7 ноября 2019 20:42

Прыгающие «ведьмы» Киева рвут на части Донбасс

Весь мир знает, что Украина применяет запрещенные противопехотные мины, но молчит

8300

В тени догадок вроде: «Получит ли продолжение начавшееся с Золотого-4 разведение сил противоборствующих сторон в Донбассе?» — осталась куда более существенная, на мой взгляд, для будущего этого региона новость. А именно: по заявлению штаба так называемой «Операции объединенных сил» ВСУ с 3 ноября 2019 года пять отрядов украинских саперов под наблюдением ОБСЕ приступили к разминированию территорий, с которых всего на километр в тыл отошли их войска.

Какого масштаба работа ждет в Донбассе украинских саперов? И когда по землям, по которым прокатилась война, простым гражданам можно будет ходить без опаски?

Скажем сразу: никто в Киеве и вообще нигде на белом свете нынче не ответит на эти вопросы. Есть только весьма приблизительные прикидки специалистов. Вот одна из них. По мнению начальника Управления экологической безопасности и противоминной деятельности Минобороны Украины Максима Комиссарова считать следует так: «Один год войны — это десять лет разминирования». Война за Донбасс длится скоро шесть лет. Стало быть, впереди — полвека скрупулезной и очень рискованной работы саперам ВСУ. Это — минимум. И при условии, что война на самом деле вот-вот закончится.

Вам кажется, что это слишком: снимать мины на этой не самой обширной территории предстоит почти до конца 21-го века? Не торопитесь. Опыта такого рода деятельности в последние десятилетия у человечества накопилось, увы, — выше крыши.

Не будем говорить об Африке, возьмем пример поближе. Допустим — Нагорный Карабах. Активная фаза боевых действий между армянскими и азербайджанскими вооруженными формированиями в Карабахе, как известно, завершилась четверть века назад, в мае 1994 года. Все это время с минами там и борются. Не только Армения с Азербайджаном. С привлечением соответствующих международных организаций. Прежде всего — британской The HALO Trust за денежные средства по линии ООН.

Так вот: только The HALO Trust и только с 2000 года на бывшем поле битвы в Закавказье обезвредила 445 минных полей, 36,5 тыс. противотанковых, противопехотных и кассетных мин, а также других неразорвавшихся боеприпасов. Однако и при этом завершение процесса разминирования постоянно переносится. Поскольку толком никто не знает: где, чего и сколько там умудрились понавтыкать в землю полупартизанские вооруженные отряды с обеих сторон?

Самые свежие данные: в The HALO Trust считают, Нагорный Карабах планируется полностью освободить от мин только в 2020 году. И для завершения этого процесса потребуется порядка 8 миллионов долларов.

Вывод: поскольку стрельба в Карабахе продолжалась около трех лет, то названная полковником ВСУ Комиссаровым универсальная «формула разминирования» в Закавказье блестяще подтвердилась. Три года войны, а потом — почти три десятилетия на устранение минной опасности. Как раз к 2020 году все на сей счет в Карабахе и «устаканится».

Тогда зафиксируем первый важный вывод относительно этой проблемы в почти шестилетней войне за Донбасс: даже если прямо сегодня и начать — разминирование там точно не завершится приблизительно до 2070-х годов. А скорее всего — и этого времени не хватит. Просто потому, что работать саперам предстоит вдоль всей линии соприкосновения, которая составляет порядка 247 километров. Так это — лишь передовая линия. Но минные поля и отдельные взрывоопасные ловушки-«растяжки» обе стороны беспорядочно и бесконтрольно, без отметок на картах, ставили и повсюду в тылах.

Зачем это было делать? Все просто. Заполнить войсками хотя бы передовую траншею по всей почти 250-километровой линии фронта не в состоянии ни ВСУ, ни их противники со стороны народных республик. В воюющих группировках банально не хватает и никогда не хватало на это личного состава. Поэтому оборона с обеих сторон носит исключительно очаговый характер — взводные и ротные опорные пункты на господствующих высотах, на основных трассах и в населенных пунктах. Между ними — хоть коров стадами гоняй на пастбища. Никто и не заметит.

А поскольку на передовой, ощетинясь стволами, опасаются вовсе не коров, а диверсионно-разведывательных групп противника, то промежутки между опорными пунктами солдаты на всякий случай густо засыпают минами. Таким же образом каждый военный старается обезопасить от нежданного вторжения и собственный окоп. А иначе уже много лет рискуешь лечь в нем спать, а утром — не проснуться.

Вот, например, как выглядит ситуация в репортаже с передовой под заголовком «Поля смерти на Донбассе» киевского издания «Страна.ua». Фрагмент разговора у амбразуры ДЗОТа корреспондента и украинского солдата с позывным «Тарас»: «Смотри вперед внимательно. Видишь пустырь перед позициями? Так вот, это не пустырь. А минное поле. Видишь мины? Нет? Это как в анекдоте с сусликом — его нет, но на самом деле он есть. Мины здесь повсюду. Но ни мы, не сепары (сепаратистами в ВСУ называют ополченцев — «СП»), не знают, где они.

В 2014 году всю территорию вокруг ДАПа (Донецкого аэропорта — «СП») фаршировали минами все подряд. Сепары ставили, наши. Все фаршировали нейтралку. Но беда в том, что карт минных полей в 14-м вообще не делали, ставили растяжки, мины, где попало.

