Когда мы сломаем Украину?

«Политморсос» и боевые потери

Условия победы есть субъективные и объективные. Одни лежат в нематериальной плоскости — области духа и психологии. В армии это называется политико-моральным состоянием личного состава. Коротко — политморсос. Другие носят расчетно-технический характер, полученный опытным путем в результате многих войн, которые вело человечество.

Начнем с политморсоса. На мой взгляд, он более критичен.

Практически в каждом вооруженном конфликте рано или поздно возникает некая психологическая «точка бифуркации» — момент, когда одна из сторон без очевидных видимых на то причин и предпосылок поражения ломается психологически. Люди перестают верить в свою победу и воюют по инерции. Наиболее болезненно и показательно это произошло с русской армией в Первой мировой войне. Она перестала верить в свою викторию тогда, когда до этой победы оставалось совсем немного. «Судьба обошлась с Россией безжалостно. Ее корабль затонул, когда до гавани оставалось не более полумили», — так потом описал эту ситуацию Уинстон Черчилль.

Афганский и вьетнамский синдромы

Такой психологический перелом не происходит «вдруг и сразу». Сначала до сознания офицеров высшего звена — командармов, генералов, адмиралов, командиров корпусов, бригад, дивизий, флотов доходит «эксклюзивная» мысль о том, что война может закончиться плачевно для государства и для них лично. Потом это (как правило, с некоторым опозданием) осознает первое лицо страны.

Чуть позже меняется и настроение у солдат. После чего происходит массовый психологический слом армии. Все это проходит либо на фоне поражений, либо в затянувшейся позиционной бойне, когда сама мысль о победе становится призрачной, а победа недосягаемой. И конечно, это прямое следствие провальной работы армейского идеологического аппарата, который не смог придумать нужные слова и создать нужные мифы, способные поддерживать боевой дух солдат и офицеров.

Ни американские идеологи, ни советский ГлавПУР за десятки лет войны во Вьетнаме и Афганистане так и не сподобились придумать сколь-либо внятного и логического обоснование для нахождения своих войск вдали от дома. Солдаты не понимали, за что они воюют и погибают.

Поэтому обе эти кампании успехом не увенчались. В итоге наступило разочарование от войны в самом обществе. Американцы стали выходить на митинги протеста. И в России, и в Америке начала шататься вся политическая конструкция власти. В СССР проигранная в Афганистане война стала предтечей развала государства.

Можем ли рассчитывать на то, что нечто подобное произойдет на Украине?

Мифы боевого духа

Для этого нужно понимать, на каких идеологических мифах базируется боевой дух воюющего украинца. Их несколько.

Первый — сама идея исключительного превосходства украинца над представителем «восточной орды» во всех сферах.

Этот миф создавался долго и упорно. Он вошел во все учебники истории, фильмы, фестивали, концерты и всевозможные массовые сборища — от ночных шествий до массовых побоищ между фанатами местных футбольных клубов. Специально для будущих наци была придумана новая идеология — причудливая смесь языческих оккультных верований с абсолютным культом смерти — своей и чужой.

По этому мифу был нанесен жестокий удар в Мариуполе. Здесь хорошо обученное, мотивированное, хорошо вооруженное национальное воинство в абсолютно выгодных для себя условиях обороны в городской застройке проиграло не бесчисленным «ордам», а противнику, не имевшему численного превосходства.

Но идеологический аппарат украинской армии тут же придумал эффективную отмазку — произошла «зрада» (предательство). Типа, если б их не предали, они бы устояли. Кто предал? Когда предал? Почему предал? Запад? Зеленский? Укро-генштаб? США? Папа Римский? А в эти нюансы вдаваться никто не собирается — ни украинское общество, ни авторы отмазки. Зрада — и точка. Тема закрыта.

Соответственно, с нашей стороны, несмотря на более чем убедительную военную победу, полноценной моральной победы не получилось.

Мало того. Украинцы стали раздувать вокруг бесславно сдавшихся нацистов героическое кадило. И скоро в Киеве появится «Улица героев Мариуполя». Как раньше — улицы и проспекты имени палачей Бандеры и Шухевича по всей Украине. У других народов эти типажи были бы позором нации, а на Украине — герои. Странно, что нет еще Проспекта Мазепы. Наверное, скоро появится.

