду».

Фото автора