Я попал в Пески (населенный пункт — «СП») в первый раз в 14-м. Тогда спрашиваю, у уходящих на ротацию войсковых: где схемы, карты минирования? Мне в ответ: да вот там-то, примерно — на «три часа» когда-то Вася ставил три противотанковых. Там-то, на «двенадцать часов», метрах в пятидесяти отсюда, Петя раскидал с десяток «пехоток» (противопехотных мин — «СП»). И четыре растяжки поставил.

Но Вася «дембельнулся» месяц назад, а Петя погиб. А еще говорили, что предыдущая бригада МОНок (МОН-50 — противопехотная осколочная мина направленного действия — «СП») с десятка три понаставила метрах в 100 отсюда на «нуле».

Однако предлагаю подняться над той амбразурой и попытаться оценить масштаб бедствия в Донбассе в целом. Вот данные заместителя начальника инженерных войск ВСУ полковника Виктора Кузьмина: на сентябрь 2019 года только на подконтрольных Киеву территориях было заминировано минимум 7000 квадратных километров.

Так то — лишь со стороны ВСУ. А как с этим делом у противника — Кузьмин не знает, и знать, естественно, не может. Но по его оценкам, добавить следует еще не менее 9000 квадратных километров Украины. Итого — четыре площади Нагорного Карабаха. Который (позволю себе напомнить!) мировое сообщество пытается разминировать уже порядка 25 лет.

Если позволите — еще несколько цифр «в тему». По данным Киева (которые никак нельзя считать полными, поскольку там нет достоверных данных с противоположной стороны фронта), по состоянию на апрель 2019 года в Донбассе от мин пострадали 833 гражданских лица. 269 из них погибли и 564 ранены. Из числа погибших — 27 детей.

Потери ВСУ на минах по состоянию на сентябрь 2019 года — 234 украинских солдат и офицеров. Еще 1064 военнослужащих получили ранения.

Понятно, налицо катастрофа мирового масштаба, с которой сама Украина ни за что не справится вообще никогда. Что осознают и в других столицах. Как следствие, на днях стало известно, что Австрия выделила на устранение минной опасности в Донбассе миллион евро. 2 ноября министр иностранных дел Финляндии Пекка Хаависто заявил о выделении на те же цели 600 000 евро.

Несколько ранее Франция передала саперам Центра разминирования Главного управления оперативного обеспечения Вооруженных сил Украины 25 комплектов костюмов для разминирования Protecop, 25 касок с защитным забралом Visorv50 и 10 пар специальной обуви Matramines. В конце 2017 года правительство Японии также подарило ГосЧС георадары-детекторы и бронеавтомобили.

И все равно перечисленное — капля в море.

Но как случилось, что на Украине разразилась гигантская беда, по последствиям сопоставимая с Чернобылем? А все дело в том, что от Советского Союза эта республика в 1991 году унаследовала пятые в мире (после Китая, Российской Федерации, США и Пакистана) запасы противопехотных мин.

И вот тут, возможно, мы подходим к самому интересному: НИ ЕДИНОЙ ИЗ ЭТИХ МИН УКРАИНСКИЕ ВОЕННЫЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ В ДОНБАССЕ ПРОСТО НЕ ИМЕЛИ НИКАКОГО ПРАВА! Потому что в 2005 году в отличие от России Киев подписал Оттавский протокол о запрете противопехотных мин. И к 2010 году некоторые из образцов такого оружия обязан был утилизировать. Но, как обычно, обнадеженному миру Киев цинично соврал. И не уничтожил. А вагонами валил и валит те мины в Донбасс.

По этому поводу на Украине еще в 2015 году вспыхнул громкий скандал. Бывший в ту пору начальником инженерной службы Национальной гвардии Вадим Яцуляк отказался выполнять приказ командования об отправке в Донбасс противопехотных мин.

Впоследствии он рассказал: «Были отданы, мягко сказать, бесчеловечные, а юридическим термином — противозаконные указания со стороны руководства. А именно — по применению противопехотных мин». Речь, как выясняется, шла именно о запрещенных Оттавским протоколом осколочных заградительных выпрыгивающих минах кругового поражения ОЗМ-72, и противопехотных осколочных минах направленного действия МОН-50.

Яцулюку было понятно, что в Донбассе косить они будут всех без разбора. Поэтому он отказался выполнить приказ, о чем написал во все инстанции, даже в Верховную Раду. За что был снят с должности, а потом — оказался вынужденным бежать из страны. Как злостный пособник «сепаров».

А ОЗМ-72, которые сами солдаты давно прозвали «ведьмами», и МОН-50 все же в массовом порядке засеяли поля и лесопосадки Донбасса. И собирают там сегодня кровавую жатву среди граждан Украины. Когда кто-то в очередной раз гибнет на минах в зоне ответственности украинских военных - в Киеве мгновенно открещиваются: «Что вы, что вы! Это не мы ставили эти „игрушки“! Клятые „сепары“ проползли в наш тыл, больше некому»!

И мир делает вид, что верит. Потому что обратное доказать крайне трудно. Как заявил одному из СМИ неназванный офицер ВСУ, чтобы обвинить его подчиненных в незаконном использовании такого вида оружия, надо предварительно каким-то образом заснять на видео момент установки противопехотной мины. А потом доказать контрольным инстанциям еще и подлинность видеозаписи. Кому этим заниматься на передовой? Не самим же украинским минерам?