И в этом тоже — особенность украинской пропаганды и одна из загадок украинского менталитета.

Поэтому, к сожалению, для полного и окончательного морально-психологического надлома противника «уроки Мариуполя» придется повторять снова и снова. Одна надежда на то, что в «Азовстали» наши светлые головы из числа военных переговорщиков нащупали в итоге какие-то скрытые от посторонних глаз и ушей механизмы воздействия на психику противника, спрятавшегося в катакомбах. Вон и в Северодонецке «тоннельные крысы» вроде как запросили пардону и начали сдаваться. Им, похоже, сделали предложение, от которого они не смогли отказаться. И приняли единственно правильное решение.

Но специфика украинского менталитет такова, что тот факт, что кто-то где-то там сдался, на остальных не действует. Те — сами по себе, а я — сам по себе. Те — трусы, я — герой.

Так что их придется ломать об колено именно на поле боя — отнюдь не информационного.

В войне с москалями — «весь свiт з намi»

Второй базовый миф, покоривший и отравивший сознание всего украинского общества — «весь мир с нами». Миллионы украинцев до сих пор свято верят в мантру о том, что они находятся на острие противостояния всего цивилизованного мира с дикой Россией. И, соответственно, имеют самый крепкий тыл, бесконечные запасы денег и оружия. Простая и сермяжная мысль о том, что Запад, похоронивший в процессе своего эволюционного развития массу других стран и народов, давно определил Украине роль жертвы в борьбе с Россией, а украинскому народу отвел роль расходного материала, не укладывается в пазлы массового сознания украинцев.

Обнулить этот миф на поле боя не получится. Тут должны сказать свое веское слово дипломаты, экономисты и политологи.

Поэтому в идеале для полного успеха денацификации Украина должна быть полностью отрезана от внешнего ресурса. Иначе нам придется долго и упорно уничтожать бесконечно появляющуюся на фронтах новую технику с новыми расчетами и экипажами.

Но когда украинцы увидят, как из антироссийской коалиции выпадет хотя бы один участник, это станет для них шоком на уровне серьезного военного поражения. И пример Венгрии здесь показателен. Если к числу «отказников» от Украины присоединится еще пара-тройка значимых стран, миф о том, что «весь Запад с Украиной», начнет трещать по всем швам.

Россия не проживет и дня

И третий важнейший миф, на котором держится украинский боевой дух — идея о внутренней слабости и неустойчивости России, в отсутствии у нее каких-бы то ни было союзников. Украинцам основательно промыли мозги, что Россия — это колосс на глиняных ногах, что здесь катастрофически падает уровень жизни, народ грызет камни от голода, и власть доживает последние дни. И переубеждать из в этом нет ни малейшего смысла. Это все равно что доказывать, что дважды два — четыре.

Переубедить их в этом может только сила и мощь российского оружия и наши убедительные победы на фронтах.

И когда российское общество демонстрирует настоящую сплоченность, это наносит страшный удар по украинской идеологии.

Каждый коптер, который купили и прислали в войска простые россияне, наносит по мировоззрению миллионов оболваненных украинцев двойной удар — и военный, и психологический. Причем второй посильнее первого будет. Ибо это в корне противоречит всему тому, в чем украинцев долго убеждали. А если на фронте появятся, пусть даже символические, подразделения союзников России, это будет черный день для всех украинцев. Даже если это будет кубинский взвод, сирийский отряд, сербская рота или белорусская бригада. Здесь важен сам факт подъема союзнического флага.

Вот три основных направления, по которым нам надо бить нашего врага. И тогда победа будет за нами.

Где лежит «болевой порог» украинской армии?

В медицине «болевой порог» — это тот уровень раздражения нервной системы, при котором организм чувствует боль. Есть такой порог и у вооруженных сил государства. Это та самая «военная боль», после которой армия перестает сопротивляться, а в обществе возникают «астенические эмоции» и желание прекратить ужас непонятной войны. Многие военные эксперты считают, что при потерях свыше 30% личного состава убитым и ранеными боевое подразделение на длительное время теряет боеспособность. Такую потрепанную часть надо эвакуировать в тыл для отдыха и доукомплектования.

