Интеллигентный раскол

Темой конгресса в Домжуре стал раскол интеллигенции. Кто-то называл брата-интеллигента вымирающим видом, кто-то приветствовал нынешний раскол как проявление многообразия. В общем, ничего нового. Новое пока не вызрело. Случится ли оно — или на фоне украинского кризиса довершится очередное вытеснение либеральной интеллигенции в андеграунд и самиздат? Любой вариант возможен. Всё шатко. Прогнозировать, куда качнётся, лично я не возьмусь. Хочу лишь поделиться с читателем общими наблюдениями (а это наблюдения человека, так и не приставшего ни к одному из берегов раскола).

…Перед началом конгресса непосредственно у входа в Домжур и на Никитском бульваре выстроились люди с плакатами про предателей и наймитов. Человек в пилотке времён Великой отечественной встречал прибывающих участников ёрническими репликами: «Проходите, шабаш там!». Кто-то пытался вступать с пикетчиками в разговоры, но длились они, как правило, недолго: интеллигентская ирония, вольно и невольно выказываемая, страшно пикетчиков злила и со второй-третьей фразы они переходили к оскорблениям. Что сказать… брезгливое удивление. «Зачем вы это с собой сделали? — хотелось спросить людей с плакатами. — Кто это сделал с вами?». То ещё зрелище, когда живой человек превращён в уличный автомат для торговли агрессией: бросаешь слово — вылетает ругань. Ну-ка, кто тут родину не любит?

Интеллигенции собралось человек сто: лето, многие в отпусках и на дачах.

Я выступал после Игоря Чубайса, который настаивал на том, что в случае с расколом интеллигенции компромисс — не лекарство. Дело интеллигенции — транслировать правду. А для правды любой компромисс губителен.

Трудно не согласиться с этими тезисами. Согласился. И сказал, что единственный шанс для либеральной интеллигенции вернуть доверие общества, остановить сползание огромной части общества к безоговорочной поддержке Кремля — начать, наконец, говорить правду об Украине. Всю, не только ту её часть, которая несёт в себе критику «гэбэшного режима».

— К примеру, если мы говорим о российских добровольцах на Донбассе, о Стрелкове-Гиркине, то почему молчим о военных преступлениях, которые творит нацгвардия? Почему те публицисты, которые осуждали когда-то ковровые бомбёжки в Чечне, молчат об артиллерийских и миномётных обстрелах жилых кварталов в Славянске и Луганске? В чём они находят разницу? Что за глупая ирония, с которой мы говорим о бандеровцах? Тему раздула кремлёвская пропаганда? Безусловно. Но как можно не замечать этих нацистских упырей? Почему, когда случилась Манежка, мы подняли свои голоса против нашей бритоголовой шушеры — но когда то же самое случилось на Украине, предложили воспринимать «москаляку на гиляку» как фигуру речи? Как и почему тему «бандеровцев» для собравшихся здесь окончательно закрывает 1% голосов, отданных украинским ультраправым на недавних выборах? Их там немного? А на мой взгляд, их там достаточно для того, чтобы в Одессе случился Дом профсоюзов. Почему мы не признаём, что вмешательство США в киевские реалии было не менее вредоносным, чем вмешательство России в реалии Донбасские? Почему мы отказываемся замечать американского хама, которому до всего есть дело, после которого остаются руины во имя демократии?

И так далее. Говорил всё, о чём ранее писал — в том числе в «Свободной прессе».

Кажется, я был единственным оратором, который покинул трибуну без аплодисментов. Мне понравилось. Что-то в этом есть.

Вскоре после моего выступления кто-то из патриотически оголтелых, проникших в зал под видом журналистов, устроил диверсию: уходя, разлил жидкость с запахом канализации. И все бросились на воздух.

Пока помещение проветривали и те, кто решил остаться на продолжение, толпились у входа в Домжур, ко мне подошло человек десять из собравшихся на конгресс. Жали руку, говорили «спасибо».

— Я думаю так же, как вы. Но так надоело ссориться со знакомыми. Решил молчать, что делать".

Или:

— Вы правильно сказали. Но что делать, приходится выбирать сторону.

Такие дела.

С одной стороны, наша работа — говорить правду. С другой — когда в качестве правды навязывается однобокий её кусочек — мы, не желая ни с кем ссориться, предпочитаем соглашаться и не лезть против тренда.

Но были и те, кто согласился со мной вслух.

— Да, мы действительно не заостряли внимания на том, о чём вы говорили, — сказал Лев Пономарёв. — Но я исходил из того, что наше дело критиковать российскую власть. А украинцы пусть разбираются со своими проблемами.

На мой взгляд, такой подход категорически неточен. Губителен для самой же интеллигенции. В обсуждаемом контексте Украина и Россия составляют единое смысловое пространство для абсолютного большинства российского общества. Не потому что оно состоит из заскучавших имперцев, а просто русских в Украине — миллионы. Остальное: хороша или плоха унитарная Украина, выступил бы Юго-Восток против нынешней киевской власти с оружием в руках без подсказки извне, — вопрос вторичный. И бессмысленно пытаться перевернуть повестку дня. С самого начала — как только на Майдане стали скакать те, кто не москаль — сюжет «Украина-Россия» вышел за рамки межгосударственных отношений и прочих политкорректностей. И до тех пор, пока российкая интеллигенция отказывается говорить про Украину и Россию на языке, понятном и важном для миллионов людей в обеих странах — она, интеллигенция, этим людям неинтересна. Наглухо. Вплоть до раздражённого: «Да о чём с ними говорить?».

…Когда прерванный вонючей атакой конгресс продолжился (интеллигенция собралась возле открытых настежь окон), выступила Лидия Графова. Процитировала статью Зинаиды Миркиной «Я не хочу, чтобы в Москве был майдан». Статью эту весьма рекомендую к прочтению. В ней действительно сформулировано очень важное и про Украину, и про тоталитаризм, с которым — с кем бы ни отправился воевать, до сих пор воюет наш интеллигент.

Финал у меня такой.

После конресса сидели в «Жан-Жаке». Спорили. Нормально так спорили — упёрто, но слушая друг друга. В какой-то момент к компании присоединилась французская переводчица, знакомая моих знакомых, участвовавших в конгрессе. Услышала, как я говорю про миллионы американских долларов, инвестированные в Майдан…

— Ну и что?! При чём тут вмешательство во внутренние дела?! — переводчица нависла над столом, уколов меня жёсткими глазками. — Как вы можете сравнивать?! Вы говорите откровенные глупости! Это откровенные глупости, почему я должна это слушать?!

Вообще была похожа на человека, который пришёл в гости к старым друзьям — а там какой-то жуткий тип всех терроризирует, ругается матом и разбрасывает по комнате салаты. И она не понимает, почему этого идиота не поставят, наконец, на место, не вышвырнут из-за стола…

Минут через пять к нам подошла официантка и попросила говорить на два тона ниже.

— Прекрасная иллюстрация к разговору, — заметил я моим знакомым. — Вот он, милый западный человек. Пришёл, затопал ногами, заткнул кому-то рот.

— Она только из аэропорта, — шепнули мне. — Уставшая. Вы тоже поймите.

Понимаю, чего. Я же помню: всемирная отзывчивость. Мне положено. А они — устали.

Фото: предоставлено автором.