Паритет с позиции силы: Россия впереди США в гонке вооружений

В ходе итоговой пресс-конференции Владимира Путина поднималась тема новой холодной войны: очередного витка гонки вооружений и будущего договоров о разоружении между Россией и США, пролонгация которых повисла в воздухе.

Вопросы безопасности традиционно остро стоят для нашей страны, особенно на фоне ухудшения отношений с Западом. Международные эксперты ожидают от избранного президента США Джо Байдена еще более принципиальной позиции относительно России и дальнейшей эскалации противостояния.

Президент заметил, что холодная война началась тогда, когда США вышли из договора по ПРО и начали развертывание Национальной системы ПРО, которая, как предполагается, защитит всю территорию Америки и союзников от баллистических ракет потенциального противника. В качестве таких противников рассматриваются Россия, Китай, КНДР и Иран.

Выход США из договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД), договора об открытом небе и нежелание продлевать договор о стратегических наступательных вооружениях — СНВ-3 — только подчеркивает позицию, которую заняли наши партнеры, считает президент.

Встает вопрос сохранения стратегического паритета как главной гарантии безопасности. Сможет ли Россия обеспечить паритет, учитывая, что оборонный бюджет США — более 770 млрд долларов, а российский — 46 млрд.

Создание гиперзвукового оружия, подтверждает военный эксперт Владислав Шурыгин, позволило России сохранить стратегический паритет. На какое-то время уже США приходится выступать в роли догоняющих.

— Стратегический паритет не просто сохраняется — он укрепляется, — заметил Шурыгин. — Мы стремительно его теряли в 1990-е и начало 2000-х, когда пытались строить партнерские отношения с НАТО и США и призывали их соблюдать баланс и держаться переговоров. Закончилось все тем, что американцы начали демонстративно выходить из соглашений, фактически их нарушая. Было понятно, что они делают ставку на то, что Россия — угасающая страна и технологически не сможет удержаться в тройке самых мощных военных держав, и соответственно, нужно готовиться к тому, чтобы ее разделить. У России был выбор: либо с этим смириться, либо начать модернизацию своих вооруженных сил. Мы пошли по второму пути: за 10 лет практически полностью восстановили боеспособность и, более того, поднялись на новый уровень. Военная промышленность позволила быстро нарастить возможности. Сегодня речь идет о паритете с позиции силы, и уже американцам приходится по целому ряду направлений нас догонять, чтобы удержаться в паритете. Это и гиперзвуковые системы, и роботизированные комплексы, и современная авиация — в этом мы США уже опережаем.

«СП»: — Таким образом, национальная система ПРО США не способна перехватить гиперзвук и неэффективна?

— Нужно понимать одну вещь — не существует вундерваффе (чудо-оружие — «СП»). Когда какая -либо страна говорит о вундерваффе — обычно это показатель того, что у нее есть очень серьезные проблемы. Гиперзвук дает нам небольшое преимущество на данный момент. Конечно, он дает возможность компенсировать все имеющиеся у американцев средства, но нужно понимать, что США — это выдающаяся технологическая держава, и конечно, они смогут этот паритет восстановить. Но даже восстановив его, они будут находиться перед перспективой того, что российский ответ будет неумолим и неотразим.

«СП»: — Россия, чтобы обойти американскую систему ПРО, создает новые типы вооружений. Почему нельзя было развернуть собственный «зонтик»?

— Мы создали систему ПРО еще 40 лет назад, и она несет службу вокруг Москвы и центрального экономического района. У нас существует система ПРО, которая практически каждые два-три года модернизируется и находится на боевом дежурстве.

«СП»: — Как при сравнительно низком оборонном бюджете России удается участвовать в гонке вооружений с США и НАТО, чьи бюджеты на порядок больше?

— Мы ведем достаточно сбалансированную политику в части обороны: не содержим сотни военных баз, как это делают американцы, не ездим по всему миру, принуждая всех жить так, как того хотим мы. Наши закупки всегда точно рассчитаны по нашим оборонным задачам и, соответственно, имеют другую структуру затрат. Таким образом, мы можем тратить на порядок меньшие деньги, но все равно это очень крупные суммы.