Во Вьетнаме США имели контингент в 540 тысяч солдат и офицеров. Боевые потери армии за всю вьетнамскую кампанию составили 47.378 человек. Небоевые потери — 10.799 человек. Раненых — 153.303. Пропавших без вести — 2.300. Итого общая сумма потерь — 213.780 человек. Это оказалось значительно выше означенных 30%. Но война во Вьетнаме шла долгих восемь лет, части оперативно ротировались и успевали набираться новых сил. А вот во время советско-финской войны противник, имея 600 тысяч военных, потерял 250 тысяч ранеными и 60 тысяч убитыми. И эти потери подвигли финскую сторону к переговорам и потери существенной части территории.

В пятидневной война в Южной Осетии Тбилиси имел 12-тысячную хорошо подготовленную армию. Ее официальные потери составили 168 человек убитыми, 408 ранеными. После чего армия сдулась и разбежалась.

Грузины поняли, что после включения асфальтового катка 58-ой армии России у них нет выбора. Или сдаваться, или стремительно «наступать в обратном направлении».

Специфика ментальности

На Украине на момент начала спецоперации имелось 200 тысяч штатных военных и 250 тысяч резервистов. Потери ее составили примерно 50 тысяч убитыми, раненым и пленными. И сейчас, по информации министра обороны Украины Резникова, общие потери достигают до 500 человек ежедневно — 100 убитыми и 400 ранеными. Вроде бы сумасшедшие цифры.

И украинская армия должна бы уже разбежаться на манер грузинский. Но, очевидно, включаются субъективные ментальные факторы — святая вера в вышеозначенные мифы, пленивших сознание миллионов украинцев.

И в некотором смысл спасает положение массовая мобилизация.

Корректировка гуманизма

Неожиданно для всех сыграло некую отрицательную роль и наше гуманное отношение к пленным. Прознав о том, что в российском плену «тепло, сытно, спокойно и уютно», украинские «воины света» выбрали для себя новый вариант выживания на войне — бьемся до упора, до конца моральных сил и боеприпасов, и только потом сдаемся. Ну, прищучат — сдадимся.

Эту установку тоже нужно ломать. Или как минимум вносить корректировки в нашу гуманную концепцию. Тепло, спокойно и сытно, хлопцы, вам теперь будет только тогда, когда вы сдадитесь сразу, не успев пролить крови наших солдат и ополченцев. А если будете исступленно драться до конца — даже после сдачи в плен вам это припомнят. За лишнее упорство в бою можно и лишний срок схлопотать, и резко ухудшить «тюремный сервис». И даже до смертного приговора доиграться — как те два британца. Попал, Мыкола, на фронт — сразу сдавайся! Тогда будет комфорт и сытость.

Казнь под барабанные бой?

И конечно, свой положительный эффект может сыграть факт публичной казни наемников — убийц-иностранцев, приехавших на «русское сафари». Есть мнение вообще их повесить публично — как в свое время бандеровцев в центре Киева. На грузовиках, под барабанный бой — для устрашения других нелюдей из-за рубежа, решивших поохотиться на русских. Это тоже скажется на повышении болевого порога «охотников до приключений».

Но потом надо будет казнить и тех, кто будет уличен в военных преступлениях в Донбассе. Это повлияет и на их «порог». Хотя, как говорят, украинских артиллеристов в плен на Донбассе давно уже не берут. Как и снайперов. Они — откровенные убийцы. А значит, смертники.

Воевать «до талого»

Англосаксы и их европейские рабы надеялись, что с их бесконечными санкциями и армадой укропомощников мы быстро сдуемся и достигнем своего болевого порога. Не вышло.

Но им повезло с маниакальным упорством рабов. Украинцы — не грузины. Тем хватило две сотни трупов для ломки. Украинцев не останавливают десятки тысяч погибших своих соотечественников. Ослепленные и одурманенные русофобской пропагандой, они продолжают выстраиваются в очередь на собственную смерть.

И у нас тоже нет другого выхода, кроме как уничтожать наших убийц. Чтобы выжить.

Болевой порог украинской армией еще не перейден. Значит, будем бить их дальше. «До талого», как говорят в Донбассе, что означает — до полного конца.